Пока немцы приводили в порядок части, попавшие под бомбежку и артиллерийский обстрел, время перевалило далеко за полночь. Около четырех часов ночи их передовые части подошли к окопам советских войск.

Сосредоточенный удар вражеских колонн приняли на себя соединения 27-й, 4-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий. Особенно трудные бои пришлось выдержать 5-й гвардейской воздушно-десантной, 180-й и 202-й стрелковым дивизиям, где наступали главные силы врага. Обе стороны сражались отчаянно. Ливень пуль, залпы реактивной артиллерии и минометов обрушились на колонны противника. И все смешалось. Колонны распались. В разных пунктах обороны вспыхнули кровопролитные, смертельные схватки. На отдельных участках врагу удалось прорваться через боевые порядки полков первого эшелона и продвинуться к окраинам населенных пунктов Джурженцы и Почапинцы.

На окраине с. Почапинцы героически сражались курсанты учебного батальона 41-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора К. Н. Цветкова[107]. Курсант Н. Е. Сергиенко и его товарищи уничтожили несколько десятков немцев и 36 солдат взяли в плен. В районе пос. Октябрь врага встретили артиллеристы 438-го истребительно-противотанкового полка под командованием подполковника В. К. Новикова[108]. Толпы вражеских солдат подходили к огневым позициям; артиллеристы отбивали их натиск огнем прямой наводки. Когда отдельные нацисты прорывались непосредственно к орудиям, в дело вступали автоматы, винтовки и гранаты. Всего 17 февраля полк уничтожил два вражеских танка, одно орудие, более 1000 солдат и офицеров и 200 немцев взял в плен. Исключительную храбрость и мужество проявил в этом бою расчет орудия старшего сержанта А. Е. Харитонова. Отважным воинам В. К. Новикову, Е. Сергиенко, А. Е. Харитонову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В то время как стрелковые войска отражали удар противника с фронта, с флангов перешли в атаку войска 18-го, 29-го танковых и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов. Мощным ударом они уничтожили разрозненные колонны и группы противника. Небольшой группе вражеских танков и бронетранспортеров с генералами и старшими офицерами, которые были вынуждены оставить свои войска на поле сражения, удалось прорваться в Лисянку[109].

О последних днях окруженной группировки рассказали позднее пленные из танковой дивизии СС «Викинг»: «Наша дивизия, насчитывавшая около 7 тыс. солдат и офицеров, за две недели потеряла более 4 тыс. человек. Нам приходилось все время отступать под ураганным огнем русских. Дороги были запружены брошенными машинами и орудиями. Мы были в отчаянии. В ночь на 17 февраля солдатам выдали по усиленной порции водки и разрешили съесть неприкосновенный запас продуктов. В 2 часа был объявлен приказ, в котором говорилось, что на помощь извне больше нечего рассчитывать. На рассвете была предпринята последняя и самая отчаянная попытка вырваться из кольца. Впереди шла дивизия СС „Викинг“, за ней бригада „Валлония“… Всего в колонне было около 8 тыс. солдат и офицеров. Пушки, автомашины, все военное имущество и даже личные вещи было приказано бросить. Едва мы прошли 300 м, как на нас напали русские танки. Они ворвались в гущу колонн и гусеницами утюжили и давили ряды солдат. За танками появились казаки. Вся колонна была уничтожена. На следующий день утром мы сдались в плен»[110].

Лейтенант Лейнвебер из 57-й пехотной дивизии немцев так говорил о событиях этих дней: «В последний день русские учинили нам невиданное побоище. Толпы солдат, как стадо баранов, метались из стороны в сторону, но нигде не могли укрыться от убийственного огня. Весь район был устлан трупами. Жутко было смотреть на эту картину. В этот день много тысяч немецких солдат и офицеров поплатились своей жизнью за авантюру немецкого командования»[111].

Говоря о судьбе этой дивизии, можно было бы добавить показания еще одного немца, который позднее перешел на сторону советских войск. Он сообщил: «В конце января меня в составе маршевого батальона послали на фронт на пополнение 57-й дивизии. Почти 20 дней мы находились в пути, не вылезая из вагонов. Но дивизия так и не дождалась пополнения. В феврале она попала в окружение в районе Корсунь-Шевченковского и была целиком уничтожена. После этого батальон отправили в город Мелец (Польша). Здесь началось формирование новой дивизии, которой присвоили номер 57. В конце апреля заново сформированная 57-я пехотная дивизия выехала на фронт по маршруту Брест-Литовск — Минск — Орша». Пленный унтер-офицер из той же дивизии продолжал: «С первого же дня пребывания на фронте мы чувствовали себя очень неуверенно. Солдаты говорили: „Русские уже уничтожили одну 57-ю дивизию в районе Корсунь-Шевченковский, они доберутся и до нас“. Дело дошло до того, что офицеры запретили нам говорить о прошлом дивизии и упоминать название Корсунь-Шевченковский»[112].

К исходу 17 февраля окруженная вражеская группировка была ликвидирована. 18 февраля завершилось уничтожение последних разрозненных групп врага, укрывшихся в лесах и оврагах.

Во время прорыва из окружения погиб командующий немецкой группировкой генерал артиллерии Штеммерман. В его смерти также было много неясного. Об обстоятельствах его гибели доложил советскому командованию (из 27-й армии) пленный обер-ефрейтор Герхард Мюллер. Отбившись от своей части во время прорыва с 16 на 17 февраля, он долго бродил по лесу, затем шел по полю и в балке увидел группу из четырех человек. Здесь был солдат из 5-й дивизии СС «Викинг», два офицера и генерал артиллерии Штеммерман. Герхард Мюллер присоединился к группе, надеясь вместе с ней выйти из окружения. Отдохнув, немцы стали выбираться из балки. Генерал шел впереди, оторвавшись от основной группы метров на 200, и вдруг, преодолевая одну из высоток, неожиданно упал лицом в снег. Офицеры тотчас подбежали к нему и пытались узнать о его самочувствии, но генерал ничего не отвечал. Приблизившись к месту трагедии, Герхард Мюллер из разговора понял — умерший человек и есть командующий окруженной группировкой генерал артиллерии Штеммерман. Был ли он убит или умер вследствие какой-либо другой причины, немецкий военнослужащий не сообщил. Сам Герхард Мюллер пытался выходить из окружения в одиночку, но уже через 30 минут был взят в плен советскими войсками.

Вопреки победным реляциям советского командования ликвидация окруженной немецкой группировки проходила в очень тяжелых условиях. Например, к исходу дня 17 февраля командир 180-й краснознаменной стрелковой дивизии 27-й общевойсковой армии бросил в бой последние резервы: роту связи и офицеров штаба дивизии. И все-таки в общей неразберихе большей части командования окруженной группировки 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и штурмовой бригаде СС «Валлония» удалось выбраться из окружения. Когда 17 февраля основная группа вышла в расположение 3-го танкового корпуса вермахта, прикрывавшие ее отход валлонцы оказались на грани полного уничтожения. Тогда дивизия «Викинг» развернула уцелевшие танки и прикрыла отход бригады к первой линии немецкой обороны. Немецкий прорыв стал возможен вследствие определенного стечения обстоятельств, которое упоминается в советских штабных документах (разведотделы опрашивали пленных немцев. — Примеч. авт.). Согласно показаниям пленных ситуация развивалась несколько иначе, чем планировало германское командование. Все войска были разбиты на 5 колонн, которые должны были прорываться в трех направлениях: первое — из Шендеровки на Хильки, Джурдженцы и Лисянку; второе — из Шендеровки на юго-восток от н/п Джурдженцы; третье — из Шендеровки на Комаровку, между лесом, что южнее и юго-западнее Комаровки. В первом направлении прорыва участвовала 112 пд вермахта, во втором — 72 пд, в третьем — 5 тд СС «Викинг» и шбр «Валлония». Четвертую и пятую группу прорыва составляли 88 пд, 213-я охранная дивизия, 417 пп 168-й пехотной дивизии (вероятно, они двигались за наиболее боеспособными соединениями вторым эшелоном). Движение началось 01.00 17 февраля 1944 года. Но так получилось, что танковая дивизия СС «Викинг» и штурмовая бригада СС «Валлония» сбились со своего маршрута и вышли на «средний» путь. То есть оборона советских войск подверглась удару дважды. Пехотная дивизия вермахта «первой волны» во время прорыва была уничтожена, а советская оборона ослаблена. Под повторными ударами более сильных эсэсовских частей утром 17 февраля оборона соединений Красной Армии на этом участке стала очаговой. В течение нескольких часов советские солдаты могли только обстреливать выходящие из «котла» немецкие войска, но не имели подкреплений для того, чтобы этот прорыв ликвидировать. Под огнем большая часть германских частей рассыпалась на мелкие группы. В одной из них вышел из окружения командир 112 пд (и.о. командира 42-го армейского корпуса) генерал-майор Либ, двигаясь в конном строю с 7 офицерами своего штаба. В другой, о которой говорилось выше, погиб командир 11-го армейского корпуса и окруженной группировки генерал Штеммерман (в документах 329-го гвардейского полка реактивных минометов указано, что именно залпом 2-го дивизиона этой части на безымянной высоте между Комаровкой и н/п Петровское был убит генерал Штеммерман. — Примеч. авт.). К вечеру 17 февраля резервы подошли, «котел» был надежно запечатан и советские войска начали отлавливать оставшихся в зоне окружения немецких солдат. Таким образом, благодаря счастливой случайности более или менее организованно вышли из окружения 5 тд СС «Викинг» и шбр СС «Валлония» вместе с командирами, которые возглавляли эти соединения — Гербертом Гилле и Леоном Дегрелем.