— Вы не слышали, что нужно стучаться, прежде чем войти? — раздался откуда-то с другой стороны молодой голос. Обернувшись, я увидела, что вся стена, за исключением дверного проёма, заставлена книжными полками, и возле одной из них стоит невысокий стройный человек в чёрном.

Ему было лет тридцать на вид. Бледное узкое лицо, длинный тонкий нос и очень большие прозрачно-серые глаза, которые сами по себе выглядели необычно, а в сочетании с густыми чёрными кудрями и вовсе казались кусками льда. Он был одет в немного странный полуоблегающий костюм с белым восьмиконечным крестом на груди.

— Добрый день, — улыбнулась я. — Хочу заметить, что в Уставе отсутствует указание на обязанность командира корабля стучаться, открывая какие бы то ни было двери на вверенном ему звездолёте.

— Так это вы и есть командир, — проговорил он, внимательно рассматривая меня.

Странно, я думала, что мой образ средства массовой информации так впечатали в память народную, что меня на Земле знают все. Выходит, ошиблась.

— В Уставе имеется указание, — негромко произнёс Хок, — что при первой встрече с командиром любой член экипажа должен после приветствия представиться, назвав должность, звание и полное имя.

— Хорошо, — без особого желания подчинился незнакомец. — Врач баркентины Елизар Дакоста.

— Я уже слышала о вас, — сообщила я с милой улыбкой. — Очень интересный подход к оформлению служебных помещений.

— Такой подход одобрен специалистами Центра психической реабилитации Объединённого космофлота, — ледяным тоном пояснил он.

— Понятно. На чём вы специализируетесь, доктор?

— Вы имеете в виду мою профессиональную специализацию? — уточнил он. — Хирургия, общая терапия, психиатрия.

— Вы тоже рыцарь? — я указала на восьмиконечный крест на его груди.

— Тоже? — с сарказмом переспросил он. — Я рыцарь Ордена Святого Иоанна. Без «тоже»…

— Доктор имеет в виду, — раздался голос Джулиана, — что является настоящим госпитальером, поскольку состоит в Ордене Святого Иоанна, созданном приблизительно в 1155 году.

Я обернулась и увидела, что за кушеткой есть ещё одна незаметная дверь. Она была открыта, и Джулиан стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к косяку. На нём был светло-бежевый костюм с красным крестом на левой стороне груди. В центре креста золотая змея обвивала золотую чашу.

— Мы же, то есть члены Ордена госпитальеров, созданного в 2115 году, являемся самозванцами, узурпировавшими имя Ордена славных Мальтийских рыцарей, — с улыбкой продолжил он. — Только доктор забывает некоторые детали. В частности то, что первоначально братство госпитальеров было создано примерно в 1070 году с целью обслуживания немощных, а также прибывающих в Святую землю паломников. Их госпиталь святого Иоанна в Иерусалиме мог принять до двух с половиной тысяч страждущих, в нём было даже родильное отделение и приют для младенцев. Со временем же рыцари-иоанниты позабыли о том, зачем был создан Орден, только поэтому нашим предшественникам и пришлось создать новый Орден. Между прочим, Устав нам дан, так же как и Иоаннитам, Папой Римским, а посвящен Орден не Иоанну Александрийскому или Иоанну-Крестителю, а Святому Николаю Мирликийскому. Что ж до названия «госпитальеры», так оно больше подходит нам, поскольку мы делаем именно то, что делали госпитальеры в самом начале.

— Не может быть настоящим рыцарский Орден, созданный в космическую эру, — негромко, но убеждённо произнёс Дакоста, — поскольку настоящее рыцарство существовало в средние века, и его дух мог быть передан только через цепь поколений рыцарей, воспитанных внутри Ордена. Вы же, присвоив чужое имя, лишь кичитесь своим мнимым рыцарством, играя на романтических чувствах людей, и вводите их в заблуждение относительно образа настоящего рыцаря-госпитальера.

— Вы, должно быть, новичок в космосе? — спросил, подходя к нему Хок.

— С чего вы взяли? — холодно взглянул на него Дакоста.

— Потому что каждый, кто летает в космосе, знает, что какие бы беды не обрушились на тебя, как бы ни изнурен ты был голодом и одиночеством, как бы ни были глубоки твои раны, и какие бы полчища врагов не гнались за тобой по пятам, если Господь довёл тебя до ворот миссии госпитальеров Святого Николая Мирликийского, ты спасён. Потому что тебя там примут, накормят, обогреют и защитят. Кроме того, тебе окажут квалифицированную медицинскую помощь. Я это знаю, потому что госпитальеры спасли жизнь мне и на моих глазах они спасали многих.

Дакоста промолчал в ответ, только холодно прищурился.

— Надеюсь, единственные разногласия, которые между вами возникли, это соперничество между рыцарскими Орденами? — поинтересовалась я.

— Разногласия? — усмехнулся Джулиан. — Это всего лишь разминка для мозгов, не более. Кофе хотите?

— Хотим, — кивнул Хок, отходя от Дакосты.

— Можно я пойду, а? — жалобно проговорил Джонни. — Не буду вам мешать. Я не пью кофе, только зелёный чай. Я подожду вас где-нибудь тут.

— Можете быть свободны, — разрешила я. — Мы закончим без вас. Если что-то понадобится, мы с вами свяжемся… Кстати! Где наши радиобраслеты?

И тут Джонни бросил быстрый взгляд на Дакосту, а тот опустил ресницы, спрятав свои ледяные глаза, и отвернулся.

— В ваших каютах! — закивал Джонни. — Я прямо сейчас сам проверю.

И он выскочил из кабинета. Дакоста посмотрел на меня, и в его взгляде мне почудилось что-то змеиное. Я усмехнулась, покачала головой и прошла в распахнутую Джулианом потайную дверь.

Его кабинет тоже был светлым, только свет лился через прямоугольные окна, завешанные шторами из золотистой мерцающей органзы. У стены стоял белый кожаный диван, рядом — столик с двумя круглыми стеклянными столешницами. В дальнем конце — обычный стол из золотистого дерева, позади — белый поворотный стул, перед ним — белое уютное кресло. В углах и за спинкой стула — деревянные шкафы, высокие и узкие. В стороне — застеленная белым покрывалом широкая кушетка. Тоже светло и уютно.

— Неплохо, — кивнул Хок, осматриваясь.

Джулиан прикрыл за ним дверь, а потом подошёл и заключил меня в объятия. Я увидела его чудесные, искрящиеся светом глаза и рассмеялась. Потом мы поцеловались, а когда закончили с этим, Хок уже выставлял на столик белые чашки. Пахло кофе.

— Теперь я знаю, почему ты не выгнала Вербицкого, — заметил он.

— А что такого натворил наш красавец-радист? — поинтересовался Джулиан.

— Мы застукали его за тем же, чем вы только что занимались.

— Ну, за это нельзя выгонять, — махнул рукой Джулиан.

— Ладно, скажи лучше, как тебе здесь? — спросила я, садясь на диван.

— Я думал, будет хуже, — ответил он, подхватив кофейник и возвращаясь к столу. — Знаешь, этот ормийский катер привёл меня в трепет. А тут… дворец. Ты уже была в своей каюте?

— Ещё нет.