В отличие от соединений 51-й армии, имевшей такой прекрасный ориентир, как море, бойцы 47-й находились в худшем положении. Дороги, ведущие на восток, не были подготовлены к проходу большого количества войск в темное время суток. С учетом, что огонек горящей папиросы виден в ночи за многие сотни метров, светомаскировка была жесточайшей, и людям приходилось идти прямо через степь, не имея четких ориентиров в направлении движения. Заблудиться и оказаться черт знает где в подобной ситуации было проще пареной репы, но взводу под командованием старшины Лобанова немного повезло. Повезло в том плане, что среди солдат взвода был вчерашний школьник, хорошо знавший астрономию. В любую свободную минуту он мог с увлечением рассказывать своим товарищам о красоте ночного неба, о далеких звездах и планетах и даже пытался научить их различать созвездия. Именно это увлечение бывшего выпускника десятого класса и помогло взводу Лобанова отойти в нужном направлении.

Невзрачный, слегка сутуловатый и нескладный Звездочет, так его прозвали во взводе, разительно преобразился. Моментально почувствовав свою нужность для товарищей, он подтянулся, стал уверенным в себе и твердым голосом подавал Лобанову команды: «Товарищ старшина, надо взять левее!», «Товарищ старшина, следует держаться правее!»

Ничего не понимавший в рассыпанных по черному небу звездочках, Лобанов кряхтел, недовольно бурчал и постоянно переспрашивал Звездочета, верно ли он ведет взвод. Он опасался, что далеко не самый лучший солдат взвода заведет их совсем в другую сторону, но уверенный голос проводника на время рассеивал его сомнения.

– Вот хвост Малой Медведицы, вот ковш Большой, а вот Волопас – значит, нам нужно двигаться сюда, – авторитетно говорил Звездочет и шел вперед. За ним шли бойцы взвода Лобанова, затем взвод лейтенанта Терешкина и все остальные подразделения роты капитана Мамыкина.

Начиная отвод соединения 51-й армии, генерал Казаков прекрасно понимал, с какими трудностями он столкнется. В том, что Манштейн попытается не допустить отхода и обязательно ударит по направлению к Каменскому с целью создания «мешка», сомневаться не приходилось. Тактика немецких генералов была известна и хорошо просчитывалась.

Для противодействия планам врага Казаков приказал организовать на наиболее вероятных направлениях движения немецких танков заслоны. В них входили как противотанковые батареи с уцелевшими зенитными орудиями, так и простые взводы, усиленные расчетами с противотанковыми ружьями. Все они сооружались на заранее отмеченных рубежах и должны были если не остановить наступление врага, то хотя бы задержать на несколько часов ценою своей жизни. Такова была суровая правда тех дней, и все принимали её как должное.

В число так называемых усиленных взводов заслона, в качестве огневой поддержки, и влился взвод старшины Лобанова, правда, вопреки первичным планам начальства. После успешного выхода в пункт сбора войск после ночного перехода и двадцатиминутного отдыха взвод старшины продолжил движение, но уже в качестве боевого охранения главной группы.

Перед тем как двинуться вперед, Лобанов перед всем строем объявил Звездочету благодарность от лица командования за помощь при проведении ночного марш-броска. Сказанные слова командира очень обрадовали паренька. Он четко отрапортовал: «Служу Советскому Союзу!» – и с видом бывалого вояки встал в строй.

В этот день Звездочету ещё дважды пришлось отличиться. Первый раз случился, когда гордо именуемый взвод в составе восемнадцати человек столкнулся с группой немецких мотоциклистов-разведчиков. Тогда все произошло неожиданно. Многократно ожидаемая встреча с врагом произошла совсем не так, как то представляли себе солдаты. Измученные и уставшие от бесконечных переходов, они просто просмотрели приближение врага в лице двух немцев на мотоцикле с коляской, из которой ударила тугая пулеметная очередь.

В этот момент как никогда быстро стало ясно, кто чего стоит. Одни по пронзительному крику старшины «Ложись!» бросились на землю и, перехватив винтовку, стали целиться в мотоциклистов. Другие с истошными криками «Немцы! Немцы!» бросились в разные стороны. Звездочет был в числе тех, кто, рухнув на землю, не стал трусливо вжиматься в нее, а, упершись локтями в колкую и неровную поверхность степи, открыл огонь по врагу. За всю свою жизнь он первый раз стрелял, отчетливо видя перед собой лица немецких солдат. Ему очень хотелось попасть в сидящего в коляске пулеметчика, что лихо палил из своего МГ по распластавшемуся на земле взводу, но тот был как заговоренный.

Произведя три выстрела, Звездочет так и не достиг своей цели, но одна из выпущенных им пуль достигла большего результата. Она попала в бензобак мотоцикла, который ухнул с такой силой, что оба мотоциклиста отлетели в разные стороны. Это был очень важный момент в завязавшемся бою. Именно в этот момент к немецким разведчикам подъехали главные силы разведки в количестве ещё трех машин. Подкрепление было весьма существенным, но взрыв бензобака свел все на нет. В результате взрыва сидевший за рулем переднего мотоцикла водитель не справился с управлением и, наскочив на кочку, перевернулся. Сидевший в коляске стрелок вылетел прямо под автомат старшины Лобанова, а водитель оказался намертво прижат к земле.

Громкие крики придавленного водителя и истошные вопли горящих солдат из первого экипажа заставили думать оставшихся мотоциклистов о своем спасении, а не о продолжении боя. Под прикрытием двух пулеметов, они с горем пополам вытащили из-под мотоцикла несчастного водителя и, сбив пламя с другого, поспешили ретироваться.

Звуки боя привлекли внимание окапывавшегося неподалеку противотанкового заслона. С двумя противотанковыми ружьями заслон имел в своем составе всего двадцать четыре человека вместе с командиром, старшим лейтенантом Рапиным.

После огневого контакта с мотоциклистами, с учетом убитых и раненых, взвод Лобанова сократился до полноценного отделения и, по приказу Рапина, влился в состав заслона. В задачу заслона входило продержаться на занимаемом рубеже до вечера, после чего отступать в направлении Ленинска.

В столкновении с мотоциклистами Звездочет получил небольшое ранение. Вражеская пуля зацепила его правое плечо, и, желая спасти мальчишку от неминуемой смерти, старшина приказал Звездочету следовать в лазарет. Любой обрадовался бы такому приказу, но Звездочет был настоящим советским человеком, воспитанным на идеалах добра и братства. Поэтому он обратился к Рапину с просьбой остаться.

– Товарищ старший лейтенант, ранение-то легкое. Пуля только поцарапала руку, а стрелять я могу! – заверил он Рапина, и тот, глядя в честные мальчишечьи глаза, разрешил ему остаться. В предстоящем бою для него был дорог каждый солдат.

Направление, которое прикрывал этот заслон, относилось к второстепенным. Оно было удобно для проведения отвлекающего внимание удара или совершения обходного маневра. Последнее немцы и предприняли, столкнувшись с упорным сопротивлением под Авдеевкой. Грамотно расставленная артиллерия так ударили по рвущимся к Каменскому боевым порядкам 22-й дивизии, что они были вынуждены остановиться. Во время второй атаки на помощь защитникам Авдеевки прилетело четыре штурмовика, которые сорвали новую атаку немцев, и Апель стал искать обходные пути.