большая, снаружи доносятся звуки города, но я их не слышу, и она кажется маленькой. Я чувствую себя окутанным пузырем вместе с ней, наши тела прижаты друг к другу, пока я медленно приближаю ее к кульминации, доставляя ей удовольствие, давая ей то, в чем, я знаю, она нуждается.

Даю ей единственное, что могу, не заходя слишком далеко.

Она выдыхает мое имя у моего горла, ее бедра опускаются на мою руку, по мере того как ее наслаждение возрастает. Так близко, что мое собственное удовольствие не отвлекает меня, я могу чувствовать каждое легкое подергивание и вздох ее тела, каждую крошечную реакцию, когда я приближаю ее все ближе и ближе к освобождению. Я чувствую, как ее руки хватаются за меня, ее тело напрягается, удлиняется, выгибается дугой, когда она парит на краю, ее рот прижимается к моей шее, когда она сжимается вокруг меня, все это раскручивается, когда на нее обрушивается оргазм.

Изабелла стонет, звук долгий и приглушенный ее губами в изгибе моего горла, ее нога обхватывает мою, когда она прижимается ко мне. Она трется о мою руку, постанывая и поскуливая, наслаждаясь до самого конца, когда она задыхается, порхая вокруг моих пальцев.

Она расслабленно прижимается ко мне, ее лицо все еще спрятано там, голова у меня на плече, и я не двигаю рукой. Я держу свои пальцы внутри ее влажного тепла, пока она медленно растворяется, ее дыхание снова замедляется и становится ровным, когда она засыпает в моих объятиях после полученного удовольствия, все ее напряжение спало.

Наконец, я высвобождаю руку, но не двигаюсь. Я говорю себе, что это потому, что она наконец-то мирно спит, потому что я не хочу ее будить, потому что, если я это сделаю, и она попросит меня трахнуть ее, я снова не смогу остановиться. Я говорю себе все это, лежа там, мой член словно железный прут, и я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, но я знаю правду о том, почему я не двигаюсь.

Я не хочу уходить. Я хочу спать с Изабеллой в своих объятиях.

И, наконец, после того, что кажется очень долгим временем, я ухожу.

8

ИЗАБЕЛЛА

Я просыпаюсь в пустой кровати. Сначала я думаю, что возможно мне это приснилось: сильные руки Найла поднимают меня с пола, прижимают к груди, несут к кровати. И все остальное, его поцелуи и пальцы, побуждающие меня к сладкому, интимному освобождению, от которого у меня болит сердце при одном воспоминании об этом, особенно в его отсутствие этим утром. Возможно, это действительно был просто сон. Я все еще в своем вчерашнем мятом платье, лежу на заправленной кровати с наброшенным на меня мягким одеялом, которое на ощупь напоминает кашемир, но я могла бы добраться сюда посреди ночи, сонно пробираясь сюда из детской. Однако аромат Найла все еще остается на подушках рядом со мной. Я чувствую запах его одеколона и теплый мужской запах его кожи, и я знаю, что это был не сон. Он был здесь со мной прошлой ночью и ушел до утра. Это оставляет во мне запутанный клубок эмоций, счастье от того, что он вернулся, что обнимал меня всю ночь, и щемящую грусть оттого, что он позаботился о том, чтобы уйти до того, как мы смогли проснуться вместе.

Что-то на прикроватной тумбочке привлекает мое внимание, и я приподнимаюсь, все еще моргая, чтобы прогнать остатки сна из глаз, когда свешиваю ноги с кровати, вглядываясь в то, что Найл там оставил.

Первое, что я вижу, это записка, написанная четким почерком:

Напиши мне, когда проснешься, и дай знать, что с тобой все в порядке. Найл

Я закусываю губу, поднимая ее. Мои глаза мгновенно расширяются, когда я вижу коробку с новым iPhone, а рядом с ней толстую черную кредитную карточку с моим именем.

— О боже мой, — шепчу я, вздрагивая, беру кредитную карточку, а затем телефон. Мне вспоминаются слова Найла, все те разы, когда он говорил, что я буду обеспечена, но все равно кажется, что всего этого слишком много. Как будто я ничего этого не заслуживаю.

Я тянусь к телефону, включаю его. От Найла уже пришло сообщение с вопросом, все ли у меня в порядке, и я быстро набираю ответ.

Я в порядке. Только что проснулась. Ты действительно был здесь прошлой ночью?

На мгновение воцаряется тишина, и я прикусываю нижнюю губу, чувствуя, как беспокойство скручивается узлом у меня в животе. Часть меня хочет, чтобы это был сон, потому что тогда мне не пришлось бы принимать близко к сердцу то, что он сказал прошлой ночью. Если мы сделаем это сейчас, то уже никогда не сможем остановиться. Я никогда не смогу тебя отпустить. Он сказал это так, как будто это было плохо, как будто мы должны попытаться остановиться, но все, чего я хочу, это именно этого. Я хочу, чтобы он никогда не отпускал меня. Я никогда не хочу, чтобы то, что между нами, заканчивалось.

На экране появляется текст Найла, и мое сердце подпрыгивает.

Был. Я сожалею о том, что было сказано, девочка. Я был пьян. Я не должен был ничего этого говорить.

И затем, прежде чем я успеваю придумать, что ответить, мои глаза горят, когда я борюсь со слезами, появляется еще одно сообщение:

Кредитная карта на приставном столике для тебя. Покупай одежду, вещи для квартиры, продукты, все, что тебе нужно. На нее нет ограничений, и я буду пополнять ее в конце каждого месяца. Все, что ты захочешь, покупай. Ана оставила в шкафу немного одежды для тебя, кое-что она подобрала, чтобы тебе хватило, пока у тебя не появится больше.

Я с трудом сглатываю. Быть расстроенной прямо сейчас кажется неблагодарным, как будто я не ценю то, что он для меня делает. И да. Я потрясена его щедростью, щедростью Аны, тем, сколько усилий прилагается, чтобы я чувствовала себя менее не в своей тарелке. Но я бы отдала все это, только чтобы быть с ним.

Спасибо, я быстро набираю ответ. Я действительно ценю все это. Честно говоря, это слишком.

Это не так, он отвечает почти сразу. Водитель вскоре отправит тебе сообщение, когда будет на месте, он отвезет тебя в поместье Макгрегоров, чтобы ты встретилась с Анной, чтобы вы вдвоем могли погулять сегодня. Получай удовольствие девочка.

Я долго смотрю на телефон, но сообщений больше нет. Я прикусываю губу, заставляя себя не плакать и желая увидеть Елену. Интересно, что ей рассказали о том, что со мной случилось, понимает ли она, почему я не возвращаюсь, знает ли она о Найле. Я ненавижу, что так много