Он узнал псалом: слышал его в подземелье, куда привез его брат со своими сообщниками после похищения. Он пробыл там недолго, но запомнил хорошо: это любимый псалом гугенотов, они постоянно распевали его. Тогда, после тюремного заключения, еще не веря, что жизнь спасена, он не задавался вопросами, но теперь…

Сен-Бланкар и его друзья предоставили ему свободу. Однако глава гугенотов предложил сделать выбор: кому он сохранит верность – своему королю или своему Богу? Граф де ля Фер захотел остаться верным и королю, и вере. Остаться мушкетером и выполнять долг. Никто не пытался его удерживать или принуждать. Гугеноты положились на его честь и благодарность – граф де ля Фер не мог сделаться доносчиком. Сам Атос полагал, что брат дважды вступился за его жизнь.

Как он видел это противостояние? Открытая война. Да, и союз с единоверцами англичанами. Осады и битвы. Граф де ля Фер был солдатом, и он будет сражаться с тяжелым сердцем против Бенжамена и его друзей.

Idola gentium argentum et aurum opusmanuum hominum[13].

Ох, это пение! Эти голоса!

А что они, собственно, провозглашают? «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу».

Сколько преступлений было совершено во славу Господа! И те, кто их совершал, верил, что поступал так ради Него!

«Чтобы победить врага, надо хорошо его знать», – говорил Бенжамен.

И еще говорили: «Мы поразим королевство в самое сердце».

Сердце королевства… Да вот же оно, в этой церкви!

Лучший день, лучшее место, чтобы поразить сердце королевства!..

Os habent et non loquentur oculos habent etnon videbuntAures habent et non audient…[14]

Сигнал! Это же сигнал! Никто в нефе не видит и не слышит послания, которое поет хор, суля гибель.

Гугеноты решили убить короля.

И приступили к осуществлению замысла.

Атос ринулся сквозь толпу, стеснившуюся на паперти. Успеет ли?

– Гастон Французский, герцог Орлеанский, Шартрский, Алансонский, согласны ли вы взять в жены Марию де Бурбон, герцогиню де Монпансье?

– Согласен, – быстро ответил нахмуренный жених.

– Мария де Бурбон, герцогиня де Монпансье, согласны ли вы взять в мужья Гастона Французского, герцога Орлеанского, Шартрского, Алансонского?

Ответ был негромким, но совершенно отчетливым:

– Согласна.

Дверь в церковь хлопнула. По главному проходу торопливыми шагами спешил мужчина. Атос все-таки сумел войти в церковь.

– Во имя Отца и Сына. От имени Святой Матери-Церкви объявляю вас мужем и женой.

Все присутствующие разом поднялись со своих мест. Снова зазвучал орган. Атос замер на ходу и посмотрел вверх – туда, где располагался орган и где ему почудилось движение. Он рассмотрел человека в монашеской рясе с ружьем – тот целился в первый ряд кресел, где сидела королевская семья.

– Там стрелок! Стрелок! – закричал Атос на всю церковь, и все головы повернулись к нему.

Пока гвардейцы кардинала пробирались, чтобы схватить ворвавшегося сумасшедшего, грянул выстрел. Упал человек, сидевший неподалеку от короля. Среди собравшихся послышались испуганные крики. Воспользовавшись начавшейся сумятицей, Атос ускользнул от гвардейцев, бросился к королю Людовику, повалил его на пол и прикрыл собственным телом. И снова выстрел за выстрелом. Атоса ранило. Хлынула кровь, но мушкетер не сдвинулся с места – он был спокоен: король под его защитой.

– Все назад! – закричал капитан де Тревиль.

– Монахи! Остерегайтесь монахов! – закричал Атос и обратился к королю, увлекая его в боковой придел: – Пойдемте, сир.

Кардинал Ришелье поднял на руки лишившуюся чувств королеву. Д’Артаньян, увидев монаха с кинжалом, которым тот приготовился ударить короля, пронзил негодяя насквозь шпагой. Монах осел, как мешок, и повалился набок.

– Закрыть двери! Все на защиту короля! – скомандовал Портос.

Одним выстрелом он свалил заговорщика, притаившегося за кафедрой. Мушкетеры окружили живой изгородью королевскую чету и кардинала Ришелье. Арамис и Портос отражали приступы ряженых монахов: кроткие служители Господа дрались двумя шпагами, словно всю жизнь только этим и занимались. Однако среди общей паники кое‐кому удалось открыть люк и скрыться через подземный ход.

Церковь представляла собой устрашающее зрелище: на полу – убитые, на скамьях – испуганные плачущие женщины, в проходах – дерущиеся мужчины. Граф де Шале покинул церковь через боковой выход. Подумать только, еще несколько минут назад на скамьях сидели нарядные женщины и мужчины – цвет дворянства… А теперь кровь, боль и слезы.

– Берегите короля!..

Атос не понял, был ли это его голос или кого-то еще из мушкетеров. В ушах шумело, перед глазами стелился туман. Последнее, что он увидел перед тем, как лишился сознания, – встревоженное лицо Арамиса…

А потом темнота.

Прошло несколько дней. Мертвые похоронены, раны забинтованы. По городу ползут всевозможные слухи, народ волнуется. Откуда взялись эти бандиты? Кто посмел вторгнуться в церковь, посягнуть на жизнь короля, перебить монахов и нарядиться в их рясы?

Король принял в зале Совета кардинала де Ришелье, графа де Шале, аббата Ругона и капитана де Тревиля. Разумеется, присутствовал и брат короля, Гастон Орлеанский. В воздухе висела давящая тяжесть. Король был бледен, по всему было видно, что он с трудом сдерживает гнев.

– Граф Монтклер д’Овинье? – спросил король.

Отвечал кардинал де Ришелье.

– Мертв, сир.

– Болье де Верикур?

– Ранен в висок и не выживет.

– Пленники?

Кардинал сверился с запиской.

– Ашиль Брандикур и Николя Бомон. Фанатики гугеноты из Ля-Рошели. При них найдены зашифрованные письма, мы над ними работаем. Я допрошу преступников лично, – прибавил он. – Они выдадут сообщников.

Людовик резко выпрямился.

– Рассчитываю на ваш опыт… исповедника, ваше преосвященство.

Пальцы короля нервно барабанили по подлокотнику. Воцарившаяся в зале тишина казалась нескончаемой и невыносимой.

– Готовьте, господа, войска к взятию Ля-Рошели. Чаша переполнилась.

Все присутствующие встрепенулись. Граф де Шале едва заметно кивнул головой.

– Они не захотели предложенного мной мира, – процедил король сквозь зубы. – Посмотрим, понравится ли им со мной воевать. Итак, отберем этот город у гугенотов. До свидания, господа. Меня ждут.

Глава XVII

Во дворе Луврского дворца выстроились мушкетеры. В центре находились Арамис, Портос, Атос и д’Артаньян.

Атос и д’Артаньян стояли, опустившись на одно колено перед королевской четой – Людовиком XIII и Анной Австрийской.

– За выдающиеся услуги, оказанные французской короне, я даю вам, Шарль д’Артаньян, чин лейтенанта в войске королевских мушкетеров, – торжественно объявил государь.

Слуга поднес Людовику шпагу, – король ударил д’Артаньяна по левому плечу, потом по правому. Чуть ли не со слезами на глазах от волнения, благодарности и гордости юный гасконец ответил:

– Я сумею быть достойным оказанной мне чести, Ваше Величество.

Людовик XIII задержал на секунду благосклонный взгляд на юном гасконце и повернулся к Атосу. Тот сильно ослабел от раны, но держался прямо, хотя это стоило ему немалых усилий.

– Арман де Сийег д’Атос д’Отвиль, граф де ля Фер, я обязан вам жизнью…

Король положил клинок шпаги на плечо мушкетера.

– И тоже дарую вам жизнь. Вы помилованы и вновь на службе у короля в полку мушкетеров.

– Дарованную вами жизнь я снова охотно отдам за вас, сир, – произнес Атос с неподдельной горячностью.

Лицо государя на миг просветлело.

– Встаньте, господа. Знаменитые три мушкетера снова