– Сначала этот мужчина следил за мной, а потом оказался неподалеку от места убийства, – проговорила Джесс, пытаясь понять, что происходит.

– Возможно, он вновь следил за вами, поэтому случайно оказался там, – кивнул капитан. – Возможно, ваш преследователь видел убийцу.

А возможно, он сам и есть убийца.

Нет, глупости. Он не мог быть в двух местах одновременно.

– Он не доехал до вашего дома. Бросил машину неподалеку, – продолжил капитан. – В месте, где не было камер. Результаты экспертизы ничего не дали. Личность установить не удалось. В машине была обнаружена лишь солома, – добавил он.

При слове «солома» Джесс вздрогнула, и это не укрылось от внимательного полицейского.

– Поверьте, – самодовольно сказал капитан, – мой отдел проделал огромную работу. Рано или поздно мы докопаемся до истины. И если вам есть что скрывать…

Джесс не дала ему договорить.

– Нет, – твердо сказала она. – Я не узнаю этого человека. Я никогда не видела его. И если бы я что-то знала – с великим удовольствием сообщила бы вам. Убийцы должны быть наказаны.

Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, словно дети, играющие в «гляделки», и Джесс стоило огромных усилий не отвести взгляд в сторону. Ей казалось, что капитан проверяет ее, испытывает, однако он продолжил допрос.

Спустя час или два – ощущение времени девушка потеряла – он улыбнулся сухо и наконец встал.

– Благодарю за содействие следствию. Вы можете быть свободны, мисс Мэлоун. Полиция вызовет вас, если потребуется. Будьте на связи и больше не попадайте в аварии, – с таким напутствием капитан отпустил ее.

Он проводил ее внимательным взглядом. Что-то во всей этой истории ему не нравилось. А больше всего ему не нравился неуловимый ублюдок, лишивший жизни шесть ни в чем не повинных девушек. И как только он умудрился позвонить на телефон, батарея которого села?! Команда техников до сих пор ломает себе головы. И звонок его так и не смогли отследить, словно его и не было, но Бисли клянется, что кто-то звонил на телефон жертвы. И свидетель подтвердила это сегодня.

Жаль, что во время свидетельского допроса Мэлоун камера сломалась в самый неподходящий момент.

Джесс Мэлоун совсем не внушала капитану доверия.

Слишком странная. Слишком в себе. Слишком отличается от того образа, когда читаешь ее биографию.

Надо будет проверить ее слова.

И не упускать из виду.

Чутье подсказывало капитану, что в итоге все ниточки сведутся к ней.

Если это чутье не отказало ему в деле с кланом Чекарелли, когда его жизнь висела на волоске, подведет ли оно его сейчас?

* * *

Из полицейского участка Джесс вышла задумчивая и пустая. Она сама себе напоминала флакон дорогих духов, который опустел, став ненужной безделушкой, облепленной стразами. Такой только на выброс, заменив новым.

Только страха как такового не было. То ли у ее психики была своеобразная защитная реакция, то ли она подсознательно куда больше боялась снов и видений наяву, нежели странного преследователя в маске.

Она боялась Пугала.

И своего прошлого.

«Ты ведь ждешь эти сны, – вдруг сказал ей внутренний голос. – Ждешь из-за Брента».

«Я жду Брента», – ответила она себе, видя, как машет ей Эрик, стоящий около своей машины.

Джесс еще не садилась за руль – банально боялась, что из-за сотрясения вновь может попасть в аварию. Кажется, ее внимание еще не полностью восстановилось, а яркий свет светофора и фар раздражал.

– Как все прошло? – спросил жених, беря ее за руку. Его взгляд скользнул по кольцу на ее безымянном пальце.

Мать оказалась права – ему важно, что его подарок с ней. Он слишком хорош для нее.

– Плохо, – сказала Джесс, благодарная, что Эрик ждал ее несколько часов, забыв о своих делах.

– Садись и рассказывай, – велел он, заботливо поправляя на ней шарф. – Путь нам предстоит долгий, – добавил парень скептически. Из-за снега движение было довольно затруднено.

– Нужно было ехать на метро, – сказала Джесс, застегивая ремень безопасности.

Эрик включил зажигание.

– Тебе там становится нехорошо, – покачал он головой.

В его машине было тепло, даже немного душновато.

Джесс подумала вдруг, что и с самим Эриком так – в его объятиях не холодно, но душно. Тесно. И хочется вырваться на свободу.

Они медленно передвигались в пробке, которая напоминала живую извивающуюся змею, ползущую по городу.

И девушка отстиранным голосом рассказала обо всем, что узнала в участке. Эрик слушал внимательно, сосредоточенно глядя на дорогу, не задавая вопросов и не восклицая. Просто принимал к сведению.

– Я защищу тебя, – сказал он, когда Джесс замолчала.

– От кого? – спросила она.

– Ото всех. Ты – моя, – он повернул лицо в ее сторону, и сердце девушки на мгновение сжалось.

Ей показалось, что его глаза сверкнули алым. Но это всего лишь игра света и бликов в полутьме сумерек, опустившихся на огромный город.

– Ты так уверен? – улыбнулась она слабо.

– А ты – не уверена?

Джесс лишь пожала плечами, а Эрик, изловчившись, все же поцеловал ее в губы – впервые за долгое время, и у нее не было причин, чтобы отказать ему в поцелуе. Он – ее жених. И он – в своем праве.

Пришлось терпеть.

Джесс показалось, что кто-то скребется по заднему стеклу, но, как говорил доктор Хендерс, во всем была виновата травма головного мозга. Не более.

До дома они добирались так долго, что Джесс заснула, сама этого не желая, под бормотание радио и телефонный разговор Эрика, которому позвонил коллега с работы.

– Прости, это из лаборатории, – шепнул ей жених извиняющимся тоном.

Сначала Джесс снилась какая-то глупость – абстрактная чепуха. Затем ей приснилось, что она вошла в темную пыльную комнату с крохотным окном, из которого пробивается пыльный свет, закрыла за собой дверь и взяла трубку слабо звонящего старого проводного телефона.

– Говорите, – сказала Джесс тихо, отчего-то боясь быть пойманной.

– Он мне не нравится, – ответил мужской шепот, тихий и едва различимый из-за помех в связи. – И твое поведение – тоже. Ты готова каяться?

Джесс отчего-то стало смешно, но ответить она не успела.

Ее вдруг подхватила невидимая сила, закружила, завертела во все стороны, вырвала из сновидения и выбросила на снежную поляну, окутанную туманом. Джесс зябко ежилась, выдыхая пар, а напротив ее высился двухметровый снеговик. Он вдруг распахнул глаза – их ярко-алый отсвет был ей уже знаком. Нос-морковка мелко задергался, словно снежное чудовище пыталось поймать ее запах.