я не успеваю толком ничего осознать, как с огромной скоростью мы пересекаем несколько комнат и оказывается в кабинете отца. Сюда точно никто не зайдёт без видимой причины.

— Почему убежала? — прижав меня к стене, спрашивает альфа. — Не выпила таблетки? — он спешно наклоняется, поднимает мои штаны и зачем-то смотрит на коленки. Затем вновь выпрямляется и впивается зеленью своих глаз. — Боялась, захочешь меня?

Из-за его близости я вновь близка к бесконтрольному помутнению сознания. Но это не правильно. Он ведь просто играется мной. Я ему не нужна. У него есть идеальная девушка, которую он любит и на которой вскоре собирается жениться. И как бы больно мне не было, но эта девушка — точно не я.

— С чего такая зацикленность на собственной персоне? — мой голос звучит чуть хрипло, но я стараюсь сдерживать себя. Вонзаю ногти в ладони, борясь с желанием выпустить руки обследовать его тело. — Сказала же, что хочу в туалет.

— Так сильно хочешь, что даже упала? — он сейчас злиться на мои биологические потребности? Совсем крыша поехала?

— Мой мочевой пузырь сильно подгонял.

— Неужели? — придвигается ближе и упирается носом мне в шею. Глубоко вдыхает. Снова и снова жадно тянет носом воздух. И мир начинает кружиться. Когда меня нюхает Мэйс я ничего особо не чувствую, кроме разве что щекотки, а порой желания отвесить ему шутливую пощечину.

Когда же тоже самое проделывает его старший брат, мне хочется немедленно раздвинуть ноги и вцепиться в его тело руками.

Руки, собственно, в очередной раз меня подводят, их даже боль не останавливает.

Несколько блаженных секунд мы беспорядочно касаемся друг друга, его руки шарят по моему телу, мои — исследуют его.

— Ради того, чтобы тебя поимели, ты готова забыть о своём мочевом пузыре?

— Отойди от меня. — почему снова так нестерпимо больно. — Ты сам пошёл за мной. — голос дрожит, но говорю я уверенно, — Я тебя не звала. Так что, может, это тебе надо больше, чем мне?

— Таблетки работают. Хорошо. — отстраняясь, произносит Оуэн. — Ты хоть говорить со мной можешь, а не только жалобно скулить и раздвигать ноги.

Ненавижу. Я его дико ненавижу в эту минуту. Не знаю, почему Луна решила, что именно этот ужасный мужчина идеальный партнёр для меня. Он лицемерный. Всегда благородный со всеми окружающими и совершенно мерзкий рядом со мной. Сейчас в его взгляде читается правда о его отношении ко мне. Брезгливость вместе с едкой насмешкой.

— Есть три метода, чтобы разорвать истинность. — отхожу от альфы в другой угол комнаты и выпрямляю спину. Мои руки дрожат, поэтому я вцепляюсь ими в спинку кресла. — Если ты не знаешь, то один из них заключается в том, чтобы партнеры совершили измену.

— Неужели ты не только удовлетворяла себя, мечтая обо мне, но и читала про важные вещи? — насмехается или же правда удивлен? Бесшумно опускается в кресло, которое стоит напротив и смотрит так, что мое сердце ухает к ногам. Идеальный и опасный хищник, выжидающий нужный момент, чтобы кинуться на свою жертву. Кинуться и растерзать. А эта жертва, которой вот-вот изменит собственная выдержка, это я, девушка, старающаяся скрыть в скольких местах треснуло ее хладнокровие.

— Как я понимаю, с Патрицией ты почему-то не спишь. — по тому как дёргаются желваки на его скулах, сомнений не остается, я попала точно в цель. — Поэтому…

— Думаешь, это так просто? — ухмылка волка откровенно потешается над моим картонным убеждением, что в этот раз я смогу одержать если не победу, то хотя бы дать достойный отпор. — Или считаешь, что я не хочу трахать свою невесту? — мне не удаётся скрыться от колючих осколков, проникающих мне под кожу вместе с его словами. Оуэн прекрасно видит, как они царапают меня, считывает это по глазам, но не останавливает пытку. Понижая голос, ласково сообщает, — Думаешь, не хочу ласкать ее идеальное тело? — его глаза при этом скользят по моей фигуре. Он сравнивает? Или зачем так смотрит?

— Будь уверена, я хочу. Я хочу ее сильнее, чем кого бы то ни было. Меня разрывает на долбанные куски от желания обладать ею. Хочу, чтобы она сладко стонала в моих руках и кончала, выкрикивая мое имя. Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу. — и я ему верю. Не могу не верить. В его глазах столько одержимости и страсти, что в мое тело проникает новая доза царапающего льда, прямиком из морозилки. Экстра-заморозка. Хочется опуститься на ковёр жалкой лужей, закрыть голову руками и начать скулить. Он любит ее. В его словах столько желания и болезненного отчаяния, что невозможно принять его признание за игру. Выходит, он был с ней счастлив, пока не появилась я и не испортила их идиллию….

— Только эта паршивая истинность имеет последствия, и мы не всегда имеем право получить желаемое. — добивает меня альфа.

Слёзы. Их невозможно остановить. Они льются у меня из глаз ручьями.

Я снова проиграла в игре, в которой хотела выглядеть сильной и незаинтересованной. Даже выпив эти дурацкие таблетки, мне тяжело, почти физически невыносимо слышать его признания относительно другой девушки.

Совершенно теряюсь, когда оказываюсь вдруг в его руках. Грубые пальцы вытирают мои слезы.

— Бля***, не плачь! — а теперь он снова дико зол на меня. — Надо ненавидеть, а не плакать! Дженнифер!

— Извини. — не знаю, почему извиняюсь. Я же не виновата, в том, что Луна выбрала для него меня, а не его безупречную невесту, но мне кажется правильным произнести это слово и последующие за ним. — Не волнуйся, завтра на вечеринке у Чарли я все исправлю. И ты сможешь лю… спать со своей невестой, сколько захочешь.

Мне удаётся выговорить эту фразу, не запнувшись, и я, собравшись с остатками сил, быстро отхожу от альфы и направляюсь к выходу, когда в мою спину прилетает властный вопрос.

Вопрос не терпящий уходов от ответа.

Требовательный.

— Что ты задумала?

Я не оборачиваюсь. Отчаянно хочется сжаться в комок, но я кое-как распрямляю спину и тихо произношу.

— Завтра я пересплю с Чарли, и твоя пытка закончится.

Когда слышу рык, в котором мне вдруг слышится неприкрытая агрессия и недовольство, то пулей вылетаю из кабинета, и со всех ног несусь к себе в комнату.

Стоило произнести эти слова, чтобы самой поверить, что я смогу.

Глава 16

Сложно сказать, что именно мной движет, но вечером, когда я вхожу в комнату к Алекс — ровно после того, как успела вдоволь порыдать в ванной и привести глаза в более или менее сносный вид —