Дайана застонала, когда сильные пальцы пробрались под футболку, с неопытной нежностью прикоснувшись к напряженной груди. Ощущение было незабываемое… Как жаль, что они потеряли столько времени зря и только сейчас решились броситься в объятия друг друга! Откинувшись на подушки, она прикрыла глаза и, наслаждаясь каждым мгновением, отдалась жадным ласкам возлюбленного.

Теперь или в скором времени, но ты будешь моим! — с торжеством думала молодая женщина, вслушиваясь в хрипловатое дыхание охваченного страстью мужчины. Ее тело, так долго лишенное вожделенного наслаждения, теперь, казалось, зажило собственной жизнью, жадно тянулось навстречу мужским прикосновениям в блаженном ожидании физической близости.

Казалось, теперь уже ничто не остановит Реджиналда. Быстрым движением он задрал футболку, обнажив прелестное тело Дайаны. Его губы и руки теперь были везде, обжигая прикосновениями ставшую такой чувствительной кожу.

Моя, моя! — ликовало все его существо. Моя женщина!

Ощущая на плечах нежные оковы маленьких рук, Реджиналд приподнялся на колени, прижимая к себе податливое, трепещущее тело. Нащупав рукой крохотные трусики, он просунул пальцы под тонкий кусок ткани, ощутив гладкую, горячую поверхность бедра. Дайана застонала, прижимаясь к его груди, крепче обвивая руками напрягшиеся плечи. Еще мгновение — и ненадежная преграда на пути мужской страсти была устранена. Склонившись над обнаженной женщиной, Реджиналд жадно пожирал глазами роскошное тело, которое через несколько мгновений будет принадлежать ему, только ему…

— Нет!

Это слово произнес кто-то, таящийся в глубине его сознания. Она же дочь Фреда Маринера! Как ты будешь смотреть ему в глаза?

— Мы не должны этого делать, Ди, — непослушными губами произнес Реджиналд, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Оторваться от распростертой под ним Дайаны, желанной, жаждущей его ласк Дайаны, казалось невозможным. Сколько может продолжаться эта пытка!

Сделав над собой огромное усилие, он все-таки отстранился, попытавшись смягчить резкое движение нежным поцелуем. Ничего не понимающие зеленые глаза, все еще затуманенные страстью, уставились на него.

— Ммм… — промурлыкала Дайана, пытаясь снова обнять ускользающую добычу. — Нужно ли нам останавливаться? Мне не кажется, что ты действительно этого хочешь…

Да уж, пижамные штаны плохо предназначены для того, чтобы скрывать возбуждение, вздохнул Реджиналд.

— Не беспокойся о том, что будет. Просто дай себе волю, — шептала меж тем молодая женщина, ласково проводя пальцем по его груди, медленно опускаясь к животу. Это прикосновение пронзало, словно электрический заряд, отзываясь теплой тягучей волной где-то в позвоночнике.

— Ди, послушай… — Он нежно, но твердо отстранил ее руку. — Ты… ты очень привлекательна. Я, кажется, схожу с ума.

— Но…

— Тсс! — Палец, прижатый к губам, прервал ее возражения. Реджиналд понимал, что сейчас с Дайаной разговаривать бесполезно. Придется перенести объяснения на утро. — Давай ляжем спать. Утро вечера мудренее.

Слишком много событий произошло за последнее время. Измученный разум отказывался воспринимать их, бесплодно прокручивая одни и те же картины. Если бы… если бы…

— Ты не против, если я лягу на твоей кровати? — неожиданно спросил Реджиналд.

Дайана подскочила как ошпаренная.

— Нет!

Перебравшись на соседнюю кровать, молодая женщина предостерегающе посмотрела на него. Что тут можно было сказать… Только не правду.

Я люблю тебя, с горечью подумал Реджиналд. Теперь я это знаю. И ни за что на свете не сделаю ничего, что обидит тебя. Не воспользуюсь случаем. Не посягну на твое одиночество. Ведь ты меня не любишь.

— Я только хотел побыть с тобой этой ночью, — грустно произнес он вслух. — Не бойся, я не причиню тебе зла.

Внезапно Дайана поднялась и подошла к нему. Легла рядом, обнаженная, все еще не остывшая после бурных ласк. Борясь с отчаянно бьющимся сердцем, Реджиналд накрыл ее и себя одеялом и ласково обнял доверчиво лежащую рядом женщину. Гладил ее по голове, пока в темноте не послышалось мерное дыхание спящей. Она-то могла заснуть…

Перевернувшись на спину, молодой человек бездумно созерцал потолок, по которому вновь проносились падающие звезды. Теперь он не стал ничего загадывать. Впереди была еще одна бессонная ночь.

Утром, словно сговорившись, оба избегали общения. Ночь, проведенная в объятиях друг друга, не сблизила а, наоборот, разделила их. Дайана не могла выбросить из головы воспоминания о ровном стуке его сердца в широкой груди, об особом, только ему присущем пряном запахе тела, что сводил с ума… Как приятно было, проснувшись утром, помечтать о том, что они — настоящая пара!

Вот только все это было ложью. Не поддающее объяснению взаимное влечение не называлось любовью. А коли так, то и остальное не важно. Главное — не влюбиться в Реджиналда Ланкастера, ведь он может предать ее так же, как и все остальные.

Собрав со стола тарелки, Дайана отнесла их в кухню и поставила в мойку. Выглянув в окно, она увидела свою семью, сидящую за столиком в саду. Они пили кофе и о чем-то непринужденно беседовали. Пятеро совершенно разных людей, которых случайно связала одна глупая цель — как можно скорее выдать ее замуж. Впрочем, вряд ли Реджиналд одержим этой идеей.

Да уж, большего нельзя сделать за одни выходные — покорить сердца домашних… ее собственное! Как этот человек распорядится своей неожиданно приобретенной властью? Судя по тому, как он вел себя сегодня ночью, благородство ему не чуждо.

Но при этом больше всего на свете Дайана Маринер хотела бы никогда не встречаться с этим молодым англичанином. Он внес в ее жизнь еще больше тревог и сомнений, чем было раньше.

Возвращаться к столу не хотелось. Дайана постояла еще немного у окна, любуясь на Реджиналда, который в эту минуту что-то оживленно объяснял Олимпии. Красота и изящество, доброта и заботливость — словом, мечта любой женщины. Только не ее.

Что-то не позволяло Дайане очертя голову броситься в объятия прекрасного жениха. Она уже почти жалела о происшедшем этой ночью. Реджиналд казался ей слишком цельной натурой, человеком, не созданным для коротких интрижек, ни к чему не обязывающих встреч и мимолетных занятий любовью. Он отдал бы всего себя, но и взамен потребовал бы того же. А она боялась, что не способна на такие отношения… на брак, в конце концов.

Реджиналду хорошо. Он, наверное, с детства только и делал, что слушал поучения о долге и об ответственности… Она тоже, если быть откровенной. Просто никогда не прислушивалась к тому, что ей говорят.

Пока молодая женщина стояла, погрузившись в свои невеселые мысли, в окно просунулась темноволосая голова.

— Ты идешь? — весело осведомился Реджиналд, которому, видимо, надоело ждать, и он решил поторопить события.

Идти не хотелось. В доме было, пожалуй, значительно безопаснее. Никто не станет приставать с дурацкими идеями и предложениями. Но что поделаешь…