было видно. Износ был очевиден, и это свидетельствовало о том, что ей пора менять пару. Почему Донован не позаботился об этом? Он наверняка знал, что они ей нужны. Но я быстро отогнал эту мысль, напомнив себе, что то, как Донован относится к своей девушке, меня не касается.

Мне пора уходить.

Но я остановился прямо за ее спиной. "Привет".

Она слегка подпрыгнула от неожиданности, услышав мой голос.

"Адриан", — сказала она с ноткой удивления в голосе и улыбкой. "Я тебя там не видела".

Разочарование, мелькнувшее в глазах Сиенны, когда она поняла, что это я, а не кто-то другой — предположительно Донован, — всколыхнуло что-то внутри меня. Я почувствовал внезапную вспышку гнева, но быстро сдержал ее, сохранив нейтральное выражение лица.

Видишь? сказал голос в моей голове, подозрительно похожий на голос Дэмиена. Эмоциональный.

"Что ты здесь делаешь?" спросил я.

"Я работаю над своим курсовым проектом, но…" Ее голос прервался, в нем слышалось невысказанное разочарование.

"Но?" Я надавил на нее, подняв брови в молчаливом побуждении продолжать.

Она покачала головой, в ее глазах мелькнул намек на покорность. "Донован должен был прийти пятнадцать минут назад, чтобы помочь мне с хореографией", — сказала она. "Я писала ему, но он не ответил. Разве у вас не было совместных занятий до этого? Он тебе что-нибудь сказал?"

Ситуация была типичной, но она меня раздражала.

Я покачал головой. "У меня есть немного времени", — сказал я. "Я могу помочь тебе, если хочешь".

Она подняла на меня взгляд, ее глаза ненадолго встретились с моими, прежде чем она отвернулась, ее щеки окрасились румянцем. "Все в порядке", — быстро сказала она. "Я подожду Донована".

В Сиенне было что-то неоспоримо красивое, когда она краснела, — естественный, незащищенный момент, который раскрывал больше, чем она, возможно, намеревалась. Но мне не понравились слова, сорвавшиеся с ее губ. Они были столь же смертоносны, сколь и невинны.

"Что ж, возможно, тебе придется подождать", — пробормотал я. Донован, похоже, был намерен помочь Карин с заданием "Переговоры о контракте", когда я уходил с урока. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти".

Не дожидаясь ее ответа, я повернулся и ушел. Это был мелочный поступок, но в тот момент мне было все равно.

Сиенна должна была увидеть, что Донован не так предан, как она считала, и если ей придется узнать это тяжелым путем, то так тому и быть.

И я был более чем счастлив стать тем, кто научит ее.

9

Сиенна

Где был Донован?

Пока я ждала в холодной тишине "Ящика Пандоры", наблюдая за тем, как тикают минуты, первоначальный всплеск разочарования медленно превратился в искру гнева. Донован обещал помочь мне с курсовым проектом — важнейшим элементом для поддержания моей стипендии, но я была здесь одна.

Я бросала взгляд на вход каждый раз, когда кто-то проходил мимо, но Донована нигде не было видно. Я отправила еще одно сообщение, мои пальцы печатали слова. Но по мере того как часы продолжали неумолимо шагать вперед, реальность ситуации становилась все более очевидной.

Адриан был права.

Он не придет.

Во мне закипал гнев, и я все больше понимала, как часто оказывалась в подобном положении — ждала Донована, оправдывала его отсутствие, пыталась отмахнуться от ноющего чувства, что я не являюсь для него приоритетом. Мои мысли вернулись к предложению Адриана помочь и к тому, как я отказалась от него, надеясь, что Донован появится. Мне было больно осознавать, что Адриан проявил больше готовности помочь, чем мой собственный парень.

Каток теперь казался прожектором, освещающим мое одиночество и растерянность. Пустота трибун отразилась от меня. Когда первоначальная искра гнева переросла в устойчивое пламя, я поняла, что не могу и дальше ставить себя в такое положение, ожидая того, кто, возможно, никогда не будет ценить меня так, как я его. Осознание этого было горьким, пилюлю проглотить было трудно, но необходимо. Это был сигнал к пробуждению, момент ясности среди клубка моих эмоций.

Когда я стояла там, окруженная пустым пространством катка, и холод просачивался сквозь одежду, я поняла, что нужно что-то менять. Эта модель поведения с Донованом, этот постоянный цикл надежд и разочарований, был недолговечен. Мой проект, моя стипендия, мое будущее — все это было поставлено на карту, и я не могла позволить, чтобы чья-то ненадежность поставила это под угрозу.

Вместо этого я собралась с мыслями, планируя, как мне справиться с хореографией самостоятельно. Может быть, я попрошу совета у кого-нибудь из тренеров, а может быть, в Интернете есть ресурсы, которые я могу использовать. Варианты были ограничены, но я твердо решила, что все получится, несмотря ни на что.

Ты можешь спросить Адриана…

Я тут же прогнала эту мысль. Это была опасная идея, которую я не хотела допускать. Я даже не была уверена, что мне это позволено, учитывая, что он в команде.

Я поджала губы, решив использовать последние пятнадцать минут на льду, которые у меня были. Да, я была сама по себе, но я также была способной и находчивой. Этот проект был важен для меня. И я разберусь с ним, с Донованом или без него.

К черту все.

Я ступила на лед, знакомый холод и звук лезвий, прорезающих поверхность, принесли немедленное чувство освобождения. Напряжение, накопившееся в ожидании Донована, рассеивалось, таяло с каждым скольжением и поворотом. Катание на коньках всегда было моим побегом, миром, где я могла свободно выражать свои мысли без слов, где единственными звуками были шепот льда и биение моего сердца. Это было место, где мир отступал, и я была равна Доновану — он никогда не умел кататься на коньках, а значит, я могла делать это гораздо лучше, чем он.

Не то чтобы я…

Мне не нужно было быть лучше него. Но это было приятным напоминанием о том, что на льду деньги мало что значат.

Набрав скорость, я почувствовала прилив свободы и напоминание о том, почему я так люблю этот вид спорта. Каждый