– Скоро. – Он утешил ее поцелуем.

– Нет, сейчас! – Она с жаром ответила на его поцелуй.

Но Антонио оказался непоколебим. И безжалостен. Он ласкал, целовал, гладил, то яростно, то нежно, меняя ритм, терзая ее до тех пор, пока она сама не принялась колотить по клавишам, призывая его взять ее. Когда он, наконец, позволил ей кончить, она долго и громко кричала, а потом обмякла в его руках.

– Я больше не могу! – умоляюще воскликнула она. – Я нуждаюсь в тебе. Пожалуйста.

Крепко прижав ее к себе, Антонио отнес ее в другую комнату и, поставив на ноги, отступил на шаг.

– Ну, так бери меня, – просто сказал он.

Белла смутно отметила, что они в спальне, но никакие детали обстановки в ее сознании не запечатлелись, потому что она сосредоточилась исключительно на Антонио. Она принялась срывать с него одежду, но пальцы не слушались, поэтому ему пришлось помогать ей.

– Презервативы в кармане, – отрывисто пробормотал он.

Белла достала один и, слегка улыбнувшись, принялась обеспечивать себе защиту. Она действовала не торопясь, помогая не только руками, но и губами. Когда она закончила, Антонио уже покрылся испариной.

Рассмеявшись, она толкнула его, и он упал спиной на кровать, а в следующее мгновение она сама запрыгнула на широкий матрас. Быстрый и сильный, как лев на охоте, он перехватил ее и, уложив на постель, накрыл своим телом. Белла не могла больше ждать ни секунды.

– Скорее, – подстегивала она. – Умоляю!

Но Антонио замер, глядя на нее сверху вниз с дьявольской улыбкой, которую она уже успела хорошо изучить.

Он намерен подвергнуть ее сладостной пытке!

– Ты не будешь спешить, да?

Дрожь прошла по ее телу, жаждущему новых ласк. Антонио склонил голову набок, казалось, он обдумывал ее слова.

– Ну, все именно так и может закончиться.

Облизнув губы, Белла провела руками по твердым мышцам его пресса.

– Я буду вести грязную игру. – Она готова была пойти на что угодно, чтобы заставить его поскорее привести ее к желанной разрядке.

Брошенный ею вызов был встречен усмешкой.

– Вперед, дорогая, покажи, на что ты способна. Только предупреждаю: моя игра будет еще грязнее.

Белла рассмеялась, но тут же посерьезнела. Антонио заставил ее продвинуться дальше по матрасу, чтобы заняться той частью ее тела, которая более других требовала его внимания.

Белла сдалась, уступила его стремлению подарить ей еще один божественный оргазм.

Час спустя она улыбнулась, глядя на его распростертое на кровати тело, потное и почти бездыханное. Покрывала сброшены на пол, за окном занимается рассвет. Ощущая кожей тепло солнечных лучей, Белла готова была поклясться, что никогда в жизни не чувствовала себя более расслабленной. И дело тут не только в физической близости. Они с Антонио как будто плывут на одной волне, вместе создавая самую прекрасную музыку.

Подперев голову рукой, он провел пальцем по красному неровному шраму, сбегающему по голени к лодыжке.

– Болит?

– Нет. Покалывает иногда, – пробормотала она в ответ.

– Что произошло?

– Битое стекло в пуанте.

Антонио нахмурился.

– Стекло?

– Да, стекло в пуанте, – коротко подтвердила она. – Не много. Я почувствовала его только в середине представления. Но, как ты знаешь, «шоу должно продолжаться».

Он придвинулся к ее ступне и стал внимательно рассматривать пальцы ноги.

– Не нужно. – Белла попыталась поджать свои изуродованные пальцы, уже жалея о том, что рассказала ему.

– Ты продолжила танцевать? – Он отпустил ее ступню, и она поспешила поджать ноги.

– Разумеется. На сцене чувствуешь себя непобедимым и не замечаешь ничего вокруг, пока не становится слишком поздно. Поначалу мне казалось, что просто мозоль прорвалась, а под конец я упала, очень неудачно, так что сломала лодыжку и голень.

Когда позднее она осмотрела свою ногу, обнаружила, что пуант насквозь пропитан кровью. Порез оказался столь глубоким, что повредил нервные окончания.

– Шоу продолжилось. – Белла пожала плечами, маскируя боль привычной улыбкой. – На сцену вышла дублерша, а меня увезли в больницу.

В ногу пришлось установить штырь, и за несколько месяцев в гипсе она лишилась гибкости и мышечного тонуса. Белла потеряла уверенность в себе.

– Тебе не удалось найти в себе силы, чтобы вернуться? – спросил Антонио. – Подлечиться и продолжить заниматься любимым делом?

– Не на том уровне, какой был у меня прежде. – Ее карьера оказалась погубленной. Особенно отравляло осознание того, что кто-то в труппе ненавидит ее так сильно, что решился на такую подлость.

Она-то считала, что труппа – ее безопасный оплот, но ошибалась.

С тех пор Белла решила стать независимой. В таком случае любым успехом, которого добьется, она будет обязана только себе. Она сама вытащит себя из любых проблем. Ее мать этого урока так никогда и не усвоила.

– Как эти осколки попали к тебе в пуант? – грозно спросил Антонио.

Отвечать Белле не хотелось, но она слишком хорошо знала этот его взгляд. Игривость исчезла без следа, и он снова стал суровым правителем.

– Подозреваю, что кто-то не считал меня достойной моего места в труппе. Якобы меня взяли не за талант и технику, а за заслуги сексуального характера.

– Виновного нашли? – мрачно уточнил Антонио.

– Ни я, ни художественный руководитель не хотели затевать скандал. – Себастьян, опасаясь, что дурная слава повредит репутации труппы, убедил ее не обращаться в полицию. У Беллы были свои причины с ним согласиться.

– Что?!

Она поморщилась от ярости, прозвучавшей в его голосе.

– Я не хотела, чтобы об этом случае стало известно, – с жаром пустилась она в объяснения. – Не желала объявлять о наличии у меня тайных врагов, способных на подобную низость. Незачем было это афишировать. – Она боялась признаться миру в собственной уязвимости. Поэтому завершила балетную карьеру и стала королевой развлечений. – Я упала и сломала ногу. Конец истории.

Теперь Белла никому не доверяла.

Чтобы отвлечь внимание Антонио от щекотливой темы, она протянула руку и погладила маленькую серебряную статуэтку-слоника, стоящую на прикроватной тумбочке.

– Какая прелесть.

Все еще хмурясь, Антонио бросил взгляд на фигурку.

– Это подарок Алиссии мне на день рождения.

Белле стало интересно, сколько лет назад это случилось и какое символическое значение имеет слоник. Ее познания о слонах ограничивались одним-единственным фактом – якобы эти животные никогда ничего не забывают.