Мы собрались перед дверями под фиолетовой неоновой вывеской «Мокамбо». Женщины прихорашивались, мужчины разглаживали полы смокингов, в воздухе витала нервозность. Мама немного поникла, когда посмотрела на меня, но папа держался молодцом. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.

– Не нужно ли нам?.. – начала было мама, не обращаясь ни к кому конкретно, и тут двери распахнулись.

Если снаружи обстановка была гламурной, то внутри все находилось за пределами самого смелого воображения. Переступив через порог, мы оказались в мире роскошных 40-х. Как только первая пара шагнула в холл, с верхушки банановой пальмы пронзительно закричал какаду. Нас встретил сияющий метрдотель, чувственная, чуть ли не осязаемая, как волшебная дымка, музыка разлилась по залам. Мы передали наши пальто девушке, одетой в короткое шелковое платье-халтер. Ее очаровательную головку украшала изящная шляпка. На каблуках и в колготках в сеточку, она могла бы появиться на страницах журнала «Life».

– Добро пожаловать, добро пожаловать, – расплылся в улыбке метрдотель и приоткрыл для нас тяжелую портьеру.

Внутри нас ждал мир фантазий. Мы словно перенеслись в прошлое на машине времени, и у меня от восторга перехватило дыхание. Главный бальный зал «Бруклина», когда-то скучный и безликий, преобразился до неузнаваемости, превратившись в «Клуб Мокамбо». Мы все молча таращились на столики, танцпол, бар, эстраду и на целый лес экзотических деревьев в огромных горшках. Их толстые листья таинственно мерцали в полумраке. Толпа элегантных мужчин и утонченных женщин заполняла эту огромную комнату, и десятки официантов в форме принялись сноровисто разносить коктейли «Куба Либра», мартини с зонтиками и шампанское.

Официантки ловко лавировали в толпе, предлагая сигары, конфеты ручной работы и свежие желтые розы, в то время как на паркете танцпола первые пары уже танцевали под зажигательные латиноамериканские ритмы, которую исполнял оркестр из тридцати человек, одетых в синие смокинги.

Ошеломленная представшим передо мной зрелищем, я вдруг почувствовала страх. Я знала, что тетя Камилла и дядя Дэн были людьми не бедными – он был старшим партнером в очень крупной юридической фирме, – но увиденное находилось за гранью моего воображения, а ведь однажды, в не столь далеком будущем, нам с сестрой придется устроить нашу собственную вечеринку. Я не была уверена, сколько именно прабабушка Роуз отложила в свое время под матрас, но если там было меньше четверти миллиона, папе придется продать десятки своих любимых коров, чтобы покрыть разницу. Я посмотрела на родителей, увидела ошарашенное лицо отца, оглядывающегося по сторонам, и задумалась, не размышляет ли он в эту же минуту о том же самом.

Мы пристроились в конце очереди из гостей, спешащих поприветствовать лично Эбби, тетю Камиллу и дядю Дэна. На Эбби были черные перчатки по локоть и черное же бархатное платье, переливающееся на груди блестками. Платье облегало ее во всех нужных местах, и вкупе с длинными вьющимися рыжими волосами, сейчас изящно уложенными на макушке, она выглядела невероятно, чертовски привлекательно. Все трое демонстрировали ту самую очаровательную непринужденность в общении, которую невозможно подделать или купить. Они либо заложены в вашей ДНК, либо нет. К сожалению, мне этих генов не перепало.

До сих пор я счастливо избегала любых замечаний относительно своего фингала, прячась за спинами родных, но мы неумолимо двигались вперед, к хозяевам, приближаясь к яркому пятну света, отбрасываемому софитами.

Мама облизнула губы и изобразила полуулыбку-полугримасу, которая выдавала ее явное беспокойство. Хантер сжал мою руку, и я снова слегка повернула лицо вбок, пытаясь хотя бы на несколько секунд отсрочить неизбежное.

А потом позади Эбби появилась Энн Фостер.

«Выискивает меня», – зло подумала я, и меня тут же охватило желание развернуться и убежать куда глаза глядят. Но мысль о том, что я сейчас в гостях, чуть охладила мой пыл. Тетя Камилла увидела маму, а Эбби – Джулию.

– Джулия! – воскликнула она, искренне радуясь знакомому лицу.

Сестра подошла ближе, и они обнялись. А потом Эбби обняла маму.

– Милая, это потрясающе. Ты выглядишь великолепно, – улыбнулась Джулия.

Эбби сияла:

– Спасибо. Это была идея мамы.

Теперь все ясно. У тети Камиллы был отменный вкус, и она явно как следует подумала о том, как лучше всего подать значительные «активы» Эбби.

Джулия и мама прошли чуть вперед, встав рядом с тетей Камиллой, и кузина поискала меня глазами. Я почувствовала, как напряглась Энн, уже явно предчувствующая что-то недоброе.

– Эбби, поздравляю! – постаралась улыбнуться я, и лицо кузины потемнело, когда она уставилась на мой подбитый глаз.

– Боже мой, Меган! Что с тобой случилось? – спросила она, искренне обеспокоенная.

Мысли заметались в моей голове: стоит ли сказать правду? Я прикинула в уме несколько оправданий и заметила, как Энн с надеждой смотрит на меня, надеясь на адекватное объяснение.

– Я… я… ну, мне очень жаль, меня…

– Ее похищали. Банда.

Я думаю, если бы я или кто-то еще, кроме занудного Хантера, заявил нечто подобное, все бы рассмеялись. Но он был так невероятно искренен, настолько явно неспособен даже на самую ничтожную шутку, что ложь запросто стала правдой.

– Ты ходила в полицию? – с ужасом воскликнула Эбби.

Голос в моей голове закричал: не делай этого! Я знала, что необходимо немедленно сменить тему, но что я могла сделать. Затянувшаяся пауза только больше все усугубляла.

– Я… пока нет, – забормотала я наконец.

Вино и викодин омрачили мой рассудок. На самом деле смешивать спиртное и лекарство было плохой идеей. Вероятно, я все же получила сотрясение мозга, иначе почему я поступила так по-идиотски? В общем, я не стала ничего объяснять, а только дурацки улыбнулась взволнованным родственникам и решила стоять на версии Хантера до конца.

Энн Фостер не поверила ни на мгновение. У нее практически шел пар из ноздрей, но она не собиралась задавать мне вопросы на публике.

– О, бедняжка, – воскликнула тетя Камилла, обнимая меня.

– Если они их найдут, – посоветовал дядя Дэн, – ты можешь подать в суд и потребовать компенсацию за ущерб. Это будет как гражданское, так и уголовное дело. Я кивнула, чувствуя себя отвратительным человеком.

К счастью, другие гости уже напирали на нас сзади, и я отошла, получив последние объятия и последние беспокойные взгляды. Хантер, мой храбрый защитник, галантно поддерживал меня, и я мысленно пометила его флажком «верный» в своем досье партнеров.

– Мне нужно выпить, – заявила я.

В клубе собралось триста, а то и четыреста человек, и для того, чтобы протиснуться сквозь толпу, нужно было приложить усилия. Мы миновали сцену, где играла заводная музыка, и добрались наконец до бара. Бармен поморщился, когда увидел мой глаз.