Из-за того, что Анита панически боялась мужчин, каждое появление «хозяина» вызывало у нее легкий приступ паники, который она стремилась заблокировать молитвой к Богу. Но так как индеец не проявлял к ней пристального внимания и довольно быстро покидал это место, Аните удавалось быстро справляться с чувствами.

Девушка потеряла счет времени, но по ее неточным подсчетам прошел месяц с тех пор, как их пленили. За это время им с Майрой милостиво дали шкуру бизона, чтобы они могли не спать на голой земле. Кормили по-прежнему скудно, и Анита чувствовала, что у нее щеки сильно впали, а талия стала еще более узкой. Но ей было все равно, как она выглядит. Более того, чем хуже она будет выглядеть, тем больше шансов, что ни один из мужчин не захочет воспользоваться ею для греховных утех. Так что она даже радовалась потере своей красоты, потому что чувствовала в этом защиту.

За месяц жизни в индейской деревне, она приспособилась к режиму дня и привыкла успешно и легко обращаться с кожей и мехом. Ей даже понравилось это необычное ремесло. После обработки, вымачивания и тщательной просушки, кожа животных становилась такой мягкой и приятной на ощупь, что удивляла Аниту своим совершенством. Дочери «хозяина» умело резали кожу на полосы для плетения амулетов, а из особенно хороших кусков искусно шили одежду. Помимо этого, они быстро могли нанести вышивку с индейским орнаментом, украшая также ракушками и бусинами, что придавало изделиям нарядный вид.

При этом индейские женщины абсолютно не пытались вступать в контакт с пленницами. Они только жестами раздавали поручения, но относились к бледнолицым, как к высокоинтеллектуальному скоту.

Анита стала между делом посматривать на остальных жителей индейской деревни. Особенно ей нравились малыши. Большинство детей работало наравне со взрослыми, собирая дрова, охотясь на мелких грызунов или отправляясь на поиски орехов, ягод и других съедобных даров природы. Но совсем маленькие детки играли возле родителей, улыбаясь и что-то лепеча на своем милом детском языке. Их вид согревал Аните сердце.

Однако Майре становилось все хуже. Она с трудом вставала по утрам и начинала впадать в какое-то странное состояние невменяемости. Иногда она просто замирала, смотря в одну точку и не шевелясь. Хорошо, если это случалось в их палатке, но, когда это состояние находило на нее за выделкой шкур, Анита начинала сильно беспокоиться и пыталась ее растормошить. Похоже, Майра потихоньку начинала сходить с ума.

Еще через несколько недель, когда Майра уже почти полностью не владела собой, в таком состоянии застал ее «хозяин». Он пришел посмотреть, как продвигается его работа, но Майра в этот момент остановилась и замерла. Анита осторожно ущипнула ее за ногу, чтобы растормошить, но Майра вдруг встрепенулась, безумным взглядом посмотрела на индейца, а потом резко вскочила на ноги и начала осыпать его проклятиями. И хотя апач не понимал ни слова, поведение рабыни сильно вывело его из себя, и он грубо ударил ее в лицо, отчего женщина упала на землю с разбитой губой. Анита бросилась к ней, а потом обратила умоляющий взгляд на «хозяина» и начала слезно просить его помиловать ее подругу, потому что та сильно больна. Но гнев индейца был слишком велик, и он набросился уже на Аниту, нанося ей удар за ударом и вымещая на бледнолицых женщинах свою глубокую ненависть.

Не выдержав побоев, Анита потеряла сознание…

Очнулась она через несколько часов. Открыв глаза, она увидела, что привязана к столбу посреди деревни. Все тело ломило, а левая часть лица опухла от удара. Апачи ходили мимо нее и с отвращением плевались. Девушка почувствовала, что слезы начинают подступать к ее глазам. Одинокая, несправедливо избитая рабыня — вот кто она сейчас! Они собрались пытать ее и убить?

О, Господи! Помилуй меня!

Никто не подходил в ней целый день, и от палящего солнца у нее начало сильно гореть лицо. Ее не освободили даже ночью, и сильный холод заставил ее дрожать всем телом. Периодически она впадала в беспамятство, а на следующее утро едва смогла открыть веки.

Когда пелена перед глазами рассеялась, она увидела перед собой человека. Он стоял всего в метре от нее и внимательно разглядывал. Это был индеец лет под тридцать, высокий, смуглый, с красивым, слегка нахмуренным лицом и длинной копной черных, как смоль, волос. Выражение его лица можно было назвать задумчивым или даже удивленным. Его черты показались Аните невероятно знакомыми, но ее мысли путались, а глаза долго не могли быть открытыми. Но почему он так смотрит на нее? И почему этот взгляд ей так знаком?

Уже теряя сознание, она вдруг увидела вспомнила вигвам и раненого индейца, лежащего на белой подушке. Индеец, которого она спасла? Неужели это мог быть он?

После этой ошеломительной мысли она впала в полное беспамятство…

Глава 5

Четан, ловко управляющий своим красивым черным скакуном, замыкал шествие каравана, двигающегося в деревню апачей. Пять пленниц вражеского народа шли впереди него, и его ленивый взгляд иногда пробегал по ним.

Последние семь лет жизнь Четана была слишком трагичной, чтобы его душа осталась трепетной и чувствительной. Он любил Иисуса, но сердце его рвалось на части. Началась страшная и разрушительная война между белыми и апачами, уносящая ежегодно сотни жизней, и сострадать бледнолицым он попросту не мог. Он закрыл свое сердце, чтобы оно перестало чувствовать. Только так можно было хотя бы немного приглушить ту разрушительную ненависть, которую он имел к бледнолицым еще со времен гибели его семьи. Теперь же постоянно гибли его соплеменники и друзья. Коварство и лживость белых постоянно побуждали его разжигать в своем сердце еще более жестокий огонь. Но совесть и Дух Святой не позволяли Четану окунуться в эту демоническую ненависть с головой.

За семь лет ему все же удалось не нарушить свое обещание, и он никого не убил. Но научился быть равнодушным и безучастно воспринимал судьбы бледнолицых рабов в своем поселке.

Только что он был свидетелем того, как отряд воинов его племени напал на караван белых. Апачи собирались просто разжиться добычей и с легкостью поразили всех бледнолицых мужчин. Когда же они собрались уничтожить и женщин, сердце Четана дрогнуло. Несмотря на вынужденное ожесточение, где-то в самой глубине его сердца он кое-кого искал. Однажды одна белая девушка спасла его от смерти, потому что любила Иисуса. Она помогла ему тогда не только выжить телом, но и сильно повлияла на его душу,