на мой проход среагировал один из крайних нападающих противоборствующей пятёрки. Он на хорошей скорости подъехал ко мне и попытался хоть как-то выбить шайбу в сторону. Однако я жёстко двинул его плечом в плечо и быстро потерял из вида.

А уже через секунду на чужой синей линии меня встретила пара защитников Боговик и Богомаз. Богатырского телосложения Боговик покатил навстречу, а его более хитрый партнёр чуть-чуть откатившись назад, принялся страховать, надеясь, что я ошибусь и потеряю шайбу, толкаясь с его могучим напарником. Всё это я просчитал за считанные мгновенья и практически на автомате, показав корпусом, что сейчас полезу через центр, резко ушёл влево, прокинув шайбу Боговику между коньков. Хоккейный Илья Муромец от неожиданности покачнулся и, еле удержавшись на ногах, мгновенно остался позади. А его хитренький партнёр даже глазом не успел моргнуть, как я, обогнув его по дуге, выкатился один на один с вратарём.

Какой был передо мной голкипер заводской хоккейной команды, первый номер или второй, разбираться я не стал. За шесть метров до рамки, несколько раз резко переложив шайбу с внешней стороны крюка на внутренний, я без замаха швырнул её низом точно между вратарских щитков. И голкипер, запоздало упав на колени, первым делом посмотрел назад, где чёрная замёрзшая на морозе шайбу лежала в сетке ворот. «Прошел, словно стальной нож сквозь мягкий кусок сливочного масла», — подумал я, молча в полной тишине покатив на центр поля.

— Толь Толич, надо бы повторить, что-то я не успел разобраться в чём тут хунд беграден, — криво усмехнулся я.

— Хунд что? — не понял меня гномоподобный наставник местных футболистов и хоккеистов.

— Наша звезда спорта ещё не разобралась, где тут собака зарыта, — недовольно проворчал мой крайний нападающий, которому я зажили передачу.

— Вижу, что кроме футбола, хоккея и домино, ребята учат языки. Что ж похвально, — хохотнул я, встав на точку вбрасывания.

— Кхе, — кашлянул Толь Толич и крикнул своим «крылатым заводским гусарам», — собрались! Повнимательней в защите!

«Да-да, в защите повнимательней, в атаке поточнее», — пробурчал я про себя, перед тем как во второй раз подряд выиграть вбрасывание. После чего откатился на свою синюю линию и, получив обратный пас от защитника, для чистоты эксперимента проехал с шайбой за свои же ворота и уже из-за них рванул в атаку. «Посмотрим, на что вы годитесь», — бубнил я про себя, объезжая игроков чужой пятерки, словно стойки в гигантском слаломе. И мне даже не пришлось клюшкой вытворять что-то сверхъестественное, я уходил от соперников исключительно за счёт скорости и более качественной работы коньками.

И лишь когда меня встретила пара защитников Боговик и Богомаз, пришлось немного попотеть. За несколько метров до защитников я сначала качнул корпусом влево, затем вправо, а сам, резко ускорившись, пошёл через центр. Боговик пропустил меня, не создав никаких проблем, а вот более хитрый Богомаз чуть-чуть зацепил крюком клюшки мой корпус, но без серьезных последствий. «Уже хоть что-то», — успел подумать я, выкатываясь на одинокого и всеми брошенного голкипера заводской команды.

«Ну, товарищ вратарь, держи!» — буркнул я про себя и, немного сместившись влево, сделал самый настоящий богатырский замах. Кипер смело выкатился на встречу и раньше времени рухнул на лёд, наверное, решив, что погибать так с музыкой. Однако убивать простого смертного заводчанина в мои планы на сегодня не входило. Вместо убойного щелчка я опустил клюшку вниз, подгрёб шайбу под себя и на хорошей скорости объехал и распластанного голкипера, и рамку ворот, и уже, выскочив перед пустым правым углом, швырнул шайбу в сетку.

Однако мой цирковой хоккейный слалом от ворот до ворот не все встретили аплодисментами. Если быть точнее, то похлопали в ладоши лишь двое наших запасных хоккеистов. А остальные парни, которые сейчас находились на льду, смотрели на меня насторожено и враждебно.

— Извините, мужики, — сказал я. — С этой секунды играем в пас как по учебнику. Отдал, открылся, упал, забылся. Шайба летит быстрее, чем хоккеист скользит на коньках. Хоккей — игра командная. Это я так порезвился из-за длительного хоккейного простоя. Толь Толич, бросай шайбу, хватит сиськи мять.

* * *

После первой тренировки в сезоне меня разрывали на части противоречивые чувства. С одной стороны я снова вернулся в хоккей, а с другой — команда, в которой мне позволили играть, была в прямом смысле слова безнадёжна. Кончено, не все парни этой заводской ледовой дружины являлись обычными неповоротливыми деревенскими увальнями. С координацией движений и с игровым мышлением у половины был полный порядок. Особенно мне понравился мой правый крайний нападающий, который неплохо знал немецкий язык. Но абсолютно у всех зиял огромный провал в базовой коньковой технике. Те знания, которые в Канаде обычно дают детишкам с шести лет, этих ребят просто миновали.

— Как тебе мои орлы? — спросил Толь Толич, когда после душевой я вместе со всеми приводил себя в порядок. — Я всё понимаю, мы не высшая лига, но как сегодня играли? Как играли! — тренер погрозил кому-то своим маленьким кулачком. — Любо-дорого посмотреть! Орлы!

— Да уж, теперь держись высшая лига, трепещи ЦСКА, — буркнул я. — Тренироваться надо лучше. И основной упор нужно сделать на коньковую подготовку. Кстати, когда стартует чемпионат области? В местной газете про это ни слова.

— Сегодня у нас 15-е, значит в субботу 21-го декабря первая календарная игра, — ответил Толь Толич. — Я завтра в нашей раздевалке таблицу вывешу.

— Через пять дней? — хмыкнул я, озадаченно почесав затылок. — За пять дней даже кота не научишь ходить в лоток. Да уж, попал.

— Толь Толич, да он над нами издевается! — выпалил Гаврила, которого я несколько раз сегодня нежно впечатал в борт. — Не нравятся тебе партнёры? Тогда вали, уматывай, и без тебя сыграем!

— Толя, Толя, ты только не волнуйся, — запричитал старший тренер, успокаивая хоккеиста.

«Значит Гаврила — это производное от фамилии, а нет от имени», — догадался я и, не обращая внимания, на развоевавшегося паренька принялся складывать выданную мне штопанную-перештопанную форму в сумку.

— Расскажи лучше всем, как ты нашу заокеанскую команду продал! — продолжал кричать он.

— Гаврила, заткнись а, — рыкнул на него, молчун богатырского телосложения, по фамилии Боговик. — С Иваном у нас появился шанс выйти из своей группы в финальную пульку. А так, опять сольём почти все матчи. Или скажете,