что нужно каждый день тренироваться, чтобы хорошо владеть оружием на случай войны. А когда не было охоты, Дикка вместе с подчиненными оттачивал приемы фехтования на мечах.

К Микул приставили служанку, девушку примерно ее возраста, по имени Рой. Об этом тоже позаботился Дикка. Микул не хотелось, чтобы ей прислуживали, но она была рада появлению подруги.

Рой ни за что не соглашалась войти в класс, как бы Микул ее ни звала. Она всегда ждала окончания занятий снаружи. Микул это было неприятно, и она просила ее вместе ходить на уроки, но та говорила, что она — дочь раба, что не любит учиться, и всячески избегала школы. Тогда Микул решила, что каждый день будет сама учить Рой знакам письменности, которые ей объяснили на занятиях.

У Рой была белая, как мрамор, кожа и густые золотистые волосы. Не особенно красивая, но обладала хорошим характером. После занятий девушки ходили в ткацкую и швейную мастерские — вот этим ей заниматься хотелось. Дочери раба вход туда не запрещался, и они часто сидели рядом за ткацкими станками.

Еще можно было ходить к подножью зиккурата. Он располагался в границах крепости.

Первое время, подойдя к нему, Микул, напуганная его размерами, непроизвольно опускалась на колени, но постепенно, видя его перед собой каждый день, привыкла.

На зиккурате была устроена длинная-длинная лестница, ведущая на верхнюю площадку. Но, конечно, подниматься по ней было запрещено, и у входа на лестницу всегда стояли два воина с копьями.

Микул удивляло, что у подножья зиккурата раскинулись просторные поля, фруктовые сады и рощи. Пшеница на этих полях, оливы и фиги в садах давали обильный урожай. Все злаки и фрукты, которые вкушал фараон, произрастали в пределах крепости.

Зиккурат окружали не только съедобные растения — там были и цветы, украшавшие собой любое время года. Эти разнообразные цветы расцветали по очереди со сменой сезона.

Удивительно, что такие же сады раскинулись и на вершине зиккурата, как будто высоко в небе. Многие об этом говорили, да и издали, если посмотреть днем, там можно было заметить зелень деревьев. Дикка называл их висячими садами; он рассказал, что такие же есть и в городах Востока.

Это казалось совершенно невероятным, словно в сказке. Ведь в Гизе не бывало дождей, и на такой высоте воде неоткуда было взяться. Оставалось верить, что на зиккурате обитает бог. Только бог мог вырастить деревья в этом безводном месте.

Как бы то ни было, но благодаря этим фруктовым садам и цветочным рассадкам ветер всегда разносил по крепости сладкие ароматы.

Вместе с Рой они часто гуляли по улицам Гизы. Прислонившись спинами к Львиной скале, разговаривали о Мардху и о Пети, деревне, где выросла Рой.

Иногда Дикка брал Микул с собой прокатиться или поохотиться, а вечером они обычно ужинали вместе. Девушка была очень довольна своей нынешней жизнью. Она считала, что совершенно правильно поступила, бросив все и приехав в Гизу.

Микул быстро совершенствовалась во всем, чем занималась. Она могла свободно читать и писать знаки — по крайней мере те, что попадались на улицах Гизы, — научилась легко управляться с ткацким станком.

Иногда, в прекрасную лунную ночь, Дикка в сопровождении четверых охранников приглашал ее на прогулку, а потом, оставив охрану сзади, они гуляли по берегу Нила.

Во время одной такой прогулки он сказал ей так:

— Микул, мне никогда не понравится ни одна девушка, кроме тебя. Ты умная, я сразу это понял.

Дикка всегда вел легкие разговоры, а про Микул никогда ничего особенного не говорил, но она понимала, что на сердце у него тяжело.

Однажды Дикка сказал Микул, что кое-что придумал.

— Надо сделать твою скульптуру, чтобы навсегда сохранить здесь твою красоту и чистоту.

Микул оторопела, но Дикка, уже приняв решение, велел позвать в крепость скульптора.

— Делать каменную скульптуру девушки не принято, но можно сделать скульптуру фараона. А лицо будет твое. Ты будешь знать, что это твоя скульптура. А позировать скульптору можно и попозже.

После этого во внутреннем дворе рядом с комнатой Микул постоянно раздавался стук молотков каменщиков.

Микул целиком отдавалась учебе и работе на ткацком станке, а в те дни, когда они не встречались с Диккой, она часто ходила в хлев, кормила лошадей вместе с рабами, а потом, усевшись с ними в кружок, учила их танцам и азбуке.

Рабы в замке были чернокожие и белокожие. Волосы у них были и светлые, и черные, и длинные, и коротко остриженные — самые разные. Девушка никогда не напускала на себя строгость, с которой ее учили в классе, и с шутками объясняла своим ученикам, как писать знаки, поэтому они любили Микул и просили учить их грамоте и песням еще и еще. Она с удовольствием общалась с рабами, которые понимали и любили шутки.

К ее ежедневным делам добавилась обязанность позировать скульптору. Каждый день после занятий Микул теперь некоторое время стояла перед художником.

Завершив все дела, она возвращалась в свою комнату, а Рой шла к Дикке узнать, какие будут распоряжения, и обычно приходила обратно с приглашением поужинать вместе.

Как-то вечером Дикка после ужина пригласил Микул в библиотеку, которую уже показывал ей. Он велел стражнику открыть двери и зажечь светильники, развешанные по стенам. Затем отправил стражника за дверь и позвал Микул к полкам, где хранились папирусы.

— Иди, посмотри. Здесь лежат книги, рассказывающие, что происходит с человеком после смерти.

С этими словами Дикка взял с полки свиток, завернутый в чехол.

— Это «Книга мертвых», написанная на папирусе. Ее полагается класть в гроб умершего человека, который занимал высокое положение при жизни. А этот экземпляр хранится здесь как образец. Иди сюда.

Он подошел поближе к свету факела и, присев, развернул свиток на полу. Одного толчка оказалось достаточно, чтобы свиток развернулся во всю длину, образовав от темного угла до середины комнаты дорожку из папируса, разрисованную загадочными картинками.

— Смотри. Когда человек умирает, он попадает в ад; это там, где заходит солнце. В аду его встречают слуги.

Дикка указал на странное существо с краю картинки, освещенной факелом. У того было тело мужчины с обнаженным торсом и голова невиданного животного. Низкий лоб с провалом посередине. Острый взгляд глаз, выступающие челюсти, разрез губ от уха до уха, заостренные зубы. Уши расположены не в том месте, где у человека, а торчат, подобно звериным. Человек с головой то ли волка, то ли крокодила.

— Мне страшно… Такие люди правда бывают?

— Не знаю. Ведь оттуда никто не возвращался. Когда человек попадает в страну мертвых, слуги ада ведут его к огромным небесным весам. Около весов его спрашивают, не совершал ли он проступков при жизни. Все отвечают, что никогда не лгали и не обманывали. Потом из тела, которым он пользовался при жизни, извлекают его сердце и кладут на весы. Если проступков не было, сердце остается легким, но если человек вел себя неподобающе, то оно становится тяжелым, и чаша весов опускается. Тогда по знаку слуги на него набрасывается этот зверь, ожидающий у весов, и пожирает покойника.

Микул задрожала от страха.

— Но, если чаша не смещается, слуги ада ведут человека к Осирису, который дарует ему вечную жизнь.

С этими словами Дикка стал свертывать свиток. Голос у него стал совсем тихим.

Микул продолжала дрожать. Здесь, в темноте библиотеки, при свете факелов, эта картина привела ее в ужас.

— Даже фараон не может избежать загробного мира и этого суда. Но смерть временна. Если будет доказано, что при жизни человек делал добрые дела, он будет жить вечно.

Свернув свиток, Дикка поднялся на ноги и направился к полке положить его обратно.

Микул недоумевала. Почему он вдруг решил показать ей «Книгу мертвых»?

— Только вот что именно служит мерой хорошего и плохого при жизни? Сейчас я этого не знаю. Если порадовать одного, может заплакать другой. Для того чтобы все в Гизе жили мирно и счастливо, надо убить много врагов. У этих врагов тоже есть семьи. Они так же думают об этих семьях, как я думаю о тебе.

Спрятав