Марианна и Николас оказывались рядом, только когда приносили завтрак или выполняли какие-то поручения в гостиных, но возможности поговорить у них не было. И, по правде говоря, Марианна получала удовольствие, наблюдая за ним: мужчина явно пребывал в тревоге после того, как он поступил с ней прошлой ночью – выставил в коридор, словно бутылку из-под молока; пусть помучается: заслужил.

Руководители всех служб поместья собрались на ужин на четвертом этаже, в большой гостиной, примыкающей к спальне миссис Котсуолд. Слуги рангом пониже носили вверх по лестнице еду и вино.

Марианна совершила ошибку, заняв место за столом рядом с мистером Уилсоном, камердинером лорда Каннингема. Он оказался не менее разговорчивым, чем фонарный столб. Она уже истощила свой запас вопросов на самые разные темы, но ни на один не получила вразумительного ответа.

– На полуострове идет война, мисс Нотли, – заявил старый ворчун, – если вы не в курсе.

Она прикусила губу, чтобы не ответить грубостью, и вместо этого сказала:

– Я в курсе, мистер Уилсон, спасибо. Там воюет мой старший брат.

– Твой брат военный? – уточнил Белл, сидевший напротив мистера Уилсона и ничуть не более успешно пытавшийся его хоть о чем-то расспросить.

До этого момента они даже не смотрели друг на друга, для чего Марианне приходилось прилагать немалые усилия. И ей так хотелось узнать, приходится ли так же стараться ему. Она уже выпила чуть больше, чем обычно себе позволяла, а это для нее опасно. Ей не следует пить лишнего, но она слишком нервничала из-за этого красавца, что сидит напротив. Воспоминания о том, что он делал с ней, возникали в самый неподходящий момент. И если этого было недостаточно, то застольная беседа с мистером Фонарным Столбом забила последний гвоздь в гроб ее намерений не перебирать с выпивкой.

Марианна подняла бокал, кашлянула и заставила себя посмотреть в глаза Николасу.

– Да, мой старший брат служит в армии. Он офицер.

– Офицер? – удивился тот.

– Да. Он заслужил повышение.

– Конечно, – кивнул Белл.

Другие слуги тоже закивали, потому что знали: сын аристократа может купить себе офицерское звание, а представитель среднего класса – только заслужить.

– Честь ему и слава за это, – проговорил Белл.

Мистер Уилсон тоже что-то пробурчал сквозь зубы.

Марианна позволила лакею, прислуживавшему за столом, еще раз наполнить ее бокал и покосилась на Бакстера, пребывавшего явно не в своей тарелке. Вот и хорошо. Заслужил. Несомненно, он думает, что она намерена проинформировать всех сидящих за столом, что его зовут Белл и он никакой не камердинер. Вот и ладно. Пусть помучается. Марианна заметила кое-что еще, о чем могла спросить и сейчас.

– Вы что-то совсем не пьете, мистер Бакстер. Почему? – В ожидании ответа она сделала очередной глоток из бокала.

– Я вообще не пью.

Ответ был простой, но довольно резкий. Белл, явно не желая обсуждать эту тему, поспешил обратить все свое внимание на Уилсона.

– А скажите-ка, любезный, лорд Каннингем поручает вам какие-нибудь особенные задания, например написать письмо?

Мистер Уилсон метнул на собеседника недовольный взгляд из-под кустистых бровей.

– Случается.

Да, разговорчивостью он явно не отличается.

– Я когда-то работал у одного аристократа, который терпеть не мог писать. А у мистер Каннингема как с этим – нет проблем? – продолжил выпытывать Белл.

Марианна внимательно наблюдала за ним. Это был явно не пустой разговор: что-то Николас хотел узнать про лорда Каннингема вне всякого сомнения.

– Насколько я знаю, лорд Копперпот пишет письма сам, – вмешалась она.

Белл раздраженно взглянул на нее, поскольку с нетерпением ждал ответа Уилсона:

– О привычках лорда Копперпота я могу поговорить с мистером Бротоном, если понадобится.

– Сомневаюсь, что с ним вообще можно о чем-то говорить, – усмехнулась Марианна.

Белл проигнорировал ее замечание и опять обратил все свое внимание на мистера Уилсона.

– Лорд Каннингем, наверное, доплачивает вам за дополнительные услуги?

– Да какое вам дело? Что вы прицепились? – рявкнул Уилсон, недовольно глядя на Белла.

– Мне просто интересно, кто какую дополнительную работу выполняет и сколько за это платят. – Белл пожал плечами и обратился к камердинеру лорда Хайтауэра: – А вы, мистер Брумсли, пишете письма для хозяина?

– Нет, – спокойно ответствовал тот. – Его милость предпочитает делать это сам.

– Чем больше господа делают сами, тем лучше, – вмешалась миссис Уимбли, которая, дабы почтить своим присутствием ужин, даже встала с постели.

– Да ладно вам. – Миссис Котсуолд нахмурилась. – Что это за разговоры? Если они все будут делать сами, мы останемся без работы.

От Марианны не укрылось, что миссис Котсуолд и Николас обменялись взглядами. Неужели она знает, что никакой он не слуга? Интересно.

Ужин закончился, и слуги разбрелись по комнатам. Марианна, поскольку все же несколько перебрала спиртного за ужином, заснула, едва коснувшись головой подушки, но среди ночи ее разбудил негромкий стук в дверь.

Она села и прижала ладонь ко лбу. Похмелье – вещь крайне неприятная. Ох, не надо было столько пить.

Марианна, выбравшись из постели, прошлепала к двери.

В коридоре стоял Николас: босой, в обтягивающих бриджах и рубашке, расстегнутой до пояса.

Убедившись, что рядом никого нет, она махнула рукой, приглашая его войти.

Николас переступил порог и тихо закрыл за собой дверь, а Марианна поспешила к столу и зажгла свечу. На ней была только ночная рубашка: даже халат накинуть не удосужилась, – густые волосы, изрядно спутанные, волной струились по плечам и спине.

– Спасибо, что не прогнала.

– А у меня был выбор? Я же не могла позволить, чтобы кто-нибудь тебя увидел у моей двери.

Она уже приняла решение отказаться от своего говора в его присутствии, тем более что он уже все понял.

– Все спят. За ужином было слишком много выпито, – заметил Белл.

– Кроме тебя.

– Я же говорил, что не пью. Совсем.

Свеча разгорелась, осветив маленькую комнату.

– А почему?

– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свои привычки.

– А зачем ты пришел? – устало спросила Марианна.

– Ты не считаешь, что нам надо поговорить? – удивился Белл.

– О чем? – вырвалось у нее непроизвольно.

Можно было подумать, что она забыла обо всем, что произошло между ними.

– Думаешь, не о чем?