И Димке пришлось долго объяснять, что он никоим образом не хотел обидеть великого актера, прославляющего нелегкий труд отечественных милиционеров. Пока шла эта глубокомысленная беседа, Димка вовсе перехотел сближаться с этой девчонкой.

Так он и дожил до шестнадцати лет, не встречаясь ни с одной девушкой. Однажды Никита решил было поспособствовать этому процессу и привел брата в компанию, где девчонки роились, как осы в улье. Так и впивались взглядами в парней. В обществе брата Димка словно попадал в ореол его обаяния: как земля, залитая солнечным светом, рядом с Никитой он будто бы смотрелся ярче и краше.

– Ты брат Никиты? – спросила какая-то девчонка, игриво сдувая лакированную челку со лба.

– Да.

– А ты милый…

Эта девчонка была очень модной и, наверное, считала себя немыслимо красивой. Но Димка ровным счетом ничего не понимал в этой моде. От яркой бижутерии у него рябило в глазах, а кукольная стильная прическа вызывала ощущение, будто ты находишься в магазине игрушек. Боевая раскраска глаз делала модницу похожей на рыбу – Димка видел когда-то целые косяки таких рыбешек в программе «Живой мир». Надо сказать, на дне океана, среди кораллов, они смотрелись очень забавно. Но увидеть такую лупоглазую селедку, да еще с лакированным начесом, в компании друзей, ему уже не было так весело. К несчастью, вместо хвоста у этой русалки были ноги – тонкие, как две пипетки. Но, несмотря на это, Селедка все время рвалась танцевать. Пипетки ног завершались громоздкими туфлями с каблуками такой величины, что модница передвигалась, словно на ходулях. При этом ее колени странным образом выгибались назад. Димка как раз размышлял над тем, как выглядит гибрид селедки и кузнечика, когда Модница пригласила его танцевать. В танце она извивалась всем телом, размахивала руками и строила глазки. Димка же все время вынужден был находиться в боеготовности, ожидая, что вот-вот его поцарапают локтями или ресницами. Но самое страшное ждало его впереди – на медленном танце. Тогда Селедка повисла на нем, как на вешалке, и начала тяжело дышать в ухо. От чего Димке казалось, что он сам – выкинутая на берег рыба, которая слышит недосягаемый шум прибоя. Ему одновременно стало душно, и мороз пошел по коже. А Селедка между тем подняла голову и выпучила глаза так, что казалось, они вот-вот выпадут из глазниц вовсе. У Димки возникло ощущение, что правым глазом Селедка смотрит на его правое ухо, а левым – на левое. Выпятив густо накрашенные губы, она потянула их вперед, как бывалая соблазнительница. Димка понял – она целит ему в рот. Залакированная челка модной красотки наждаком прошлась по Димкиным глазам, а затем врезалась в нос. Резкий запах лака защекотал ноздри. Димка не выдержал и чихнул так сильно, что у Селедки с одного глаза слетели накладные ресницы. Вместо поцелуя он получил увесистую пощечину, чем остался крайне доволен. Зато Селедка носилась по дому и вопила так, что, будь этот дом океаном, в нем непременно бы случилась буря. Модница обзывала Димку неблагодарным хамом, больным идиотом и вообще сумела вспомнить столько эпитетов, что впервые заслужила его уважение. Димка и подумать не мог, что Селедка умеет связать больше пары слов. Как всегда, улаживать ситуацию пришлось Никите. И на подобные вечеринки после того случая он брата уже не брал, да Димка и не обижался – каждому свое. Никите – толпы поклонниц, что готовы ловить каждый его чих, а Димке хватит и одной заветной мечты. И на нее он чихать вовсе не собирался!..

Сейчас Димка крался за Сашей, как ловец бабочек за ценным экспонатом, боясь спугнуть удачу, и почему-то вспоминал далекое детство, когда все было просто и бабочки сами садились на носы. Однажды летом Сашка заболела ветрянкой. Они были тогда совсем еще малявками. Видимо, Саша привезла инфекцию из московского детского сада. Тогда мама запретила Димке и Никите играть с ней. И Саша сидела дома одна, день за днем вовсе не показываясь на улицу. Димке же очень быстро наскучили все машинки и пистолеты. На речке не с кем было искать головастиков, а песочные замки казались пустыми и унылыми. Часами Димка ошивался рядом с Сашиным домом, надеясь хоть глазком взглянуть на нее. А она все не появлялась. Тогда он принимался размышлять об этой страшной заразе – «ветрянке». Он представлял, что Сашу, наверное, привязали к кровати, чтобы она не улетела вслед за ветром в дальние страны. А каждый заразившийся от нее ребенок сразу взмывает в небо и летит по своим делам или просто неизвестно куда…

И вот однажды, когда фантазия Димки уже поселила всех заразившихся детей в птичьи гнезда, он вдруг увидел Сашу. Ее мордашка прилипла к стеклу, она во все глаза смотрела на Димку, видимо, также умирая со скуки. Как только она поняла, что ее заметили, сразу в страхе отпрыгнула от окна. Но Димка успел увидеть, что все ее личико было в зеленых пятнах – неужели Саша превращается в лягушку? Испуганный Димка убежал к реке и долго сидел на берегу, размышляя о том, как, наверное, Саше страшно бороться с этим недугом одной и знать, что все друзья отвернулись от нее. И ему стало очень стыдно за себя. Тогда он смело вернулся обратно, пронырнул к Саше на участок, встал под окном ее комнаты и начал тихонько кидать в него маленькие камушки. Через пару минут окно приоткрылось, но сама Саша пряталась за занавеской.

– Уходи, я заразная! – прошипела она.

– Ну и что!

– И очень страшная, – заныла Саша. – Сама себя боюсь, даже в зеркало не смотрю.

– А я не боюсь. – Димка был непреклонен. – Уверен, ты будешь самая красивая лягушка в мире!

Тогда Саша не выдержала и засмеялась, а вслед за ней покатился и сам Димка. Потом Саша потихоньку вылезла из-за занавески, и они долго болтали о речных камнях, куриных богах и песочных замках. А Димка увидел, что Саша вовсе не лягушка, и все ее пятна показались ему даже симпатичными – как веснушки, только зеленые…

Через неделю, когда Саша поправилась, пятнами покрылся сам Димка – тогда, в наказание за непослушание, он всю болезнь жил у подруги, чтобы не заразить Никиту. И это наказание до сих пор было самым лучшим в его жизни!..

Как только Димка пришел сегодня к Саше домой, сразу заметил, что этой зимой подруга выглядит немного иначе: не так, как раньше. Во взгляде появилось что-то новое – отрешенное или таинственное, трудно разобрать. Иногда это было почти незаметно, и она снова превращалась в веселую девчонку, которую он всегда знал. Но уже через минуту выражение глаз стремительно менялось, и наружу выскакивала темная глубина. И что-то крутилось там – на дне, непонятное, даже пугающее. Только Димка с детства не боялся ничего, если дело касалось Саши, и готов был нырнуть на любую глубину, чтобы вытащить ее из пучины…

Он все смотрел Саше вслед, боясь приблизиться, и каждый жест подруги казался ему неземным – будто она плыла над землей, вовсе не касаясь ногами этой заснеженной дороги. Но тут же увидел отпечаток подошвы – один, другой, третий. Такие небольшие аккуратные следы – совсем обыкновенные. И Димка почему-то был несказанно рад им: Саша снова здесь, снова рядом, снова они идут по одной дороге. И пусть ее мысли далеко. Димка просто пойдет тихо ей вслед и ни о чем не станет спрашивать. Ни про фильмы, ни про музыку, ни про книги… даже про прическу промолчит. Пока есть между людьми недосказанность – их тянет друг к другу. Во всяком случае, ему хотелось в это верить…