Корабль замер, и всякое ощущение движения прекратилось.

Горизонт казался еще более серым и рваным. Повсюду поднимались странные шиповидные пики, которые при внимательном рассмотрении выглядели не слишком естественными. Очертания были нечеткие, полустертые, но при этом все еще монументально искусственные. Когда-то эти руины образовывали фундаменты древних сооружений Предвозвестников – их связующие, негнущиеся волокна. Они считались неразрушимыми, но что-то превратило эти фундаменты и волокна в груды мусора. От одной мысли об этом по коже пробежал холодок. Предвозвестники строили навсегда!

«Атмосфера не оптимальна», – сообщила нательная броня, когда мы спускались по выходной трубе.

Неоптимальность мы почувствовали сразу. Райзер и Чакас выглядели крайне недовольными. Райзер попытался забраться назад, но труба немедленно отбросила его обратно.

– Жаль, что ты не видел эту планету в ее расцвете, – сказал Дидакт. – Центр таинственной спящей силы. Люди могли жить на ней, пытаться изучать – но никогда не смогли бы и близко подойти к ее пониманию. А теперь… Посмотри, что мы натворили.

В его голосе слышались злость и смятение.

– Как? – спросил я. – Как вы уничтожаете артефакты Предвозвестников? Они же вечные!

– Предвозвестники понимали вселенную так, как мы никогда не сможем понять. Мы не можем раскрыть их тайны… Зато теперь явно способны уничтожить все, что они сделали. Вот что я называю прогрессом.

Корабль приземлился у края многокилометровой арены. Ее неправильной формы стены были сложены из огромных обломков, разломанных на слои. Сколы сверкали в тусклом свете бело-голубого солнца, ослепительной точки, висящей у горизонта.

Температура воздуха у поверхности была низкой, а сама атмосфера – бедна кислородом. Небо над головой было с одной стороны заполнено звездами, а с другой – почти пустынным. Там, за диффузной границей Галактики, находилось ничто межгалактического пространства, представлявшееся таким: бездна, разделяющая разнесенные на огромные расстояния островки богатства.

Нам пока хватало ресурсов своей Галактики, заглядывать далеко вперед у нас было не принято. Так меня учили. Но как не замедлил указать Дидакт, есть много вещей, которым строители не учат свою молодежь.

Броня защищала нас от суровых условий и без труда удовлетворяла личные потребности. Впрочем, люди не сразу это осознали. Они попытались поднести руки к лицу и наконец поняли, что их головы находятся под тонкой саморегулирующейся энергетической пленкой обволакивающих шлемов. Такая же пленка прикрывала и ладони.

Дидакт двинулся на запад, в сторону голубой звезды. За спиной протянулась длинная тень. Я последовал за ним. Пройдя по арене несколько сотен метров, мы подошли к широкой округлой яме. Цели внутри целей… Это напомнило мне кольцевой остров и песчаное поле вокруг Криптума Дидакта. Жутковато, что и говорить. Мне это место не понравилось. Прежде я бы радовался случаю посетить такую загадочную планету, но с тех пор мои представления о том, что могут предложить Предвозвестники, успели измениться.

Впрочем, от моих былых представлений вообще мало что осталось.

Я заметил, что Чакас и Райзер следуют за мной, демонстративно не обращая внимания на Дидакта. Это было глупо. Мне нечего было предложить ни им, ни кому бы то ни было другому. Я чувствовал себя пустой скорлупой. Пытался восстановить хоть какую-то часть моей личности, переформировать себя в непокорное и прозорливое существо, но ничего из этого не выходило. Чем владели Предтечи, чтобы произвести такое разрушение?

Как могли Предвозвестники оставить свое наследие таким уязвимым?

Огромная яма была нескольких сот метров в глубину, на ее дне виднелась уменьшенная версия арены. Потом я заметил, что под ногами у нас похрустывает слой странного вещества, похожего на прогоревшие угли. Не серебристо-серое, не разломанное по кристаллическим слоям, – значит, вещество создали не Предвозвестники. Мы начали медленный спуск по склону, опасливо балансируя на мелких огарышах, перепрыгивая с камня на камень и обходя наиболее опасные груды. Все это место когда-то было абсолютно ровным. Кто-то перестроил арену. Сооружения Предвозвестников находились внизу и насчитывали, вероятно, десятки миллионов лет. Расположенные выше обугленные руины были, вероятно, остатками построенного людьми или сан’шайуумами.

Мы спускались по слоям истории, и эта история была ужасна.

Моя анцилла решила, что настало время напомнить о себе.

– Я могу попытаться реконструировать твои отношения с прежней анциллой? Для этого мне придется войти в твою память.

– Мне все равно, – сказал я. Как ни странно, вместе с раздражением я почувствовал еще и облегчение: среди окруживших меня ужасов войны тишина была невыносимым испытанием.

– Я смогу служить лучше, если ты охотнее будешь идти на контакт, – заметила анцилла.

– Хорошо. Расскажи о том, что я вижу, – сказал я.

– Это Чарум-Хаккор, хотя и не в том виде, в каком его оставил Дидакт, и не в таком, в каком его видела Библиотекарь.

– Что здесь произошло?

Она тут же продемонстрировала ряд живописных изображений.

– Флоты Дидакта отрезали систему от высланных на поддержку людям армад сан’шайуумов. На руинах, оставшихся после Предвозвестников, люди построили мощнейшие защитные сооружения. Они использовали негнущиеся нити, чтобы связать свои орбитальные платформы, и в течение пятидесяти лет сопротивлялись многократным атакам Предтеч, но все же потерпели поражение. Большинство людей и немалое число сан’шайуумов, которые были здесь, покончили с собой, предпочтя смерть подчинению и высылке в другую систему.

– Что может уничтожить артефакты Предвозвестников?

– Этого нет в моей базе знаний.

– Дидакт знает. Спроси у его анциллы.

– Пока это не разрешается. Но он открыл для тебя всю информацию, которая понадобится, если ты согласишься ему помогать.

– Как будто у меня есть выбор.

– Вскоре тебе придется сделать важный выбор, но мы еще не дошли до этой точки.

– Я выбрал следовать за ним.

– Неудивительно, что они меня нашли, – вмешался Дидакт, сказал он это голосом, который для него звучал, видимо, как благоговеющий шепот.

Мы остановились перед широким цилиндром, увенчанным куполом – расколотым, вывернутым наизнанку, похожим на зубчатую корону. Часть стены обрушилась, открывая проход внутрь.

Мы с трудом прошли по обломкам – прежде это были возведенные людьми и Предвозвестниками стены и мощные защитные сооружения – и наконец оказались у лестницы, поднимающейся к круговой галерее метров пяти в ширину. Ее дальняя сторона находилась примерно в полусотне метров. Когда-то здесь явно было что-то вроде обзорной площадки, позволявшей наблюдать за происходящим внизу. Внутренняя стенка представляла собой наклонные панели прозрачного материала, опаленные и выщербленные давнишним взрывом. Нетронутыми остались только галерея и внутренний цилиндр внизу.