в поле. Есть еще оперативная работа по поиску предателей. Лекарское дело.

— Много ты ведаешь, — фыркнул дядька, но как-то беззлобно. — У самого-то семьи и детей нет. Откуда тебе знать, какого это терять…

Гость вздрогнул, и из его рук выпала чашка. Он попытался ее подхватить, но та упала на паркет и разлетелась на осколки.

— Простите, Петр Феликсович, — парень тут же опустился на колени и принялся собирать фарфоровое крошево.

— Брось, — дядька болезненно поморщился и попытался встать на ноги. — Поранишься только.

— Простите, — сипло повторил Иванушка.

— Да это старье давно нужно было выбросить. Да и в народе говорят, что посуду бить к добру, — родич встал, даже не опираясь на трость, и тронул гостя за плечо. — Ты прости меня, дурака старого. Ляпнул глупость.

— Все хорошо, — жандарм все же умудрился пораниться и зашипел, тряхнув ладонью. — Ваша правда, Петр Феликсович. Семья всегда превыше…

— Ты тоже моя семья. И я, кажется, стал об этом забывать.

Иванушка поднялся на ноги и виновато улыбнулся.

— И вы мне как родной, Петр Феликсович.

Дядька неожиданно обнял парня и похлопал по спине. А потом отстранился и подозрительно сощурился.

— Ты никак подрос? Или это я сгорбился?

— Подрос, — вступил в беседу Круглов, до того просто наблюдавший за происходящим. — Ест как не в себя. Такие большие порции пирогов сделают его однажды колобком. И покатится наш богатырь по горам и долам.

— Неправда, — насупился парень. — Я сжигаю все на тренировках. И в боях.

При этих словах он вдруг посмотрел на меня. А я решил, что белокурый гость куда хитрее, чем хочет казаться.

— Давайте помогу вам с раной, — предложил я.

Как выяснилось, царапина на пальце была довольно глубокая. Но я без труда ее заживил простым плетением. Затем взглянул на разбитую чашку и подумал, что если бы ее расколотил я, то получил бы знатный нагоняй. Дядька любил эту посуду, но сейчас словно и не заметил потери. Даже толкнул носком туфли большой осколок с изогнутой ручкой:

— Подай-ка, мне трость, Василий.

Я выполнил просьбу. Дядька благодарно кивнул, оперся на трость и произнес, обращаясь к гостям:

— Мне кажется, вам пора, господа. У вас есть справные выездные бумаги, так что остров покинете без проблем.

Круглов кивнул:

— К утру посты сменятся и контроль усилится. А сейчас самое время.

Бойцы направились на выход. Голицын по пути снял куртку, выворачивая ее наизнанку. И я заметил, что обратная сторона цветастая, с множеством логотипов. Такие в моде у подростков Империи.

Я проводил гостей до дверей:

— До свидания, Петр Феликсович, — произнёс на прощание Круглов и коснулся кончиками пальцев полей шляпы. А потом обратился ко мне, — здравы будьте, княжич Юсупов.

— До свидания, — ответил я и запер за гостями дверь. Выглянул в окно, наблюдая, как пришлые удаляются по тропинке к воротам.

— Не вовремя это все случилось, — послышался за спиной голос Петра. Я опустил край шторы и обернулся. Уточнил:

— Почему?

— Потому что теперь они тобой заинтересовались, — хмуро ответил родич.

— Не понимаю, чем я смогу быть полезен тайному обществу убийц, — возразил я. — Я светлый, и боевых способностей у меня мало. Нас учат лечить, а не калечить.

— Так-то оно так, — согласился дядька. — Да есть один нюанс. Светлые могут освоить способности иллюзий. Навроде этого твоего метода лечения, когда ты воссоздаешь для пациента определенный момент его жизни. Для лучшей терапии.

— И как это может помочь Братству? — не понял я, а Петр усмехнулся:

— Чудак-человек. Иллюзии дают большие возможности. От простого отвода глаз, как у нас в полку диверсанты делали. До полной смены голоса и жестов. Возможность затуманивать чужой взор, убеждая, что они те, за кого себя выдают.

— Так, ваши диверсанты поди годами этому учились, — возразил я. — А мне преподавали лекарское дело. Ну, еще уроки фехтования были, но даже ты говорил, насколько я бездарный боец.

Дядька вздохнул:

— Да главное не умения, а предрасположенность к нужному делу, — ответил он. — Научить и обезьяну можно. Вон, полно их в цирках выступает. А вот склонность к иллюзиям у одного на тысячу. И может статься, что у тебя она как раз есть.

Я замолчал, глядя на Петра. И только сейчас начал понимать, где дядька получил травму колена. А тот, словно читая мои мысли, произнёс:

— Тяжелое это дело, членство в Братстве. И очень ответственное.

— Ну и судя по новостям, иногда даже убийцам этой организации не удается добраться до цели, — ответил я. Юсупов же усмехнулся:

— Полагаю, что княжич Голицын сделал все как надо, — неожиданно произнес он. — А ты больше верь всему, что в новостях говорят. Семья не позволит, чтобы к журналистам просочилась информация об убийстве главы. Иначе долго такая семья не проживет.

Я молча кивнул, догадавшись, к чему клонит Петр. Аристократический род не может проявить слабость. Если пойдет слух, что неизвестные убили главу, семью быстро разорвут на куски. Поэтому перед журналистами, скорее всего, выступил секретарь, или приказчик-распорядитель, который выдал нужную версию, составленную семьей еще до вызова жандармов. Да пригласили стражей порядка, чтобы соблюсти формальность. Поиском душегубов займется дружина князя и служба безопасности семьи.

Мы прошли в гостиную, и я сел в кресло. Дядька же как ни в чем не бывало принялся переключать каналы. Пока из динамиков телевизора снова не послышался звук новостного выпуска. А это уже интересно. Я с любопытством взглянул на экран, где промелькнула заставка с гербом Империи. А затем появилась новостная студия.

— Мы прерываем программу для специального выпуска новостей, — начал сидевший за столом диктор.

Он смотрел поверх камеры и немного щурился. Скорее всего, мужчина