— Так же как шоколад и арахисовое масло, но каким-то образом это работает, — говорит он, — Так или иначе, смесь этих двух вещей гениальна.

— Ты пьян. Я не говорю о еде. Я говорю о двух людях с очень завинченным прошлым…

— Перестань думать так много, — говорит он, заканчивая мое предложение, — Независимо от того, сколько времени прошло, это, кажется, не имеет значение, — Он потирает мою руку нежно, щекоча чувствительную кожу.

— Я не знаю, почему мы оба боремся с этим так много. Черт, я не мог сделать это с Брэнди сегодня вечером, потому что все, о чем я мог думать, была ты. Я даже назвал ее твоим именем, — говорит он бессвязно. — Да, я облажался, мы облажались, но зачем скрывать факт, что мы все еще хотим друг друга?

Я оттолкнула его.

— Ты, Калеб Бекер, являешься большим идиотом.

— Я тебя не понимаю, — говорит он, его руки в воздухе, а брови нахмурились в замешательстве, — Я признался, что не могу быть с другой девушкой, потому что я думаю о тебе. Я хочу тебя, Мэгги. Это так неправильно?

— Да.

— Что именно? То, что заводишь меня? Почему ты рассматриваешь это, как оскорбление?

— Я не хочу, чтобы мы просто хотели друг друга. — я делаю глубокий вдох, — Я хочу реальные отношения с парнем. Любовь. А ты, ты даже не знаешь, что такое любовь. Любовь — это честность. Любовь — это взаимоуважение, то чего ни ты, ни я не имеем.

— О, правда? — мои слова, очевидно, разозлили его, потому что он встал и открыл ответный огонь:

— Так ты говоришь, что не уважаешь меня?

— Да, именно это я и говорю.

— Хорошо, — говорит он.

— Хорошо, — говорю я.

— Я думал, что все те вещи, которые происходили между нами, накрепко связали нас, но теперь я вижу, что был неправ.

На этот раз мое сердце пронзает острая боль, но, тем не менее, я отвечаю уверенно:

— Дело в честности, Калеб.

— Да, ну, честно говоря, ты смехотворна.

Глава 13

Калеб

Я лежу в кровати, уставившись в потолок. Ленни и Мэтт спят. Я не разговаривал c Мэгги и не получил от нее никаких вестей, потому что мы стремительно унеслись по нашим комнатам четыре часа назад.

Я сказал ей, что все еще хочу ее. Признался, что никогда не прекращал желать ее. А она начинает говорить о любви и уходит.

Гребанная любовь. И честность.

В любви нет честности. Любовь — это защита людей, которых ты любишь, от того, что может навредить им.

О, черт. Я сказал Мэгги, что все еще хочу ее, и мы должны признать наше взаимное притяжение. Глупо, знаю. Я не хотел тогда ляпнуть это — это просто произошло. Возможно, это было пиво. Да, правильно. Я все еще пьян, но знал, что делал. Тем не менее, мои действия от этого не становятся менее глупыми.

В течение следующей недели Мэгги практически игнорирует меня. Мы ездим каждый день на некое событие, где Дэймон представляет нас и призывает поделиться нашими печальными историями. Мы все делимся. Моя история самая короткая: «Я вел машину пьяным и сбил девушку. Отправился в тюрьму. Фактически выгнан из дома родителями. Потерял свою девушку. Лишен водительских прав на три года, и теперь, в основном, живу на улице. Так что, гм, не водите пьяными».

Да, это — моя история, и я придерживаюсь ее. Это — только когда мы выступаем в какой-нибудь школе, сидя за столом с аудиторией, но когда мне задали вопрос, я не знаю, как ответить.

Он вырывается изо рта пятнадцатилетнего ребенка из летней школы вождения.

— Этот вопрос для парня в синей футболке в конце, — говорит он.

Я смотрю на всех остальных. К сожалению, никто кроме меня не носит синюю рубашку.

Эрин передает микрофон мне.

— Что за вопрос? — Спрашиваю лениво, мой голос проносится эхом по аудитории.

— Почему родители выгнали тебя?

Дерьмо, я действительно должен ответить на это? Моя сестра отказалась говорить правду об аварии, моя мама пристрастилась к отпускаемым по рецепту лекарствам, а мой отец отказывается видеть это.

— Это — хороший вопрос, — говорю я, останавливаясь. Я не знаю, что сказать. Правда и ложь растворяются, пока я прочищаю глотку и думаю, как ответить. — Мои родители стыдились, что их ребенок — бывший осужденный. Вдобавок ко всему, они не были в восторге от того, что я встречался с девушкой, которую сбил, и из-за чего попал в тюрьму.

— Почему ты это сделал? — спрашивает ребенок. — Я имею в виду, зачем встречаться с девушкой, которую сбил? Разве это — не плохая идея?

— Да. Это была действительно плохая идея. Одна из самых глупых идей, которые у меня когда-либо были. Следующий вопрос?

Следующий вопрос для Ленни. Они хотят знать, почему он повел машину в озеро.

— Это выглядело хорошей идеей, — говорит Ленни. — Конечно, я был пьян, но это не оправдание. Я заплатил большую цену, и хотел бы, чтобы все было по-другому.

Кажется, это наше пожизненное кредо… желать повернуть время вспять и сделать другой выбор.

Во время возвращения во Фриман, Мэгги даже не смотрит в мою сторону. Она сидит рядом с Мэттом и болтает с ним о теннисе. Когда мы возвращаемся в наше общежитие, она направляется прямо к себе в комнату. Дэймон тоже идет к себе.

Когда его дверь закрывается, а остальные располагаются в гостиной, я иду в комнату Мэгги.

— В чем твоя проблема? — тихо спрашиваю я, чтобы никто не услышал.

— Я не хочу говорить об этом, — произносит она, и затем начинает отходить от меня.

Я схватил ее запястье и осторожно потянул, призывая ее повернуться ко мне лицом.

— Убери руки от нее, — произносит Мэтт за моей спиной.

Впиваюсь взглядом в парня, который, очевидно, хочет быть для Мэгги больше, чем другом.

— Ты, что ее телохранитель?

— Возможно.

Мэтт встает между мной и Мэгги.

— Не вмешивайся в это, парень.

Я весь напрягся, потому что, ну, в общем, только я защищал Мэгги от этого придурка Вика Медонии, и теперь Мэтт заставлять меня чувствовать, что я — не лучше Вика.

— Она, очевидно, не хочет разговаривать с тобой прямо сейчас.

Когда я смотрю на Мэгги, она указывает на дверь, чтобы я вышел.

— С меня хватит, — говорю ей.

Утром, когда Деймон трясет меня спящего, я говорю ему, что беру выходной.

— Калеб, поднимай свой зад. Ты не свалишь с сегодняшних занятий, даже не думай об этом, — говорит Дэймон.