заколоченную веранду? Шибаев вернулся в кухню, толкнул дверь и вышел на веранду, стараясь не ступать на проваленные половицы. Через выбитые окна сквозило, он увидел одичавший сад и высокие заросли чертополоха. Скрип наружной двери заставил его вздрогнуть. Сквозняк? Он пнул дверь – она распахнулась. Шибаев стал на пороге и огляделся. Доски, которыми была забита дверь, лежали в траве. Получается, тот срывал их, а потом ставил обратно, и если бы он, Шибаев, в прошлый раз проверил все как следует, то не получил бы по своей дурной башке. У того не было ни ключа, ни отмычки. Он всего-навсего вырывал полусгнившие доски из дверного косяка, проникал внутрь, а уходя, ставил их на место. И так не один раз, без шума и пыли. Раньше, но не сейчас. Сейчас доски лежали в траве, потому что он больше не придет. Испугался. Или нашел, что искал. А попутно отоварил незадачливого частного детектива вазой и запомнил его личность. Черт! Одно хорошо, Ада Борисовна обрадуется – с головой у нее все в порядке. Чего не скажешь о частном детективе Шибаеве. Он ухмыльнулся угрюмо…

Сидя в кресле, он дождался возвращения Ады Борисовны. Он увидел ее издалека – красный спортивный костюм англичанки бросался в глаза. Она открыла калитку, приостановилась, рассматривая окна, и он помахал ей. Он словно почувствовал ее облегчение. Она заторопилась, пробежала по дорожке, и спустя минуту он услышал скрежет ключа.

– Саша, ну что? Он приходил? – Она смотрела на него с… азартом? Словно заключила с собой пари и теперь ожидала результата. Шибаев подумал, что она, должно быть, заядлая картежница.

– Ада Борисовна, вы играете в карты? – спросил он недолго думая.

– Играю. В покер. А что?

Он невольно рассмеялся и тут же поморщился от боли в затылке.

– Просто подумал. Он приходил, Ада Борисовна.

– Где он? Вы его?.. – Она уставилась на Шибаева.

– Я его не убил, Ада Борисовна. Он ушел самостоятельно. У вас в спальне на тумбочке стоит черная ваза… Из чего она?

– Из обсидиана, это вулканическое стекло. Красивая, правда? Из Мексики. А что?

– Красивая. И твердая.

– Твердая? – Она подошла ближе. – Саша, вы с ним подрались? Что случилось? Он вас ударил? Как же так? – Она смотрела на него растерянно и беспомощно.

– Он проник через веранду, Ада Борисовна. Сорвал доски и вошел, а я ожидал его через входную дверь. Услышал шум в спальне, пошел туда и…

– Он ударил вас обсидиановой вазой? Покажите! – Она положила руку ему на голову. – Ого! Больно?

– Уже нет, – соврал Шибаев. – Все в порядке. Он больше не придет. – Ощущение чужой ладони на затылке было необычным, он почувствовал себя пацаном. – Да и ключа у него нет.

– Думаете, он нашел то, что искал?

– Не знаю. Просто он понял, что его раскрыли. Он не профи, Ада Борисовна, больше рисковать не станет.

– Почему не профи?

– Потому что не взял платиновую брошку. Ни один вор ее не пропустил бы. Если вы дадите мне молоток и гвозди, я забью дверь на веранду. Не хотите взять отпуск на недельку?

– Отпуск? Вы думаете?

– Не думаю. Просто чтобы отвлечься. Сменить обстановку, как говорит мой друг Алик Дрючин.

– Это кличка?

– Нет, фамилия такая. Так есть молоток?

– Идемте, Саша, кажется, есть. Сделать кофе, хотите?

– Хочу. А потом нужно еще раз проверить, все ли на месте.

– Брошка! – Ада Борисовна бросилась к серванту, достала кофейник. – Есть! Слава богу! Все-таки память. Знаете, мама говорила, ее семья была состоятельной, но во время войны они с бабушкой все продали – кроме брошки. А больше и проверять нечего.

Шибаев хотел сказать, что тот даже не пытался попасть в гостиную, иначе заметил бы его, спящего в кресле, и немедленно убрался бы. Значит, гостиная его не интересует, он обыскал ее раньше. Получается, они оба находились в доме, не подозревая друг о друге. Анекдот, а не засада. Ну, Шибаев! Еще и дрянь какая-то приснилась…

– А отпечатки пальцев? – спохватилась Ада Борисовна. – На вазе?

– Вряд ли, думаю, он был в перчатках, – сказал Шибаев. «Не дурак», – добавил мысленно. – Ада Борисовна, перед тем как влезть в дом, он изучил все вокруг и сообразил, как попасть внутрь. Вы не видели чужого, который бродил тут и высматривал? Не припоминаете?

– Не припоминаю, – она с сомнением покачала головой. – Здесь у нас малолюдно, чужие на виду.

– Может, соседи вспомнят? Спросите при случае, сможете? Если видели, уточните, как он выглядел. Высокий, худой, возраст, цвет волос, как одет, что было в руках. Возможно, он задавал вопросы, был на машине.

– Смогу. Пошли пить кофе.

Когда они прощались на крыльце, Ада Борисовна сказала, дотронувшись до его руки:

– Саша, как хорошо, что вас не убили! Я бы себе не простила. Черт с ним, пусть ищет. Я даже дверь не буду запирать.

– Он не собирался меня убивать, Ада Борисовна. Он не убийца. И еще раз подумайте, что он мог искать. Возможно, документы?

– Господи, ну какие документы! О чем вы, Саша! Никаких пропавших грамот, ценных бумаг или тайных акций, честное слово! Может, он ошибся?

– А ваша семья… Вы говорили, состоятельные люди.

– Состоятельные – с маминой стороны. У нее была богатая семья, она так и осталась со своей фамилией, Анна Степановна Терешко. А папа – из потомственной семьи врачей, Борис Яковлевич Резник, заведовал второй городской поликлиникой. Мама работала там медсестрой. Их давно уже нет…

На том и расстались. Ада Борисовна просила не забывать и заглядывать хоть изредка, Шибаев обещался.

Глава 11

Мы странно встретились…

– Ну что? – Алик оторвался от бумаг и уставился на переступившего порог Шибаева. – Он приходил?

Шибаев взглянул подозрительно – в словах адвоката ему почудилась издевка.

– Нет, – буркнул он.

– Значит, старуха все выдумала?

«Сам ты старуха», – хотел было бросить Шибаев, но вместо этого сказал:

– Ада Борисовна ничего не выдумала, я видел следы.

– Пыль под вазой? – иронически спросил Алик. – Как же, помню. Улика! Вот если бы злоумышленник проник в дом, и ты его увидел и схватил, тогда да.

Шибаев нахмурился: издевается? Но физиономия Алика была само простодушие, ему просто хотелось поболтать.

– Так что, дело закрыто? – вел дальше Алик. – Или как?

– Никак. Отстань, а?

– Что-нибудь случилось? – не унимался адвокат. – Ты какой-то бледный, Ши-бон. Кстати, тебе три раза звонила женщина.

– Женщина? Какая еще женщина?

– Сказала, что вы пили кофе в «Мегацентре».

– Дрючин, какой к черту «Мегацентр»! Я там полгода не был!

– Она сказала – неделю назад.

– Дрючин, какая к черту женщина! Ты еще скажи… –