– Не может быть! – воскликнула Джен.

Выглянув в иллюминатор, малышка увидела ярко-синий залив. А в уютной бухте, окруженной изумрудными утесами, стоял ЕЕ КОРАБЛЬ!

– «Ночной кошмар»! Прямо по курсу «Ночной кошмар»! – завопил Бедбой.

Пираты, толкаясь и отпихивая друг друга, облепили иллюминаторы. Родной корабль произвел на них такое же впечатление, какое обычно производит оазис на измотанного пустыней и упрямым верблюдом путника. Они обнимались, жали друг другу лапы и утирали слезы умиления. И Джен – малышка Джен – была сейчас одной из них и тоже едва не плакала от счастья.

– Эй, капитан Дженифыр, – шепнул ей на ухо Вегетарианец. – Я забыл сказать. Ты везучая, потому что Грязный Гарри никогда не найдет сокровищ твоего отца.

– Почему? – удивилась малышка.

– Ну, дело в том, что один старый пират давным-давно нашел сокровища Корноухого… И перепрятал их!!!

Вегетарианец захохотал так, что летучий корабль пошатнулся, чихнул и, потеряв управление, словно окончательно выдохнувшись, плюхнулся в воду.

«Ну вот, я снова дома!» – рассеянно думала бесконечно уставшая Джен.

Летучий корабль был пришвартован к борту «Ночного кошмара». И хотя он вряд ли смог бы снова подняться в воздух, Вегетарианец клялся и божился, что разный хлам, сваленный в багажном отсеке, дорог ему как память.

Никто из пиратов и не вспомнил о том, как малышку выкинули за борт: чудесное спасение от кошкоедов сделало Дженифыр в их глазах едва ли не самым везучим и отважным котенком на свете. В считаные минуты все уверовали, что находиться под ее командованием – значит заполучить кусочек везения. Малышка также предпочла забыть о бунте, великодушно простив заговорщиков.

С момента возвращения на «Ночной кошмар» все встало на свои места. На камбузе вновь воцарился Кис-Ки-Сэй, и какой аппетитный ужин уплетала теперь команда за обе щеки!

Даже Вегетарианец при виде осьминогов, украшенных прозрачно-розовыми лепестками имбиря и красными водорослями тосака, забыл о своих многолетних принципах.

Только Одноглазый, надвинув на брови шляпу, сидел в дальнем конце стола, в самом темном углу, не радовался праздничным блюдам и ни с кем не общался: история с липовой картой сильно подмочила репутацию черного пирата.

А Весельчак и вовсе не присутствовал на ужине: он снова повсюду разыскивал Крошку.

Конечно, все стало бы намного проще, если бы малышка потерялась – от нее давно стоило избавиться. Появление на борту еще одной девчонки пиратам совсем не понравится. Хлопот хватает и с той, что есть. Но даже если малышку удастся припрятать до самого берега, то, честно сказать, жена Весельчака будет не слишком-то довольна. Мало ей своих тридцати шести?! Да и как объяснить, откуда взялась девчонка? В такую правду ни одна жена не поверит…

И все-таки Весельчак заглядывал в каждую бочку. В каждый люк. В каждый угол. Сердце его заходилось от ужаса, стоило ему представить Кроху за бортом, – а вдруг она не умеет плавать? И тогда пират принимался искать еще упорней. В рубке – нет. В шлюпке – нет. Под якорем – тоже нет.

– Вот бестолковая мелочь! – сердился пират. – И куда ты все время теряешься?..

– Зеленоглазой киске понравился супчик из вкусных водорослей? – услышал он вдруг заискивающий голос Кис-Ки-Сэя.

Голос был тот, да не тот. Появилось в нем эдакое сюсюканье. Так разговаривают взрослые с детьми, становясь при этом забавнее лупоглазой рыбешки.

Весельчак стукнул себя лапой по макушке: глупец! Крошка голодная! Как же он сразу не догадался? Конечно, если ребенка не кормить, он обязательно пойдет искать что-нибудь съедобное. Вот и Крошка отправилась на поиски еды и, конечно же, забрела на камбуз!

– А рыбку? Хочешь рыбку? За маму, за папу, за дядю кока, – продолжал сюсюкать Кис-Ки-Сэй.

Весельчак распахнул двери камбуза:

– Что это ты тут делаешь, креветочный бог?

– Я? – столь же молниеносно, как обычно он выхватывал из ножен катану, кок сунул Крошку в пустую кастрюлю и схватил поварешку. – Готовлю десерт, пират Весельчак! Какая неслыханная победа! Великолепный улов!.. Императорское величие ожидает капитана нашего корабля и ее верных соратников…

– Ты мне зубы не заговаривай, – нахмурился Весельчак. – Отдай девчонку подобру-поздорову! Нечего ей тут делать. Сваришь еще ненароком… И смотри: проболтаешься кому – я из тебя кошачий фарш сделаю!

– Пират Весельчак очень плохо думает о Кис-Ки-Сэе… – грустно пробормотал кок, вытаскивая на поварешке Кроху. – Кис-Ки-Сэй любит детей. Я не знал, что крошка – дочь Весельчака. Дети – это нежные морские ракушки. В каждом из них живет прекрасная перламутровая жемчужина…

– Красиво сказал… – Весельчак продолжал бурчать, но его голос заметно потеплел. – У меня дома уже тридцать шесть таких ракушек… То есть, тьфу, жемчужин. Если довезу живой, будет тридцать семь…

Бережно взяв на руки Крошку, он с сомнением посмотрел на Кис-Ки-Сэя. Тот невозмутимо помешивал в соседней кастрюле суфле. В нос ударил запах вареных водорослей.

– Ладно, я тебе верю, – наконец сказал Весельчак, укладывая Кроху поглубже за пазуху. – Считай, ничего не говорил. Дай нам с собой немного рыбы. И колбасы тоже дай. Да, и пастой зеленой не мажь – только детских слез мне сейчас не хватало…

* * *

Весельчак вернулся в кают-компанию и незаметно сунул Кроху под накрытый скатертью стол, вместе с колбасой и рыбой, чтобы малышка не осталась голодной.

– А когда клетка взлетела вверх…

– Это еще что! А помнишь питона в болоте?..