было злости на меня, а второй атаковал сразу и не позволил закончить молитву о защите. На каждое мое слово он тряс меня как тряпичную куклу и бил лапами. Сшибал с ног, не давая подняться, и кусал как демон из преисподней.

Беата прикрыла глаза.

— Отец Вирджил, пожалуйста, уезжайте. У вас неделя до следующего нападения.

— И не подумаю даже, — спокойно ответил тот, — господь велел нам претерпевать муки ради праведных дел. Мое дело праведное, и я потерплю.

— Тогда оставьте подношение Калунне. Вам необязательно искренне верить в нее. Просто сделайте это, чтобы призрачный пес больше не пришел.

Отец Вирджил просто улыбнулся и ничего не сказал.

Беата вздохнула.

— Наносите мазь на раны два раза в день, утром и вечером. Она снимет боль и ускорит заживление.

— Благодарю вас. Как проходят дела у культа Калунны?

Беата хмыкнула.

— Из-за ваших проповедей некоторые жители Морланда понадеялись на защиту старого бога и не оставили ей подношение. Разумеется, им пришлось пережить посещение призрачных псов, благо на первый раз отступники отделываются легким испугом.

Отец Вирджил помрачнел.

— Это жестоко и несправедливо. Вера не должна насаживаться силой.

Беата рассмеялась.

— Вы учили когда-нибудь историю?

— Учил. Но не думал, что мы вернемся в темные времена, когда человеческая жизнь и свобода воли ничего не стоили.

Она помолчали.

— Алекс теперь пылко проповедует мне, уговаривая перейти в вашу религию, — заметил отец Вирджил, — говорит, что Калунна снизошла до личного общения с ним. Я беспокоюсь, не опаивает ли Голди его настойками с галлюциногенным эффектом. Когда верующий говорит с богом — это правильно, но если тот начинает «отвечать» ему, это плохой знак.

— Калунна существует и действительно беседовала с Александром, — возразила Беата, — и со мной.

— А как она выглядит, если не секрет?

— Как очень высокая и красивая женщина, с длинными золотыми волосами и львиными лапами.

Отец Вирджил потер подбородок.

— Привлекательный образ. Но вы же ведьма, госпожа Хоффман. Вам не приходило в голову, что кто-то просто использует иллюзию, чтобы обрести над вами власть?

Беата молча покачала головой. Она не могла и не хотела объяснять отцу Вирджилу какие чудеса Калунна для нее сотворила.

— А вы подумайте об этом на досуге, — предложил тот, — новые боги не рождаются из ничего. Нередко они — плод человеческой фантазии, подкрепленной корыстью.

— Калунна — не новая богиня, она была всегда, просто забыта, — парировала Беата, — и моя обязанность напомнить миру о ней, чтобы люди были счастливы.

Отец Вирджил хмыкнул.

— Забавное, должно быть, мы сейчас представляем зрелище: пара священников пытаются проповедовать друг для друга. Расскажите лучше о ваших делах. Все ли у вас хорошо? Как здоровье ваших воспитанниц? А вашего супруга?

— Они все прекрасно себя чувствуют. Спасибо.

От отца Вирджила Беата ушла в приподнятом настроении, хотя радоваться было нечему: он уперто нарывался на новое нападение и будоражил жителей Морланда, особенно тех, кто раньше посещал здешнюю церковь. Беата прочла собственную проповедь, напоминая им о гневе и милости вересковой богини, отправила Валери и учениц бесплатно раздать полезные зелья верующим, а Адалинда устроила небольшое спонтанное выступление на главной городской площади, рассказывая всем об осеннем празднике Калунны. Люди оживились, ожидая новых чудес и ее песен.

Джеральд тоже чем-то был занят: по вечерам он иногда срывался из дома и возвращался не раньше, чем через час, смущенным и раздосадованным. Беата не задавала вопросов, полагая, что он исполняет волю Калунны.

Полиция Морланда перевернула музей вверх дном и провела многочисленные допросы Чарльза Дэвиса, но тот сам был в полнейшем шоке от того, что кто-то подменил поднос на подделку. Беата попыталась отыскать его ясновидением, но ее несколько раз относило в полицейский участок, к подделке, два раза — в музей, к пустому стенду с фотографиями и еще один раз закрутило по Морланду, швыряя от дома четы Томпсонов до вокзала и обратно. После всех этих попыток Беате стало настолько плохо, что ее начало тошнить от мысли, что придется колдовать снова, и она целый день провела в постели, с мурчащей Пуховкой на руках.

В конце концов, почему она должна была выполнять обязанности полиции? Джеральд, видя ее состояние, пообещал провести расследование сам и достать ей поднос из белого железа любой ценой. Беата расслабилась и доверила это ему.

Валери вернулась к поиску ведьминого круга, а Лили, Дана и Эва — в лавку зелий. Беата, отложившая их обучение и практически переставшая контролировать, однажды сообразила, что приглядывать за ученицами следует хотя бы вполглаза, чтобы они случайно не умерли от голода, холода или очередного тайного спиритического сеанса. Подумав об этом, она заглянула в лавку зелий, где с удивлением увидела только Дану и Лили.

— А где Эва?

— Она это… ну, понимаете… — замялась Лили.

— Зельем облилась. Пошла мыться и переодеваться, — коротко сообщила Дана.

— Понятно. Ей есть во что переодеться? — рассеянно спросила Беата, вспоминая, водила ли девочек по магазинам.

Вроде бы водила, и базовый набор одежды у них был.

— Да.

— Вот и хорошо. У вас все в порядке? Что-нибудь нужно?

— Нет, наставница.

— Никто не болеет?

— Нет.

— Отлично, — вздохнула Беата и пояснила: — Мы вернемся к урокам колдовства, когда я решу текущие проблемы. Сейчас я должна подготовиться к важному ритуалу во славу Калунны и собрать под него ингредиенты. Учеба подождет.

Дана молча кивнула.

Лили заерзала:

— Мы можем чем-то помочь?

— Да, позже вы трое мне понадобитесь. Но сейчас просто продавайте зелья.

— Да, наставница!

Беата полностью удовлетворилась этим и отправилась домой: лежать в постели, в окружении любимых кошек и отлынивать от работы, наслаждаясь временным «больничным».

* * *

Вечером Джеральд рассказал Беате о своем расследовании:

— Я подумал и понял, что поднос могли украсть люди, связанные с музеем, либо домом Томпсонов. Именно там велись разговоры о его огромной цене.

— Но ведь его не просто украли, а подменили, — возразила Беата, — подделка была сделана директором музея, а у Кларка Томпсона был оригинал. Вряд ли он успел бы заказать копию. Значит, подмену осуществили в самом музее.

— Ты права и не права одновременно, — хмыкнул Джеральд, — Чарльз Дэвис до своего ареста сообщил Барбаре Томпсон, что поддельный поднос вернули обратно в музей, на стенд с фотографиями.

— Но я видела его пустым, когда колдовала!

Джеральд кивнул.

— Потому что некто забрал подделку со стенда и подсунул в вещи Чарльза Дэвиса, забрав оригинал. Я пытался понять кто мог это сделать, и вначале подумал на его любовницу: она все же не дура, хоть и любит ею притворяться. Могла устроить «проверку на искренность чувств» своему кавалеру, а потом