Все посмотрели в небо. Ничего, кроме облаков, не разглядели, и все же так страшно, как сейчас, кажется, не было даже в те минуты, когда за ними гнались чудовища Хельхейма!

– Остров делает с нами все что хочет, – проворчал Азанде. – Точно так, как мой илю – со змеями. Он заманил нас, он заставил нас всех вместе войти в его чащу, он не выпустит нас… никогда.

– Не нам с тобой бояться вечности, Азанде, – тихо сказал Витки Сейтман.

– Я ее и не боюсь, – обидчиво поджал губы Азанде. – Мне жаль вот их… – Он взглянул на Валера и Ганку, которые стояли, держась за руки, и на Лёнечку с Валюшкой.

– Ну и кто же нас водит, Лёнечка, как ты думаешь? – спросил Витки Сейтман, и Валеру показалось, что северный маг задал этот вопрос прежде всего для того, чтобы отвлечь Валюшку, которая неприязненно косилась на Ганку, словно ревность была в ней сильнее страха.

– Леший нас водит, известное дело! – снисходительно пожал плечами Лёнечка.

– Ну да, ну да, – раздраженно буркнула Валюшка. – Я же говорю – снова «Словарь русских суеверий» в ход пошел!

– Леших тут раньше не было, – покачала головой Ганка. – Может, теперь завелись?

– Все может быть, – кивнул Витки Сейтман. – Но предположим, что Лёнечка прав и некая неведомая сила нарочно сбивает нас с пути. Тогда надо не спорить, а попытаться понять, как от этого лешего отвязаться! Скажем, в наших краях говорят, что нельзя откликаться, если в лесу тебя позовет незнакомый голос. Скорее всего это окликают скоге – лесные оборотни! И если тебя назовут по имени, скажем спросят: «Это ты, Дистельфинк?» – нельзя отвечать «да», нужно непременно крикнуть «Эги!». Ну а чтобы скоге наверняка отвязались, надо одежду наизнанку вывернуть и снова на себя надеть. Скоге вывернутой одежды терпеть не могут!

– Вот чудеса! – воскликнул Лёнечка. – Да ведь и у нас точно таким же способом от лешего можно отвязаться! А ну-ка все быстренько переоделись! – скомандовал он, первым стаскивая куртку, выворачивая ее и напяливая обратно.

Валюшка и Валер послушно последовали его примеру, однако Ганка, Витки Сейтман и Азанде только переглянулись – и не притронулись к своей одежде.

– А вы чего стоите? – спросила Валюшка, дергая Витки Сейтмана за полу кафтана. – Быстренько переодевайтесь! А то так и будем шляться вокруг да около этого дуба! И ты снимай, снимай свой плащик! – повернулась она к Ганке. – Или стесняешься подкладочку показать? Небось вся в клочья изорвана? А зашить у тебя руки не тем концом вставлены?

Ганка взглянула на Валера беспомощно, да и у Витки Сейтмана и Азанде был растерянный вид.

– Дернуло же меня за язык, – пробормотал Витки Сейтман.

В памяти Валера снова всплыло предупреждение Марии Кирилловны.

Какие прекрасные и какие страшные слова: «осуществленное невозможное»… невозможное, вот именно! А если и осуществленное, если и ставшее возможным, то лишь ненадолго – и со множеством условий, через которые нельзя переступить, нельзя узнать некую тайну. Это как с Иваном-царевичем, который бросил в печку лягушачью кожу, чтобы его любимая навсегда с ним осталась, – и потерял ее. Но потом он ее все-таки нашел… А Валер? Найдет ли снова Ганку, если опять ее потеряет?

«Все зависит от Марии Кирилловны, – с необычайно ясностью понял вдруг Валер. – Если она увидит, что мне можно доверять, может быть, Ганка останется и потом, когда мы вернемся с Острова. И меня ничуть не волнует, если ей придется всю жизнь носить эту «лягушачью кожу», этот страшненький плащик и линялое платье! Мне все равно – только бы она была, была, была!»

И, вдохновленный этой догадкой, он проговорил со старательной небрежностью:

– Отвяжись от них, Валюшка! Ты помнишь куртку Альфы? Ну, которая сама его рану вылечила? Здесь что-то в этом роде… но этого не понять без долгих объяснений, а у нас времени нет на лишние разговоры. Короче, они не должны ничего с себя снимать до выполнения задания. Это особые секретные костюмы.

Витки Сейтман и Азанде с явным трудом подавили облегченный вздох, Лёнечка понимающе кивнул, а Ганка посмотрела на Валера так, что у него голова кругом пошла. Но, видимо, Валюшку этот взгляд еще больше раззадорил, потому что она пренебрежительно проворчала:

– Ну ладно, у Витки Сейтмана и Азанде хоть прикид адекватный, оба под своих местных колдунов косят, а почему Ганночку твою, красоточку ненаглядную, нарядили в какое-то помойное тряпье? И не рассказывай мне, что это секретный костюм… это секретные лохмотья, вот что это такое!

– Завидуешь? – коварно улыбнулась Ганка. – Моим секретным лохмотьям или, может быть, чему-то еще?

И словно невзначай поправила вьющуюся прядь, дрогнула кукольными ресницами…

Валер вздохнул.

Вот же! Да что это за порода людей такая – девчонки?! Неужели они не могут без того, чтобы вечно не жалить друг дружку, да побольней?! Не ехидствовать не могут, не препираться, даже когда перед ними стоит задача скорейшего, можно сказать, незамедлительного спасения мира?! И неужели они остаются такими и потом, когда превращаются в девушек и во взрослых женщин? И Ганка… тоже такой станет?!

«Я это переживу, – поклялся Валер. – Мы просто будем держаться подальше от Валюшки, вот и всё. Только бы…»

И он снова вздохнул.

Между тем Валюшка стояла онемев, слабо шевеля губами, словно перебирала слова, которыми следовало бы швырнуть в Ганку будто камнями, но не могла выбрать самую увесистую каменюгу.

И внезапно Валера осенило… причем это оказалось самое подходящее слово. Хотя его следовало бы написать с буквой «И» – осинило!

– Ганка, ты говорила, что Вера, в смысле Варгамор, срубила осину, которая тебя спасла. Но ведь не может же быть, чтобы на Острове не осталось больше ни одной осины!

– Думаю, остались… – растерянно пожала плечами Ганка.

– И что нам осина даст, интересно? – проскрипела Валюшка.

– О, осина! – восторженно вскричал Лёнечка. – Да это истинная помощница человеку в беде! Если болят зубы, возьми осиновый сучок и трижды прочти над ним заговор: «На море, на океане, не острове Буяне, стоит осина, под ней лежит заяц. Переселись, моя зубная боль, к тому зайцу!» Всё и пройдет.

– Может быть, этот Остров и в самом деле самый настоящий Буян, – вздохнула Валюшка. – Но ни у кого, кажется, зубы не болят, да и зайцы тут не скачут.

Ганка при слове «зайцы» нервно оглянулась и сдавленно сказала:

– Еще что-нибудь вспомни, пожалуйста, про осину, Лёнечка!

– Если убитого ужа или другую какую змею повесить на это дерево, они оживут или пойдет дождь, – охотно сообщил тот.

– Это верная примета? – оживился Азанде. – Никогда не слышал ничего подобного! И кобра тоже оживет?

– Откуда же мне знать? – развел руками Лёнечка. – Нет у нас кобр, не водятся они тут!

– А у нас осины не растут, – вздохнул Азанде. – Значит, не пригодится такой хороший совет. А впрочем, зачем мне кобр оживлять?! Я их убиваю! Так что рассказывай про осину дальше.