олигарх. — Мир принадлежит тем, кто успел взять его в руки.

— Пфф, нашёлся первоначальник, — раздражённо шикнул змей. — Деньги не делают людей умнее. И счастливее.

— Многие знания — многие печали, — спокойно парировал квинтиллиардер.

Похоже, счёт между наукой и бизнесом был один-один.

— Я дал подопечным эффективность, которой им не хватало до совершенства, — гордо кашлянул змей, отставив старинную курительную трубку в сторону. — Чувства, эмоции и прочая духовность мешали жить, поэтому мы избавились от них. Изменили сознание на чисто аналитическое, и страдания сразу ушли.

— Ты превратил свой народ в живых роботов? — звонкий голос Аны прервал отчёт Свийса как удар бронзового меча. — Оставил делать бессмысленные проекты ради проектов, выполнять задачи ради задач и подменил этим жизнь?

— Я превратил подопечных в высокоточных живых ментатов, — сухо отрезал старик. — И после моего ухода они продолжат быть успешными, независимо от испытаний, которые ждут впереди. Я и сам прошит на эффективное сочетание качеств без лишней чувственной шелухи. А с технологиями этих экстраординарных этноидов мы достигли куда более выраженного успеха!

Одиссей вовсе не сказал бы, что старый ядовитый крулианец лишён эмоций и «прочей душевной шелухи». С точки зрения стороннего детективного наблюдателя, змей был более человечнее многих людей. Вероятно, прошивки профессора космической археологии, эффективные б о льшую часть его долгой жизни, к старости стали сбоить. Впрочем, это не помешало ему пройти испытание: над Свийсом мерцал незавершённый синий круг, как у всех остальных.

— Ну, и чего ты молчишь? — ядовито спросил змей у Схазмы, над ликом которой тоже воссиял нимб. — Как проявлять агрессию, так не уймешь. А как участвовать в конструктивном обсуждении…

— Разумное несовершенно и слабо, — проронила сэлла многими ртами сразу, обращаясь к каждому из врагов. Её голос звучал вкрадчиво и утробно, а большое упругое тело трепетало в такт словам. — Разум всегда обманывает сам себя, делает носителя заблудившимся и несчастным, приводит к лишним желаниям и вражде, когда невозможно удовлетворить их все. Иногда сознание полезно и нужно, во имя высшей цели, но не всегда. Детям этой планеты разум был в тягость, и я избавила их от него. Они растворились в Прасущности и живут просто ради того, чтобы жить.

Она посмотрела на каждого, и добавила с тихой нежностью:

— В отличие от твоих детей, учёный, мои не только эффективны, но и счастливы.

Даже ядовитый змей не нашёл, что на это ответить, ведь Схазма была близка к истине. Хотя от выводов сэллы большинству разумных хотелось растворить в Прасущности именно её.

— Рромм, — пророкотали блоки Геометриса, приходя в новое положение, в сложную комбинацию выпуклых асимметричных частей. — Рромм.

Он затих, демонстрируя свой ответ, но, к несчастью, среди игроков не осталось продвинутых айнов, поэтому никто не понял, в чём было решение загадочного существа. Но круг над ним сиял такой же, как у всех.

Осталось двое игроков, и они смотрели друг на друга; Ана отключила эмо-волосы, они молчаливой каштановой волной разлились по плечам.

— Архаи, — сказал Одиссей негромко. — Их зовут архаи.

— О. Мне очень нравится, — сразу согласился историк Лум. — Очень меткое название, и звучит лучше, чем Древние, в которых слишком много абстракции и пафоса. Выношу на обсуждение: оставить архаев!

Остальные не слишком переживали на этот счёт, а больше ждали ответа.

— Я предложил им покинуть реальность и перейти в иной, более высокий статус бытия, — сказал Фокс. — Перестать быть телесными существами, а стать энергетическими, жить в состоянии нирваны, когда время не важно и события не важны. Когда нет боли одиночества.

— Ну, то есть, ты решил задачу так же, как и я, только бессмысленно, — фыркнул Свийс.

— Так же, как я, — проронила Схазма. — Только неживое.

— В общем-то, как я, — добавил Лум. — Только, насколько я понимаю, ваше предложение более выполнимо, для него не требуется выходить за пределы вселенной, а нужно изменить сознание… Наверное, это осуществимо для пятимерных существ с таким развитием…

— Какое странное испытание, — недовольно проронил Охотек. — Его прошёл каждый, кто дал хоть какой-то ответ. Не слишком ли просто?

— Для испытания да, — кивнул Одиссей. — Но это было не испытание, а знакомство.

Все уставились на человека.

— Мир Ноль изучает своих игроков. Он смотрел, как мы проходили отборочные игры, смотрел, как мы убивали и умирали, а потом откатил нашу смерть назад. А сейчас Древние наблюдали за тем, как мы наблюдаем за их народом.

— Древних нет! — резко возразила Шера, и шерсть на её загривке привстала. — Они давным-давно вымерли и исчезли, в самые незапамятные времена. Ни одно из ваших предложений не подошло, разве не ясно?

— А, по-моему, вы не правы, — с радостью сказал Лум. — На мой щуп, двое из нас угадали, какой именно выбор сделали архаи в далёком прошлом. Посмотрите на два круга: они единственные завершены.

Его маленькие любопытные щупы указывали в две стороны: на Ану и Одиссея, над головами которых светились два полных синих круга. Все с удивлением посмотрели на неё.

— Мы с моими архаями направили и защитили эволюцию на других планетах, там, где уже возникла жизнь, — сказала Ана ровно и без единого блика гордости. — И синхронизировали их развитие по времени. Чтобы через миллиарды лет после смерти моего народа, другие расы смогли встретиться.

Воцарилась тишина.

Свийс саркастически усмехнулся и переплёл свои худые и жилистые стариковские тела. «Что ещё ждать от женщины, как не идей материнства?», свивалось в его несимметрично сплетённых лентах, седой и желтоватой. Но свивалось слегка неуверенно.

— Погодите, — поражённо произнёс Лум. — Если ваши два круга завершены, значит, вы угадали, как поступили архаи? И если так, то мы можем смело предположить, что величайшая из цивилизаций перешла в нирвану и до сих пор существует где-то там, а значит, когда-нибудь вернётся?

Историк Древних задыхался от озарений, к познанию которых шёл всю сознательную жизнь.

— И ещё выходит, архаи миллиарды лет назад засеяли галактику и создали… всех нас⁈

Глава VI: Темная сказка космоса

На мир легла блёклая тень.

— Испытание! — Шера резко подалась назад и задрала морду.

Проследив её взгляд, все увидели призрачную фигуру невообразимых размеров, которая склонилась над горизонтом. То существо, что Одиссей заметил в пустоте: титан, державший планету. Теперь в его ладонях лежал Мир Ноль вместе с игроками; необъятная фигура заняла б о льшую часть неба и смотрела на каждого слепым взором потухших глазниц. Было неясно, насколько гигант призрачный, а насколько материальный.

— Древний, — прошептал Лум, и по его взгляду было ясно, что историк забыл о выживании и игре, об ультимативной награде победителю. Он думал лишь о том, как разгадать тайны Древних.

Гигант был крупным гуманоидом из волокнистых структур, похожих на морозные узоры льда, наросших друг на друга. Архаи выбрали эту форму не потому, что она была им эволюционно близка, наоборот, большую часть истории они выглядели совсем иначе. Но они просчитали развитие множества планет, где зародилась жизнь, увидели, что большинство разумных будет гуманоидными — и выбрали финальный облик расы, чтобы стать ближе к потомкам.

Вода вокруг Фокса пришла в движение — сразу в нескольких местах выплеснулись и поднялись крупные сгустки, зачарованно переливаясь. Самый большой повис в центре круга, а пять поменьше и пониже остановились по краям, они нависали над головами игроков, и даже Геометрис опустился, чтобы не нарушать возникшей симметрии.

Вернулась тишина. Великан слепо смотрел сверху — тёмная фигура в мерцании звёзд, а шесть сгустков воды кружились на своих местах, хаотично меняя форму.

— Что это? — надулся Охотек. — Инструкций нет, игровых звёзд на сей раз не предоставили. Чего же от нас хотят?

Ему по душе были загадки, которые можно разрешить, вынув из кармана очередной бесценный артефакт.

— Понять, в чём испытание — часть испытания, — ответила Ана, внимательно разглядывая шесть текучих бесформий.

— Сгустки примут чёткую форму, когда мы сделаем что-то правильное, — уверенно сказал Одиссей, и они с Аной синхронно кивнули.

— Но мы можем оперировать только собой… и взбаламутить воду, — фыркнула Шера. — Больше вокруг ничего нет.

Геометрис сложил свои блоки в очередной непереводимый конструкт, и всем показалось, что он возражает.

— Есть? — сощурилась Шера. — Тогда покажи, что?

Круги существа завращались, сдвигая