единственным сыном? Или ты никого не любишь, кроме себя и своей гордости? – он был не прав. Виктор очень любил свою семью, но ввиду последних событий совсем о них не думал.

– Никто ничего не узнает. Я приду в субботу в его логово. Сделаю вид, что хочу попросить, чтобы никто не узнал о том, что было.

– Подумай хорошенько, парень! Я пережил этот кошмар – значит, и ты переживешь. Повторяю: отец Егора очень страшный человек и не надейся, что он ничего не узнает.

– Я уже все решил. Если ты не хочешь или не можешь мне помочь, то я найду того, кто сможет.

– Я не вправе тебя осуждать. Я знаю, что у тебя на душе и хотел поступить так же. Не знаю, быть может, это не любовь меня останавливала, а трусость? Ладно, я помогу тебе, – Филипп встал и нагнулся под кровать, пошурудив рукой, достал пистолет и протянул его удивленному Виктору.

– Этот пистолет мой отчим когда-то выиграл в карты у одного жирного майора, крышивавшего его. А после они напились за дружбу и уснули. В этот момент я и стащил его у них перед носом, – рассказывал Филипп с улыбкой. – На утро же они принялись искать его, но, так и не найдя, Аркадий подумал, что жирдяй просто решил не отдавать карточный долг. В итоге они разругались и, выходит, зря пили всю ночь. Дружба кончилась и остались лишь деловые отношения. Ты хотя бы умеешь пользоваться им?

– Честно говоря – нет.

– Это пистолет «Макарова». Самый простой и надежный пистолет, если использовать его в упор. В магазине 8 патронов. Больше у меня нет, и с этим помочь я не могу и не хочу. Видишь крючок? Это предохранитель, просто отводишь его в сторону, и можно стрелять. Держи, надеюсь, тебе не придется его использовать. Заклинаю тебя – одумайся!

Взяв и внимательно осмотрев оружие, довольный юноша спросил.

– Сколько я тебе за него должен?

– Он стоит порядка 70 тысяч рублей. Но я отдам тебе его даром. Я все равно в пятницу сваливаю в Питер. Денег я заработал достаточно, но я не могу ими здесь пользоваться, да и мое начальство меня не отпустит, хоть и относится ко мне хорошо в память о моем отчиме. Так что пообещай мне, что ты не будешь ничего делать до субботы, чтобы я успел сбежать.

– Ты не боишься, что если меня поймают, я тебя сдам?

– У меня уже готовы новые доки, да и что ты обо мне знаешь? Филипп – мое ненастоящее имя. Единственное, повторяю, если надумал совершить главную ошибку своей жизни, сделай ее, когда я буду уже далеко.

– Так я могу и сейчас тебя сдать полиции, я не понимаю, почему ты мне так доверяешь?

– Ты же мне доверился. Мы с тобой – братья по несчастью. Выгоды тебе меня сдавать нет, значит, и мне беспокоиться не о чем. Сам подумай: «Ты приходишь в полицию с пистолетом и говоришь, кто тебе его продал? А зачем ты его купил? Здесь-то они тебе и скажут: «Привет». Да и это место я покину уже сегодня.

– А я разве не могу тебя убить прямо сейчас, чтобы убрать лишнего свидетеля?

– Не смеши меня! – искренне засмеялся продавец. – Я почти уверен, что как ты придешь к Егору в субботу, он заберет у тебя пистолет и пристрелит тебя из твоего же оружия. Не хочу тебя обидеть, но, думаю, убийца из тебя так себе. А теперь тебе пора уходить. Только не появляйся перед клубом Егора лишний раз, – он встал и приоткрыл свое потаенное окошко, посмотрев в него, он попрощался с Виктором и велел уходить. Молодой человек послушно выполнил указ и напоследок спросил:

– Как ты догадался? Ну…о том, что они сделали?

– По походке. У меня она была точь-в-точь такая же. И еще… – Филипп сделал небольшую паузу, подбирая слова. – Чем скорее в глобальном значении человек сможет понять, что он насекомое, тем больше вероятность, что он сможет стать человеком. У тех ребят шансов уже нет, но у тебя-то еще есть! Не позволь своей гордыне загубить твою жизнь…подумай об этом.

– А все-таки мне нравится твоя философия, – с улыбкой и уже уходя, ответил Виктор. – Прощай!

– Да проваливай уже! – без злобы попрощался Филипп.

Сделав круг, Кротов вышел в трех кварталах от клуба «Free Live», как ему и сказал этот странный тип Филипп, или как его там зовут. Хоть до дому и было порядка десяти километров, Виктору хотелось пройтись пешком, но идти с пистолетом в кармане через полгорода даже ему показалось глупо. Вызвав такси, юноша отправился домой. Перед тем, как лечь спать, он все думал над словами Филиппа, и, нужно сказать, его откровенный рассказ потряс молодого человека до глубины души. Со временем Виктор даже начал прислушиваться к доводам о том, что жизнь сама способна расставить все на свои места. Но после, уже отходя ко сну, к юноше снова вернулись его галлюцинации.

– Что же ты за ничтожество. Ты просто жалок. Они тебя унизили, просто изничтожили твое естество, а ты, ты собираешься все спустить им с рук? Да ты просто жалкая шавка! Не припомню более трусливой твари! – растянуто и мелодично звучал голос в голове, непонятно – толи Виктора, то ли уже чужой.

– Хватит! Прочь из моей головы! – сопротивлялся парень.

– Кому ты это говоришь? Ты не понял, что я – это ты? Только я сильная твоя сторона, смелая, мужественная и справедливая. Я несу возмездие! А ты же – воплощение слабости. Ты боишься. Ты всегда был трусом. Даже у нашей сестры больше воли, чем у тебя.

– Заткнись! Заткнись!

– И этот жалкий торговец…тоже мне, возомнил себя мудрецом! Насекомое насекомым и останется! Но мы же не такие! Мы – даже больше, чем люди! Выпусти меня, и я тебе все докажу! Дай же мне свободу, что мы с тобой так жаждем, и я сделаю все сам. Тебе же останется лишь быть зрителем.

–Нет. Нет! Я не стану ничего делать. Филипп прав – жизнь сама все расставит на свои места, а если я пойду туда и сделаю то, о чем ты говоришь, моей жизни конец! Да еще могут пострадать родные.

– Глупец, твоей жизни уже конец. Я тебя не отпущу так просто. Но есть выход. Дай мне волю всего на один день, всего на час! Я уже все продумал, никто не узнает. Кстати, ты догадываешься, кем был этот здоровяк? Вспомни тех охранников, что