быстро сдала его нам, когда запахло жареным. Тем более, что пару дней назад ситуация с ее изменой все-таки вскрылась. И знаешь что? Она моментально собрала все ценности и сбежала из города, по дороге заглянув в полицейский участок Морланда, чтобы надавать пощечин вероломному любовнику. Так кто мог помешать ей забрать с собой поднос? Мне удалось перехватить ее уже в Кловерфилде, но подноса при ней не оказалось.

Беата тоскливо вздохнула.

— Есть еще версии?

— Есть. И одна из них даже подтвердилась.

— Так ты нашел поднос?

— Нет. Слушай дальше: я опросил сотрудников музея, и те вспомнили, что за день до ареста Чарльза Дэвиса видели в музее… Кларка Томпсона, якобы пришедшего к директору. Только вот сам директор никаких встреч с ним не назначал и вообще с ним не разговаривал.

Беата недоуменно нахмурилась.

— Так, подожди-ка. Барбара Томпсон провела ночь с любовником, и поднос был в ее трюмо. Утром она его перепрятала и передала Чарльзу Дэвису. На следующий день Дэвис бежал уже с подделкой. Получается, Кларк Томпсон узнал об измене жены до того, как мы ее допросили?

— Совершенно верно. Он должен был работать всю ночь, перед выходом нового выпуска своей газеты, чем Барбара и пользовалась для своих свиданий с Чарльзом. Но в этот раз случилась накладка, и он заглянул к жене, а не обнаружив ее, понял, что ему наставляют рога. У него и раньше имелись такие подозрения, но в ту ночь они подтвердились. Кларк Томпсон пришел в ярость, но не бросился бить морду любовнику, а отомстил исподтишка: подменил поднос, представляя выражение лиц влюбленной парочки, когда те узнают, что богатая жизнь им не светит.

Беата приподняла брови.

— Он тебе это сам рассказал?

— Да, — кивнул Джеральд, — еще он собирался немедленно отобрать все свои подарки и заложить, но Барбара успела быстрее. Не семья, а гадюшник какой-то.

— Так бывает, когда пытаешься купить себе человека, — поморщилась Беата. — Итак, ты прижал Кларка Томпсона, но подноса у тебя нет. Почему?

— Потому что он…

Джеральд осекся на полуслове. Взгляд у него стал расфокусированным. Он кувыркнулся назад и обернулся призрачным псом, а потом рванул в коридор. Заскулил и начал скрести когтями дверь.

Изумленная Беата подошла к нему.

— Джеральд? Что случилось?

Он не ответил, продолжая вести себя как обыкновенный пес.

Калунна позвала его? Нет, Беата не ощущала ее присутствия.

Она открыла дверь и выпустила Джеральда, затем последовала за ним.

Был уютный осенний вечер. На главной улице светили теплым желтым светом фонари, поставленные культом Калунны, на деньги, собранные от продажи зелий. Джеральд помчался по ней, а затем резко свернул между домами. Беата поспешила за ним.

— Джеральд, ты пришел! Держи, вот колбаска для тебя!

Беата остановилась, удивленно глядя, как ее муж ест колбасу с рук довольной Лили.

— Тебе этого точно хватает? Ты не голодаешь, маленький?

Джеральд бодро облизал Лили лицо. Для этого ему даже не пришлось вставать на задние лапы. Лили звонко рассмеялась и принялась гладить его.

— Ты такой хороший! Настоящий друг! Всегда приходишь, когда я тебя зову. Держи еще колбаску. А теперь давай поиграем? Я купила в Морланде мячик! Лови!

Джеральд рванул за мячом, как за самой ценной вещью в мире, а до Беаты наконец дошло, что происходит.

— Лили! Кто позволил тебе призывать и околдовывать его?! — рявкнула она.

Ее ученица испуганно ойкнула.

— Наставница! Я… мы просто играем! Джеральд не живет у меня дома! Я не заводила собаку!

— Конечно, нет. Ты заколдовала его и заставила бросить все дела ради того, чтобы поиграть с песиком, — сердито сказала Беата и щелкнула пальцами, снимая чары.

Джеральд, радостно сующий мячик в руку маленькой «хозяйки», застыл, прижал уши и завертел головой. Поджав хвост, подошел к Беате.

— А ты чего молчал, дурак? Это ведь не впервые случается? Вот куда ты по вечерам бегаешь!

Джеральд смущенно гавкнул и ткнулся лбом ей в ладони. Беата небрежно потрепала его по ушам.

Лили насупилась.

— Так Джеральд все-таки ваша собака? А почему вы говорили, что нет? И что плохого в том, что мы играем?

— Потому что он — призрачный пес Калунны, тот, кто карает отступников, оскорбляющих вересковую богиню. Ты мешаешь ему исполнять его служебные обязанности.

— Я не мешаю! Должен же он хоть иногда отдыхать? Всем хочется расслабиться и повеселиться, даже призрачным псам! Джеральд заслуживает хорошей жизни, а не постоянной службы! — уперлась Лили. — И хорошей хозяйки! Почему вы так жестоки к нему? Разве вы не должны любить Джеральда и заботиться о нем? Купать, кормить и играть! Так поступают все хорошие хозяева со своими питомцами, а вы ему все только запрещаете! Это несправедливо! Вы его совсем не любите! Зачем тогда заводили?

Джеральд издал звуки, подозрительно напоминающие смех, и завилял хвостом.

Беата закатила глаза.

— Он сам у меня завелся. Все, мне это надоело. Лили, я запрещаю тебе призывать любых собак и играть с ними, — холодно приказала она, — ты не заведешь пса, пока не сумеешь заработать ему на корм. У тебя будут кошки-фамильяры, ясно? И прекращай капризничать. Ты — ведьма, а не пятилетний ребенок. Думаешь, раз я за вами не слежу, тебе позволено творить, что захочешь?

Лили сжалась.

— Но… можно мы хоть иногда с Джеральдом будем видеться и играть? Хоть пару раз в неделю! Ему же будет одиноко без меня!

— Нельзя. Увижу тебя с ним снова — накажу обоих.

Лили всхлипнула.

— Я вырасту и заведу две собаки! Нет, три! И кошек! И попугая! И вы мне этого не запретите! Почему вы такая злая, наставница?

Она разрыдалась. Джеральд подошел к ней, и Лили обняла его так крепко, словно ее навеки разлучали с родным братом.

— Прости меня… мы больше никогда не увидимся, Джеральд! Не поиграем! Пожалуйста, хорошо кушай… береги себя… и знай, ты — самый лучший пес на свете! Ты всегда ведь понимаешь, что я говорю, правда? Так вот, ты — замечательный пес, но наставница запрещает нам видеться, и нам придется это прекратить. Будь счастлив, ладно? Я никогда тебя не забуду!

Беата прикрыла лицо ладонью, испытывая раздражение напополам со стыдом. Да что ж такое, за что ей все это? Этот глупый ребенок точно был когда-то верной жрицей Калунны, заслужившей перерождение?

Джеральд тяжело вздохнул, обернулся человеком и обнял ее. Затем мягко отстранился.

— Буду, Лили. Но прощаться навсегда не обязательно: мы все еще будем видеться. И не волнуйся, я не голодаю, не мерзну и не страдаю от одиночества. Пожалуйста, не плачь.

— Ой! Господин Джеральд, а почему вы… — Лили