"Все хорошо", - сказала она, коснувшись моей руки свободной рукой. "Да. Все хорошо".

На этот раз я посмотрел ей в глаза. Она была права. Все было хорошо.

"Мы создали семью", - сказал я.

Видения наводнили мой разум. Я закрыл глаза в надежде отогнать их, но они становились только хуже. Сердце заколотилось, и меня вдруг затошнило. "Мне очень жаль".

Рука Софи все еще была на моей руке. Она опустила ее на мою руку и нежно погладила ее. "Не стоит", - мягко сказала она.

На меня обрушился водопад эмоций, воспоминания, которых я не испытывал уже много лет, обрушились на меня, как волны. Я крепче вцепился в бокал. "У нас родилась девочка", - сказал я. "Самое удивительное, что я когда-либо видел, я... я не мог поверить, что участвовал в создании чего-то настолько совершенного".

Софи кивнула в знак понимания так, как это может сделать только другой родитель.

"Но когда я взял на руки эту маленькую девочку и она посмотрела на меня такими большими глазами, я понял, что вся моя оставшаяся жизнь будет посвящена тому, чтобы любить ее, оберегать и дать ей самую лучшую жизнь, на которую я только способен. Всю ту боль и ужас, которые причинил мне отец, она никогда не узнает". Я прочистил горло, задыхаясь от эмоций. "Все было так хорошо. Я даже не знала, что такое счастье существует, пока..." Я остановилась, не успев произнести имя дочери. Я не произносила его уже очень давно. "Она была хорошим ребенком".

Софи отпила еще глоток вина, но продолжала теребить мою руку.

"Все было прекрасно", - продолжил я. "А потом она заболела. Лейкемия. Она умерла меньше чем через два года. Ей было пять лет, когда мы ее похоронили".

"Боже, Стэн", - сказала Софи чуть ли не шепотом. "Мне так жаль".

"Ты хоть представляешь, каково это - смотреть, как твой ребенок умирает, медленно, с каждым днем все больше и больше, и ты ни черта не можешь с этим поделать?"

"К счастью, нет, не представляю".

Я заставил себя посмотреть на нее. Не только у меня в глазах стояли слезы. "Я был ее отцом, ее папой. Я должен был все исправить, все наладить, а я не смог. Я ни черта не мог сделать. Поначалу ужас всего этого действительно сблизил нас с Линдой. Но это было кратковременно. После этого все пошло кувырком. Я не смог справиться с тем, что произошло, и снова начал пить. Обещание номер один нарушено. Через несколько месяцев я потерял работу и стал общаться со старыми знакомыми, снова проводить время в старом районе и делать то, чего не должен был делать. Второе обещание было нарушено. Линда какое-то время терпела, но когда мы потеряли дом, она уже встретила другого. Кто может ее винить?" Я прикрыл глаза, пока они не высохли, затем выпил остатки напитка и поставил стакан на кофейный столик. "Я потерял все. Поэтому я уехал в Калифорнию на некоторое время, несколько лет слонялся по западу, пытаясь понять, что, черт возьми, делать с собой, и перебиваясь с одной никчемной работы на другую. Не думал, что когда-нибудь вернусь, но вернулся. Несколько лет назад я оказался в Сансете. Работал на разных работах по всему городу, пока почти год назад не устроился в закусочную. С тех пор там и работаю".

Софи замолчала. Она оставалась в глубокой задумчивости, но ничего не сказала.

"Вот и моя история", - сказал я через минуту. "Хотелось бы чего-то получше, но что есть, то есть".

"Как ее звали?" - спросила она. " Твоя дочь, как ее звали?"

"Ты не хочешь в этом участвовать, Софи, я чертова развалина. Я - оболочка, понимаешь? Нет ничего, что стоило бы иметь рядом или узнать лучше, чем ты уже узнала".

"Как ее звали?" - спросила она, глаза наполнились слезами.

Я тяжело сглотнул, чувствуя, как дрожит мое тело. "Оливия".

В тот момент, когда ее имя покинуло мои губы, я склонил голову, стыдясь того, что слезы снова наполнили мои глаза. Мне хотелось бежать, убраться оттуда подальше от всего и всех. Я хотел еще выпить. Я хотел много выпить. Столько чертовых напитков, чтобы я больше никогда ничего не чувствовал.

Я начал вставать, но Софи схватила меня за руку и потянула обратно вниз, прижав к себе и обняв, прижимаясь ртом к моему уху и шепча, что все в порядке. От нее пахло духами и детской присыпкой, ее тело было мягким и теплым. Я давно не был так близок с женщиной и чувствовал себя как нервный школьник на первом свидании. Эмоции момента и все, что разговор о прошлом вызвал во мне, были слишком сильны. Перейти сразу к сексу казалось невозможным.

"Софи... - задыхаясь, произнес я, только тогда осознав, что мое сердце бешено колотится, а дыхание стало тяжелым.

Она заставила меня замолчать, прижавшись своими губами к моим.

Когда наши языки встретились, я почувствовал во рту сладкий привкус вина, смешанный с резким ароматом табака. Притянув ее ближе, я обхватил ее руками, и она медленно опустилась на спину, увлекая меня за собой. Когда она легла на подушки, а я забрался на нее, она сняла сандалии и обхватила меня ногами, перекинув лодыжки через поясницу и притянув меня к себе.

Мы целовались, казалось, часами, наши руки бегали по телу друг друга, страсть и вожделение становились все сильнее и сильнее, пока не стали невыносимыми.

"Спальня?" спросил я, поднимаясь на воздух.

Софи сильно пыхтела, а когда она сняла бейсболку, когда мы только пришли, резинка, удерживающая ее хвост, рассыпалась, и волосы лежали по лицу в беспорядке, придавая ей дикий, дикий вид. "Да", - сказала она, задыхаясь. "Определенно".

Но эта пауза дала мне время подумать и обдумать, что мы делаем.

" Подожди", - сказал я, сползая с нее и спотыкаясь. "Это не очень хорошая идея".

Она перекатилась на бок, спустила ноги на пол и уселась в сидячее положение. Убрав волосы с лица, она откинула их за плечи и сказала: "Ладно".

Меня смущала эрекция, натягивающая мои брюки, но я ничего не мог с этим поделать. "Софи, просто я..."

На этот раз она не собиралась меня спасать.

Я хотел привстать, но мне и так было трудно идти, поэтому я изо всех сил старался принять непринужденную позу. "Ты потрясающая", - сказал я. "И ты мне очень нравишься, правда. Но