— Господи! Неловко-то как! — сказала Римма Тимофеевна, глядя на кнопку звонка. Она так и не решилась позвонить.

Вместо нее позвонила Самбо. Все умолкли. Долго стояла полная тишина, потом кто-то спросил басом:

— Кто там?

— Гражданин, извините, пожалуйста, — неестественным голосом проговорила Римма Тимофеевна. — Ладушкины не здесь живут?

— Ну, я Ладушкин. А что?

— Товарищ Ладушкин... вы извините, конечно. Только как бы нам поговорить... Дело у нас очень важное.

— Какое дело?

Римма Тимофеевна с тоской смотрела на закрытую дверь и тискала худенькие пальцы.

— Товарищ Ладушкин, вы такого мальчика, Митю Клюквина, не знаете? Он вашему Феде приятель.

— Ну, знаю. Бывал.

— Так вот, гражданин Ладушкин, исчез мальчишка-то. Нам бы поговорить с вами, порасспросить кое о чем.

— Погодите, оденусь, — сказал гражданин Ладушкин, и за дверью послышались шаркающие шаги.

Через некоторое время дверь открылась. Римма Тимофеевна и ребята вошли в переднюю, так заставленную старыми шкафами, какими-то ящиками и сундуками, что повернуться было негде. Товарищ Ладушкин встретил экспедицию в майке и широких черных брюках. Он был такого же роста, как Дер Элефант, только жилистый и худощавый, с мясистым носом и резкими морщинами на лице. Скрестив на груди волосатые руки, он смотрел на пришедших подозрительно и недружелюбно.

— Гражданин Ладушкин, вы очень простите нас, что мы так поздно... — заговорила Римма Тимофеевна. — Вы, наверно, спали, а мы... Вы уж нас простите... Только, понимаете, какое дело, мальчишка мой пропал, Митька. С вашим сыном он в пионерлагере познакомился, а с ним еще девочка убежала, вот ее сестра. — Римма Тимофеевна кивнула на Самбо. — Вот мы и пришли... Может, о них ваш Федя чего-нибудь знает?

— А откуда ему знать? Он четвертый день корью болеет.

Члены экспедиции переглянулись и стали пятиться к двери.

— Корью... — пробормотала Римма Тимофеевна. — Ну, тогда извините! Вы уж простите нас, что мы вас разбудили.

Римма Тимофеевна вышла на лестницу, Самбо хотела последовать за ней, но детектив удержал ее за локоть и обратился к гражданину Ладушкину:

— Скажите, это правда, что у вашего сына не хватает одного пальца на руке?

— Чего?.. — не понял гражданин Ладушкин.

— Я хотел спросить... Ну... Нам казалось, что у вашего сына нет большого пальца... Я только не знаю, на какой руке, на правой или на левой...

— А куда ему деться, большому пальцу? — сказал гражданин Ладушкин и с еще большей подозрительностью уставился на Петю.

Римма Тимофеевна, Самбо и детектив смущенно заизвинялись и поспешно удалились. Они услышали, как гражданин Ладушкин захлопнул дверь на английский замок, потом брякнул цепочкой, потом задвинул какой-то засов.

— Что же это такое? — сказала Самбо. — Значит, он не Четырехпалый?..

— Да, Четырехпалый где-то еще, — грустно ответил детектив.

Всю дорогу до метро Римма Тимофеевна гадала, который из Митькиных друзей может оказаться Четырехпалым.

Вагоны метро были уже на две трети пусты. Римма Тимофеевна и Петя сели, а Самбо не села. Правой рукой она ухватилась за поручень над своей головой, а локтем левой руки закрыла глаза и заплакала.

— Маш, ну чего это ты? Маша, да ну, будет тебе! — стала успокаивать ее Римма Тимофеевна, а сама еле сдерживала слезы.

— Это я ее довела всякими там своими подозрениями. Это я ее все время отлупить хотела, вот она и... — Самбо еще плотнее уткнула лицо в локоть и зарыдала так громко, что пассажиры стали оглядываться.

Римма Тимофеевна успокаивала Машу, но у нее самой дрожал голос и вдоль остренького, внезапно покрасневшего носа скатилась слеза.

Детектив сидел совсем растерянный, не зная, что ему делать, что говорить. С облегчением он почувствовал, что поезд замедляет бег, приближаясь к станции «Аэропорт».

— Вставайте! Приехали! — сказал он своим спутницам и первым подошел к двери.

Самбо и Римма Тимофеевна стали за его спиной.

Кончился тоннель. Перед глазами замелькали редкие пассажиры на перроне станции.

— Вот они! — вдруг на весь вагон закричала Самбо. — Вот они! Вот они!

Петя увидел Занозу и Митьку, идущих вдоль перрона вместе с каким-то гражданином, который явно нетвердо держался на ногах.

Пока поезд останавливался, пока открывались двери, к противоположной стороне платформы подошел поезд, идущий в обратном направлении. Оба поезда остановились почти одновременно. Выйдя на перрон, наши герои увидели, что Люся, Митька и неизвестный гражданин садятся в один из первых вагонов поезда, идущего к центру.

— Бежим! Скорей! — вскрикнула Самбо и понеслась через платформу к этому поезду.

Петя помчался за ней. Двери захлопнулись сразу, как только ребята ворвались в вагон. Растерявшаяся Римма Тимофеевна осталась стоять на платформе.

Самбо и детектив оказались в предпоследнем вагоне, а Митька с Занозой — во втором. Вбежав в вагон, Самбо снова заплакала, но теперь она уже не прятала лицо в локоть.

— Ну куда она едет! Ну что ей там нужно? — сказала она, скривив рот и глядя полными слез глазами на детектива.

Петя понял, что сейчас он должен быть мужчиной, взять все руководство на себя.

— Слушай! — сказал он Самбо. — Перестань реветь! Действовать нужно. Во-первых, мы на каждой станции должны перебегать из вагона в вагон. Так мы приблизимся к ним. Во-вторых, во время этих перебежек мы должны следить, не вышли ли они из поезда.

Это деловое предложение очень благотворно подействовало на Самбо. Она сразу подтянулась, вытерла слезы и тут же предложила подойти к передней двери вагона, чтобы легче было перебежать на остановке в следующий вагон.

Ребятам повезло. Когда поезд подошел к станции «Динамо», платформа ее оказалась совсем пустой. Самбо и детектив рванулись и, миновав один вагон, заскочили в следующий за ним. То же самое проделали у Белорусского вокзала, затем на станции «Площадь Маяковского». А когда они выскочили на платформу станции «Площадь Свердлова», то увидели следующую картину: из переднего вагона вышел неизвестный гражданин, за ним — Люся и Митя. Неизвестный, чуть покачивающийся гражданин очень уважительно, с поклоном пожал руку Занозе, затем так же распрощался с Митькой и ушел в центральный зал станции, к эскалаторам. Заноза и Клюквин к эскалатору не пошли. Они прошли в самый дальний конец платформы, туда, где стояла будка дежурного по станции, и стали смотреть на какую-то синюю машину, стоящую возле этой будки.

— Это же поломоечная машина, — прошептала Самбо. — Это же они ее осматривают!

Изобретатели пошептались о чем-то, глядя на машину, потом повернулись, чтобы уйти, но тут же остановились, разинув рты, увидев Машу и Петю.