– Да, нормально всё у меня, – нахохлился сын.

– Саша.

– Да, блин! – закатил он глаза, но, всё-таки, наклонился, чтобы подставить мне лоб.

Приложила ладонь к нему, затем прислонилась губами, ощупала щеки и поняла, что прицепиться не к чему – пациент здоров.

– Ладно, – нарочито строго произнесла я. – Можешь сегодня пойти на тренировку. НО! Лёд не лизать и мороженное после катка не есть. Ещё раз снимешь шапку, катаясь с горки, и я куплю тебе меховую с завязками под подбородком. Розовую. Понял?

– Понял, – просветлело его лицо, пока он с деланой брезгливостью стирал со лба мой поцелуй.

Ох, уж эти независимые десятилетки. Всё-то они лучше всех знают.

– Тогда, я сейчас умоюсь и отвезу тебя во дворец.

– За мной скоро Ярик со своей мамой заедут. Я уже всё решил, можешь не волноваться, – уголки его губ дрогнули в легкой немного самоуверенной улыбке.

– Решала какой, – спародировала его мимику и сделал резкий выпад вперед, чтобы мягко ткнуть в ребра. – Молодец.

– Завтракать-то идёшь? – подпрыгнул сын на месте и, хватаясь за ребра, рассмеялся.

– Не хочу, – выдохнула я решительно и обратно забралась под одеяло.

– Бабушка там блины напекла.

– Всё-равно не хочу. Я пить хочу, а не есть.

– А я только что чайник вскипятил, – Саша продолжал будто бы ненавязчиво уговаривать меня.

– А кофе еще осталось? – приоткрыла я один глаз, понимая, что желание пить никуда не делось.

– Бабушка новую пачку только что достала.

– Ладно, – сдалась я. – Умеешь ты уговаривать, – вытянула руки из-под одеяла в сторону сына. – Выкорчевывай мать. Только не пукни.

– Не смешно, – фыркнул он, старательно пряча улыбку. – Учитывая, что ты тяжелая – очень сильно не смешно.

– Ах, ты! – возмущенно выпучила глаза. – Сейчас я тебе…!

Едва угроза успела прозвучать, как от сына в моей комнате остался только сквозняк из распахнутой двери.

Выбралась из постели, накинула на плечи вязаный кардиган, доходящий до колена и, укутавшись в него, вышла из комнаты в сторону кухни, из которой доносился запах маминых фирменных блинчиков и кофе.

– О, Вика! – встретила меня мама, заливающая тесто в сковородку. – Доброе утро! Выспалась? Какие планы? В магазин сходим? Не думала, куда устраиваться будешь?

– Тпрррр, мама, – выставила ладонь, желая остановить этот локомотив вопросов. – Я только что проснулась. Можно я хотя бы водички попью?

– А кто тебе запрещает-то?! Пей, – развела она руками и голыми пальцами, без какой-либо лопаточки или хотя бы вилки, перевернула блин на сковородке.

Поморщилась. Я думала, что когда стану взрослой, смогу делать так же, но до сих пор на всякий случай отскакиваю от сковородку, когда закидываю в нее картошку.

– Спасибо, – выдавила я сухо и налила себе стакан холодной воды из-под крана.

– Красивый букет, – изрекла мама. – Кто подарил? А пахнет как… ммм…

Непонимающе повернулась в ее сторону и поперхнулась водой, увидев, как мама уткнулась носом в букет, в котором еще несколько часов назад были спрятаны трусы одного нарцисса.

– Не надо его нюхать, мам, – отставила стакан в сторону и резко вырвала из ее рук букет, сразу отправив его в мусорный пакет. Саша замер с блином на полпути до рта, мама ошарашенно выучила глаза. – Подгорает, – указала я на блин в сковородке.

– Что не так с этим букетом? – спросила мама аккуратно и сняла блин со сковороды, заменив его новым слоем теста. – Он от кого-то ненадежного?

– Ни то слово, – согласно кивнула я и снова прихватила стакан, осушив его в несколько глотков. – Не заморачивайся. Просто веник.

– Дорогой веник. Такие абы кому не дарят, – словно размышляя вслух, проговорила мама. – Это с работы?

– Мам, какая разница?

– Просто любопытно, – легкомысленно махнула она рукой.

– Мм, – протянула я и села рядом с сыном, мягко толкнув того плечом в плечо.

С легкой улыбкой он ответил мне тем же.

– Сгуху будешь? – спросил, подставляя для меня блюдце и придвигая банку со сгущенкой.

– Наливай, – согласно кивнула и подхватила еще теплый блин, сворачивая его треугольником.

– Наливай, – выдохнула мама порицательно. – Эта Света тебя испортит.

– Ничего тётя Света не испортит, – возмущенно вклинился сын, но я видела, что весь его «наезд» на бабушку был сделан только для того, чтобы её немного от меня отвлечь. – Баба Марина тебя же не испортила, раз ты до сих пор не покрасила волосы в рыжий.

Подмигнула сыну и неслышно стукнулась с ним кулачками под столом.

Он знает, чем отвлечь бабулю.

– Ох, ну, сколько можно говорить?! – возмутилась она, помешивая тесто. – Ей волосы сожгли в салоне. Хорошо, что мне тот, с позволения сказать, мастер не попался, а то вообще бы тогда без волос домой пришла.

– Тебе было бы прикольно, – одобрительно кивнул Саша, сдерживая смех. – Я бы тебе татуху на макушке нарисовал. В виде цветка.

– Ой, шутник! – сыронизировала мама. – Какой шутник, а!

– Ну, а что? Ты же любишь цветы.

– Ну не на лысой же голове, Саш! – возмущалась мама, тоже начиная подхихикивать. – Дурачьё.

– Ой! – спохватился сын и достал из кармана телефон. – Ярик со своей мамой подъехали к дому. Я пошёл.

– Передавай тёте Лизе привет, – крикнула я вдогонку.

– Угу, – дожевывал Саша блин, прискакивая в прихожей.

– Сумку не забудь. И клюшку тоже!

– Я помню! – отозвался сын.

Торопливое шуршание куртки и топанье ботинок быстро оборвалось, когда хлопнула входная дверь, извещая меня о том, что мы с мамой остались вдвоем.

Тишина внутри кухни не сулила ничего хорошего. Могу поклясться, что прямо сейчас мама накручивает новый клубок вопросов, который через минуту-другую кинет в меня, чтобы я связала ей красочную историю, состоящую из ответов на эти вопросы.

– Так и не скажешь от кого букет? – спросила она, не оборачиваясь.

– С работы, – ответила я обтекаемо.

Кажется, круговорот вранья не закончится, пока из квартиры не выйдет последнее свидетельство присутствия того пацана в моей квартире.

– У тебя с ним что-то…

– Ничего, мам, – оборвала я её. – Просто букет, просто с работы. Просто выкинула его, потому что не хочу, чтобы что-то мне о ней напоминало. Не более.

– Как скажешь, – вздохнула она. – Просто обидно смотреть, как ты столько лет безупречной службы так просто спустила в мусор.