Распад ядерных частиц обычно происходит в течение пары сотен лет, хотя Радий держится до полутора тысяч, но кто знает, каким ядерным оружие пользовались в этом мире, и сколько времени потребуется для полного разложения составляющих элементов заряда их боеголовок.

Взрывник не знал о сроках распада, но о том, что дело тут вовсе не в карах господних, догадался, однако это не остановило мальчика от любопытства, и он твердо решил вернуться сюда в гордом одиночестве для более детального исследования музейного склада.

– «Раз в этих землях не случалось „проклятых“, значит, тут чисто, не дошла сюда радиация в таких крупных масштабах», – подумал Взрывник, в предвкушении мысленно потирая ладони. Очень хотелось найти что-нибудь полезное.

Пройдя еще немного вдоль ручья, мальчик решил вернуться. Нависшие над лесом свинцовые тучи обещали скорый дождь, к тому же он продрог до костей, а вновь слечь в постель с очередным заболеванием не входило в его планы. Беспокоило то, что до сих пор их не нашел отец, и эти тучи… Если река начнет подниматься, то они окажутся в ловушке. А если уровень поднимется выше пяти метров? Тогда они покойники. Эта мысль неожиданно ужалила паренька, и он стремглав бросился к «пещере». Словно в подтверждение догадки, вдали пророкотал раскат грома.

– Калин, но у Митька ноги еще до конца не зажили, – возразила Анята на предложение немедленно возвращаться самим и больше не ждать взрослых.

– Сапоги мои наденет. Все, не спорь, собирайтесь.

– Но Калин? Под ливень? Мы же простынем!

Митек, хромая на обе ноги, подошел ко входу и, простояв там пару минут, развернулся с очень встревоженным выражением лица.

– Вода, она стала мутной, и, кажется, прибавилась.

Анята замерла на месте, хлопнув пару раз ресницами. Видимо, в ее голове происходил стремительный мыслительный процесс. Вдруг ойкнув, она сорвалась с места и кинулась торопливо собирать походный мешок. Калин подошел к товарищу и, посмотрев вниз, почесал затылок.

Дождя еще не было, а вода уже начала прибывать. В стороне гор мелькнул всполох молнии, и спустя мгновение эхом раскатисто прозвучал гром.

– Семь, – тихо сказал Калин.

– Чего семь?

– Секунд. Увидел молнию и считаешь, пока гром не бабахнет. Если в следующий раз больше насчитаешь, значит, гроза уходит, а если меньше…

– Ага, понял, понял, – перебил его Митек, и тут снова сверкнуло.

– Пять! – заявил он и посмотрел озабоченно на небо.

Тучи сгущались, подул ветер. До дна расщелины он не доставал, но колышущиеся кроны деревьев явственно об этом сообщали. Калин снял сапоги и сунул их в руки друга.

– Надевай, – сказал он и пошел собираться.

Спустились по веревке быстро, только Анята немного задержалась, руки еще болели. Закинув за плечи походные мешки, дети двинулись к месту подъема из этого оврага, который вот-вот превратится в бушующую реку.

– Три! – сообщил Митек после очередного всполоха.

– Чего это вы считаете? – заинтересовалась и Анятка.

Митек с видом бывалого знатока объяснил новую науку девочке.

Та, глянув на ребят, хмыкнула:

– И откуда вы, такие вумные, набираетесь только.

До осыпавшегося берега с наиболее низкой точкой дети добрались, когда дождик уже моросил вовсю. Ручейки хоть и не бежали по склону, но земля уже достаточно промокла.

Калин озадачено посмотрел, отер рукавом лицо и, звучно шмыгнув носом, изрек:

– Кажется, мы влипли.

Анятка топталась рядом.

– Что, думаешь, не поднимемся?

– Не-а… слишком скользко. Надо возвращаться.

– Или еще один поискать, – предложила Анята.

Калин покосился на бурлящую муть реки:

– Можем не успеть.

Митек сидел на камне, вытянув ноги и скривившись от боли, слегка покачиваясь, тер колени.

– Я смогу, – вдруг заявил он твердо. И сомнений не возникло – сможет.

Митек очень серьезно посмотрел на Аняту.

– Калин давно знает, ну, может, и забыл сейчас, но он видел уже и молчал, всегда молчал, потому как не предатель. Если об этом узнается, то туго придется всей моей семье, а меня… – мальчик судорожно выдохнул. – Возможно, ты больше никогда не захочешь со мной общаться, но только никому не расскажи о том, что сейчас увидишь.

Он бросил еще один взгляд на девочку, такой печальный, словно прощался с ней навсегда, и, подойдя к обвалу, сиганул вверх с места, как кузнечик, вынул веревку из своего мешка и сбросил друзьям. Анятка стояла каменным изваянием с распахнутым ртом…

– «Мутант, – подумал Калин, – еще один», – усмехнулся он своим мыслям и пихнул сестру в плечо.

– Проснись и пой, шевелись скорее, пока нас тут не затопило. Ну, же. Потом удивляться будешь, лезь быстро вверх.

Девочка, повинуясь приказу, ухватилась за веревку и поползла вверх, скользя ногами по мокрой склизкой земле. Следом забрался и Калин.

– А я-то все думал и гадал, как это мы с тобой умудрились впервые в пещеру влезть, да веревку там зацепить. Там же метров пять от земли. А оно, вон в чем секрет, – хохотнув, Калин стукнул угрюмого товарища по промокшей спине.

– Я так и думал, что ты забыл, – пробурчал Митек и снова скосил глаза на ошарашенную Анятку.

– Дай ей время…

Митек коротко кивнул и быстро зашагал вперед по уже давно знакомой, не раз пройденной тропе.

Первые полчаса крупные капли, летевшие с неба, монотонно разбивались о листья, превращаясь в каскады сверкающих брызг – смотрелось красиво. Теперь же вода лилась сплошным потоком, и не была ливню преградой густая листва чащобы. Нижние ветви гнулись к земле от водяного напора, сильного и шумного, словно водопад, а верхние мотало и гнуло мощными порывами ветра, испытывая на прочность сцепление со стволом. Исполинские гиганты скрипели и трещали, оглушая окрестности своим стоном, почва двигалась, колеблясь в такт, как живая. С нежданным наступлением темноты картина не поменялась, но появился один плюс – всего этого кошмара не было видно.

– Мне страшно, Калин, а вдруг оно вывернется?

– Не боись, Анятка, мы – удачливые, – проорал ей в ответ Митек. – Не зря же я его нашел.

Когда-то величественная секвойя уже пострадала от попадания молнии, и ее широченный ствол расщепило надвое. В ту же, а возможно, и в другую непогоду соседнее дерево свалилось аккурат в готовую рогатину. Деревья, хоть, и увечные, но жить не перестали – так и росли в обнимку, тянулись к солнцу, как могли, а внизу, под широкими ветвями исполинов получился своеобразный природный шалаш.

Митек как-то раз сбился с пути, когда шел к реке, вот тогда он и нашел это место, облазил его, исследовав да припоминая к нему дорогу – мало ли, когда пригодится. Вот и пригодилось. Когда Калин сказал, что такую грозу лучше переждать в лесу и желательно построить укрытие, чтобы не промокнуть и не заболеть, Митька вспомнил про свой шалаш, найденный не так давно, и повел туда друзей.