– Белла, мы не можем, – пробормотал он.

– Нет, можем. Быстро. Очень быстро, – умоляла она.

Он обнял ее с низким животным стоном, ощущая ее готовность.

– Без защиты?

Белла подавила собственный рвущийся наружу стон и яростно затрясла головой.

– Думаешь, я совершу ту же ошибку, что и моя мать? Я никогда не забываю о контрацепции.

Посмотрев на нее еще мгновение, он неистово впился губами в ее рот. Их поцелуй был выражением чистого желания. Оторвавшись наконец от нее, он окинул ее взглядом сверху вниз, крепко удерживая ее тело, чтобы не позволить ей снова тереться о себя. Его напряжение переплавилось в самоконтроль. Прямо сейчас он не хочет овладевать ею.

Белла испытала глубокое разочарование. Снова.

– Я скучал по тебе, – признался он.

Она растаяла от этих слов, но все же заставила себя отстраниться, и снова оказалась на ногах.

– Мне лучше уйти, – сказала она, пытаясь успокоиться.

– Прежде подправь губную помаду, – с усмешкой посоветовал Антонио.

– А тебе бы лучше вот это снять. – Она со значением посмотрела на белоснежный воротничок его рубашки. – А то как бы чего не вышло.

Он убрал руки с ее талии и отступил на шаг вглубь красивой дамской комнаты, чтобы дать Белле больше пространства.

– Сожалею, что Сальваторе Аккарди тоже здесь. Слишком уж он громогласный.

Пожав плечами, Белла раскрыла маленький вечерний ридикюль и, подойдя к зеркалу в золотой раме, принялась поправлять макияж. Пальцы ее заметно дрожали.

– Он хоть раз заговорил с тобой? – спросил Антонио, наблюдая за тем, как она тщательно красит губы.

– Нет, только обо мне. – Она состроила рожицу своему отражению. – Полагает, что я хочу выманить у него деньги.

– А ты этого не хочешь?

Она поспешно повернулась и пронзила его острым взглядом.

– Лучше уж от голода умереть.

– Я видел, как он на тебя смотрел. Ты просто остолбенела, – заметил Антонио.

Смутившись, Белла поспешно отвернулась, жалея, что Антонио может видеть ее отражение в зеркале.

– Самое сердечное наше общение за много лет.

– Не пытайся обернуть все в шутку.

– Его поведение меня нисколько не задевает.

– И лгать мне тоже не нужно, – мягко добавил он. – Иди же, дай ему отпор. Только не устраивай сцен.

– Я здесь не для того, чтобы с ним препираться. Не хочу иметь с ним ничего общего. Мне безразлично, что он думает, говорит или делает.

Антонио помолчал мгновение.

– Я распоряжусь насчет сегодняшней ночи.

Белла спрятала тюбик с помадой обратно в сумочку и только тогда повернулась.

– Я буду общаться только с тобой и Маттео, ни с кем больше, – предупредила она.

– Благодарю. – Обхватив ладонями ее лицо, он долго всматривался ей в глаза, будто пытаясь прочесть мысли. Но ее безмолвному призыву о поцелуе не поддался.

– Мне пора идти, – извиняющимся тоном произнес он и быстро вышел через другую дверь.

Глядя на себя в зеркало, Белла пыталась прогнать со щек предательский румянец. Кожу ее покалывало от возбуждения. Она снова хочет Антонио и не собирается отказывать в удовольствии ни себе, ни ему.

Возможно, теперь ее можно считать его любовницей. Но принять от него она ничего не согласится: ни единого пенни, ни одного платья или украшения. Ни-че-го. И другом ему не будет. Только любовницей. Еще на одну ночь.

В ту ночь время тянулось бесконечно. Впервые с тех пор, как открылся клуб, Белла с нетерпением ждала ухода последних гостей. Едва выпроводив своих служащих, она ждала, стоя в дверях. Пока еще совсем темно, но уже через час небо посветлеет, и появятся первые лучи солнца. По улице в ее сторону медленно ехал роскошный черный автомобиль без номерных знаков. Он затормозил в неположенном месте, прямо у входа в клуб. Тонированное стекло со стороны водителя опустилось на пару дюймов. Белла ожидала увидеть Маттео, но за рулем сидел сам Антонио.

Она шмыгнула в машину, и он поехал дальше. Белла внимательно осматривалась по сторонам, нервничая, что их могут увидеть, но вокруг не было ни души.

Антонио направлялся в самое сердце Сан-Фелипе.

– Ты умеешь водить машину? – Белла хотела обернуть свой вопрос в шутку, но в горле пересохло, и голос прозвучал сдавленно.

– Иногда мне разрешается это делать, – официальным тоном ответил он и улыбнулся. – Готова?

Гигантские ворота открылись, как по мановению волшебной палочки, – Антонио даже на кнопку нажимать не пришлось. Выйдя из машины во внутренний гараж, превышающий по размерам среднестатистический дом и заполненный эксклюзивными автомобилями, Белла нигде не увидела ни охранника, ни служителя.

– Мы во дворце, – прошептала она, входя вслед за Антонио в просторный холл. Даже в тусклом ночном освещении она различала картины на стенах, расставленные вдоль стен пьедесталы с бесценными скульптурами и стеклянные шкафы с предметами антиквариата.

Сердце Беллы бешено колотилось. Она и подумать не могла, что принц привезет ее во дворец. Не слишком ли он рискует?

Внушительное здание было погружено в тишину, и Белле казалось, что за каждым ее шагом внимательно наблюдают глазки невидимых камер слежения.

– Хочу отдать должное удобству собственной постели.

– Но…

– Тише. – Он повернулся к ней и быстро чмокнул в губы. – Иначе кто-нибудь услышит. – Взяв за руку, он повел ее через лабиринт комнат.

Удивленно взглянув на него, Белла заметила на его лице озорную усмешку.

Это ведь Антонио, суперсерьезный кронпринц… или нет? Ей с трудом верилось, что владелец громадного, невероятно роскошного дворца крадется, точно подросток.

Они поднялись на несколько лестничных пролетов и прошли ряд коридоров, прежде чем остановились у двустворчатых дверей на третьем или четвертом этаже – Белла давно сбилась со счета.

– Это твои личные покои? – спросила она, хотя ответ был очевиден.

Оказавшись, наконец, за закрытыми дверями, Белла повернулась к Антонио, но его восхитительная и такая редкая улыбка погасла, а выражение лица сделалось еще более замкнутым, чем обычно. Испытывает ли он, как и она, неловкость?

– Когда ты в последний раз приглашал сюда… гостей? – поинтересовалась она.

Этот вопрос снова заставил Антонио улыбнуться, но он ничего не ответил.

– Ты просто стараешься дать мне почувствовать, что я особенная, – весело пошутила она.

– Ты и есть особенная.

Белла прошлась по просторной комнате, преимущественно для того, чтобы скрыть выступивший на щеках румянец. Легкий флирт Антонио был ей по душе.