Полки магазина были усеяны странными предметами. Блестящие вытянутые куколки были выстроены в ряд, как маленькая армия. Изящные голубые кувшины и чайные чашки, серебряные самовары и коробки с импортным чаем и табаком лежали в полураспакованных ящиках с соломой. На одной из стен висели дорогие шкуры: пятнистая рысь, бархатный соболь, белая норка и лиса, переливающаяся ярко-оранжевым и красным, словно на ее меху отпечатался закат. В дальнем конце комнаты виднелись стеклянные двери. Стекло было покрыто ледяным узором, но сквозь левую дверь можно было разглядеть очертания города… и это был не Санкт-Петербург.

Гипнос проследил за ее взглядом и ухмыльнулся.

– Один из главных секретов Вавилонского Ордена, – сказал он. – Это древние Тескат-порталы, использующие технологию Падшего Дома, чтобы перемещаться на большие расстояния. Дверь слева ведет в Москву.

– А дверь справа? – спросила Зофья.

Гипнос нахмурился.

– Я решил не открывать эту дверь после того, как увидел, что из-под нее течет кровь.

– Прошу прощения, что? – воскликнул Энрике. – И почему в Росии столько порталов?

– Это столица всех знаний Вавилонского Ордена, mon cher, – ответил Гипнос, проходя в заднюю часть помещения. – В Росии только один дом – Дом Даждьбог. Только представь! Один Дом устраивает все вечеринки! Это просто потрясающе. В общем, у России почти нет колоний, кроме небольшого количество регионов, добывающих мех. Может, она слишком занята пограничными стычками с Китаем и прочими соседями. Как бы там ни было, Дом Даждьбог специализируется на своей собственной валюте: знаниях. А что касается порталов, они существуют для того, чтобы каждый Дом мог получить нужную информацию или провести секретную встречу, поэтому в России их больше всего.

Лайла слушала его вполуха, рассматривая полку с раскрашенными куклами. У девушки свело дыхание. В детстве у нее была всего одна кукла. И Лайле хотелось бы забыть о том, что с ней случилось.

– Это матрешки, – сказал Гипнос, взяв с полки одну из кукол. Он повернул верхнюю часть и снял ее, как крышку, показывая Лайле еще одну куклу – поменьше. Таким образом он разобрал всю игрушку, выстроив на полке целый ряд фигурок.

– Как красиво, – сказала Лайла.

– Последнее изобретение Василия Звездочкина, – сообщил ей Гипнос.

Девушка провела пальцем по самой большой кукле. Поверх ее белоснежной кожи была нарисована голубая шуба, а в том месте, где должно быть сердце, сверкала маленькая снежинка.

– Кто это? – спросила Лайла.

Гипнос вздрогнул. Энрике подошел к ним сзади и заглянул патриарху Дома Никс через плечо.

– Снегурочка, – сказал он.

– Будь здоров, – пошутил Гипнос.

Энрике закатил глаза, но на его губах заиграла легкая улыбка.

– Это снежная дева из русских сказок, – объяснил он. – В легенде говорится, что Снегурочка была сделана из снега и ей нельзя было влюбляться, но она ничего не могла с собой поделать. В итоге она влюбилась и растаяла в тот же момент.

Лайла ощутила, как кончики ее пальцев покалывает от раздражения. Ей хотелось потрясти Снегурочку за плечи и отчитать за то, что она потеряла контроль над своими чувствами. В конце концов, они не так сильно отличались друг от друга. Лайла была сотворена из кучки костей, а ледяная дева – из горстки снега. Любовь не стоила того, чтобы позволить ей затуманить их разум и превратить их сердца в пыль.

– Все в порядке? – спросил знакомый мрачный голос.

Предательский жар разлился по телу Лайлы, и она резко отвернулась от полки с куклами.

– Да, да, все готово, – сказал Гипнос, хватая Энрике под руку и направляясь к деревянному ящику, набитому сеном.

Северин поймал на себе взгляд Лайлы и медленно перевел глаза на кукол у нее за спиной. Она поспешила присоединиться к Зофье, которая сидела за низким столом и играла со своей коробкой спичек.

– Шоты? – спросил Гипнос, доставая из ящика бутылку водки.

– Очки, – сказала Зофья.

– Никогда не слышал о такой игре с выпивкой.

– Я думал, мы соберем Тескат-очки, – сказал Энрике.

– Не здесь, – Северин посмотрел на дверь. – Слишком опасно. Возможно, люди Васильева все еще ищут нас. Сначала нам нужно попасть в Москву.

– А начинать путешествие трезвым – это плохая примета, – добавил Гипнос, поднимая бутылку. – Выпьем за Госпожу Удачу?

– Не вижу смысла поднимать тост за антропоморфный образ случайной вероятности, – вмешалась Зофья. – Это никак не влияет на частоту счастливых или несчастных случаев.

– Именно потому ты должна выпить две рюмки, – сказал Гипнос. – И будьте осторожны с этими ящиками. Они довольно старые, можно получить занозу.

Лайла осторожно села на ящик. Она заставила себя натянуто улыбнуться, но эти куклы выбили ее из равновесия. Девушка покрутила гранатовое кольцо: 18 дней.

Она напомнила себе, что теперь у них есть Тескат-очки, но зародившуюся надежду отравляли сомнения: что, если они не сработают? Откуда ей знать, что Божественная Лирика действительно поможет ей выжить? Что, если книги уже нет в Спящем Чертоге?

– Лайла? – позвал Гипнос.

Она подняла взгляд. Все это время она не слушала.

– Мы решили идти в порядке дней рождений. Когда твой?

– Через восемнадцать дней, – ответила она, чувствуя, как ее желудок завязывается узлом.

– Так скоро, ma chère! Ты должна была сказать раньше! Устроишь грандиозную вечеринку?

Или похороны? Она покачала головой, и Гипнос сунул ей в руку холодную рюмку. Затем он проделал то же самое с Энрике и Зофьей, которая явно не одобряла происходящее. Северин отказался. Он стоял у камина, в стороне от остальных. Тени и огненные блики придавали ему почти нечеловеческий вид. По ее шее побежали мурашки, стоило ей вспомнить, как его губы почти коснулись ее кожи. Ты переигрываешь. Северин резко поднял взгляд на нее. Она не успела отвернуться.

– Пусть наши цели оправдают наши средства, – нараспев произнес Гипнос.

Каждый раз, когда Лайла вспоминала о целях, в ее голове вспыхивало воспоминание о яркой улыбке Тристана. Она пробормотала его имя себе под нос и одним глотком осушила рюмку с ледяной водкой. Этот напиток можно было назвать призрачным, потому что он тоже оставлял после себя горький привкус на языке.

– L’Chaim, – сказала Зофья, последовав ее примеру.

Энрике выпил свою порцию и зашипел, хватаясь за горло.

– Это отвратительно.

– Давай налью еще, – сказал Гипнос, протягивая ему бутылку. – Еще несколько рюмок, и ты вообще перестанешь что-либо чувствовать.

– Я бы хотел поговорить со своей командой, – тихо сказал Северин. – Иди проверь портал, Гипнос.