Шарон, граф Ромский, согласны ли вы, перед лицом господа нашего, взять в жены леди Катрин Бурад, оберегать ее от невзгод и злобы, служить ей опорой и примером, любить и почитать ее?

– Да!

– Леди Катрин Бурад, согласны ли вы, перед лицом господа нашего, взять в мужья Марка, лорда Шарона, графа Ромского, быть ему светом в жизни, рожать ему детей и хранить верность, любить и почитать его?

Голос сел… Что-то я разволновалась. Надо бы взять себя в руки.

Граф смотрит мне в глаза, и так хочется верить, что все будет хорошо!

К добру или к худу… я тихонько кашлянула, чтобы голос не захрипел, и сказала:

– Да!

* * *

Напрасно я ждала положенных слов «Объявляю вас мужем и женой!». Напротив, священник замолчал, а к нам, встав со скамейки, подошли его величество король Бого Двенадцатый и фрейлина королевы, леди Фания, баронесса Рибут.

В толпе зазвучали голоса:

– Лирд! Сейчас будут записывать лирд!..

Король обратился к лорду Зобе:

– Ваше слово, граф Пуго.

– Я хочу, чтобы моя жена подарила мне сына в течении пяти лет!

– Ваше слово, леди Сания Бурад.

– Я хочу в лирд пятьсот салем.

– Я слышал и запомнил, – сказал его величество.

– Я слышала и запомнила, – ответила ему баронесса Рибут.

– Я дарю своей невесте лирд в пятьсот салем! – С этими словами граф снял с пояса небольшой атласный мешочек и подал его Сании.

– Я видел и запомнил, – повторил король.

– Я видела и запомнила, – добавила баронесса.

– Ваше слово, граф Ромский.

– Я хочу, чтобы моя жена подарила мне сына в течение… – И тут он запнулся. Пять лет его не будет со мной.

– Шести лет, милорд, – тихонько подсказала я.

– Вы уверены, миледи? – обратился ко мне король.

Он-то знал, что муж пять лет будет у него на службе.

– Да, ваше величество.

– Итак, граф Ромский, говорите.

– Я хочу, чтобы моя жена подарила мне сына в течение шести лет.

– Ваше слово, леди Катрин Бурад.

Я видела, как рука графа потянулась к поясу. Э-э-э нет, дорогой муж! Так дешево меня не купить.

– Я хочу в лирд разрешение мужа зарабатывать деньги и тратить их по своему разумению.

Растерялись все, в том числе и его королевское величество.

– Дитя мое, – обратился он ко мне, – дитя, вы уверены? Не лучше ли вам не идти против традиций и принять от мужа обычный подарок?

– Нет, ваше величество, не лучше.

– Но как вы собираетесь зарабатывать? Вы же леди, вы не можете… Ну, допустим, пойти служить!

Вокруг захихикали и зашептались сопровождающие короля…

Я немного потупилась, хлопнула несколько раз ресницами и сказала:

– Ну, ваше величество, например, я придумаю красивую помаду. Могу же я отдать ее купцу на продажу?

Король заулыбался.

– Конечно, можете, милая леди. Но это когда еще будет, а пятьсот салем совсем не плохие деньги, поверьте мне! Может быть, вы все же передумаете?

– Нет, ваше величество. Не передумаю. Я хочу именно такой лирд!

Мельком я взглянула на скамью, где сидела леди Тирон. Лицо у нее было багровым – она поняла, что денег с меня не получит. Отец Катрин, надо сказать, тоже не отличался здоровым цветом лица. Интересно, это он из-за денег так? Или просто опасается, что граф не примет такой лирд и свадьба сорвется?

– Ну что ж, леди. Это ваше право! Граф, вас устраивает такой лирд? Я так понимаю, что для вас он тоже несколько неожидан.

– Все, что моя жена сможет заработать, она сможет тратить по своему усмотрению. Обещаю не чинить ей препятствий, если ее действия не будут порочить мое имя. Слово Ромского!

Граф смотрел мне в глаза без улыбки, и я понимала, что вечером предстоит трудный разговор.

– Я слышал и запомнил, – с улыбкой сказал король.

– Я слышала и запомнила. – Баронесса неожиданно подмигнула мне.

Откуда-то из-за спин людей вышел юноша и протянул два листа на красивом серебряном подносе на подпись королю. Во второй руке он держал чернильницу с пером. Его величество расписался, придавил кольцом маленький комочек шерсти в коробочке, пропитанный чернилами, приложил перстень и вытер его о лоскут сукна. Следом расписалась баронесса и тоже приложила перстень-печатку. Один лист дали на подпись мне и Марку, второй получили Сания с мужем.

Потом листы вернули писарю.

– Поторопитесь с копиями, Барсет. Мы уезжаем сразу после венчания.

– Слушаюсь, ваше величество.

Юноша поклонился королю и нырнул в толпу.

Все уселись на свои места.

Священник продолжил процесс, и через несколько минут, после благодарственной молитвы и неловкого поцелуя Сании и мужа, в наш адрес прозвучало то самое:

– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать вашу жену, граф.

Марк взял мое лицо в обе руки и как-то странно поцеловал меня в угол рта.

И что я должна думать? Он злится? Удивлен? Что-то заподозрил?

Внесли два подноса с белыми караваями и небольшими серебряными стопочками.

Первыми преломили хлеб и выпили по стопке Сания с мужем, потом – мы. Это было очень сладкое крепленое вино. Благо стопки были чисто символические. И мы с сестрой стали обносить гостей. Каждый брал стопочку и отламывал кусочек от каравая. Минут через пятнадцать все закончилось.

Его величество пожелал нам счастья, подписал уже готовые копии и удалился. Юный Барсет вручил по копии всем четверым новобрачным. Я сложила свою и убрала в потайной карман платья. Народ потянулся из молельной комнаты провожать короля.

Нам всем отец велел идти в зал и садиться за стол. Всю дорогу до зала мой муж молчал.

Когда мы расселись за высоким столом и стали ожидать отца, леди Тирон и прочих гостей, он сказал:

– Думаю, нам найдется о чем сегодня поговорить, леди жена!

Это не звучало угрозой. Но все равно немного напрягло меня.

Вспоминать свадебный пир мне не слишком хочется. Вернулся отец с леди. Выговорил мне за глупые требования… «Бестолковая девчонка, могла бы получить деньги на булавки».

Мне даже на душе стало немного легче. Все же папенька не был конченым уродом. С деньгами Тирон явно собиралась провернуть номер за его спиной. Тирон сидела с постным лицом. Интересно, у Сании она попытается вытянуть деньги?

Марк ел с аппетитом, пил очень мало, точнее – просто смачивал губы. В этом плане серебряные кубки гораздо предпочтительнее стеклянных.

Заздравные тосты быстро закончились, гости начали шутить. Чем больше было выпито, тем рискованнее были шуточки. В зал запустили трех музыкантов. Один с аналогом гитары, и двое – певцы. Один из них безобразно фальшивил, но никого это сильно не волновало. Кого-то слуги уже вывели из-за