должно было выйти что-то вроде флейты или дудочки. Сделать её было несложно, куда проще, чем лепить фигурку горничной из полимерной глины со всеми кружевами, фартуками и бантами.

— Теперь надо попробовать.

— Уа? — бесилка подалась вперёд, обнюхала поделку, а затем взглянула на меня вопросительным взглядом.

Я улыбнулся, приложил флейту к губам и попробовал сыграть. Даже удивительно, но у меня получилось. Как человек, привыкший к самым дорогим и брендовым инструментам, могу сказать, что звучание у моей дудки, теперь я буду называть её дудкой, находится на уровне говна с корицей и клубничным джемом. То есть хрень, но есть, в смысле, сыграть что-нибудь можно.

Не стал играть ничего сложного, простая импровизация в среднем темпе, который изредка срывался на что-то быстрое и ещё реже замедлялся. Приятная слуху мелодия разлилась и заполнила собой всю округу, делая её чуточку живее и менее ужасной. Мне кажется, что этот берег никогда прежде не слышал ничего подобного, и даже ветер затих, чтобы послушать такое непривычное для здешних краёв явление, как музыка.

Бесилка сидела рядом и смотрела, широко распахнув глаза и открыв рот, на то, как я играю. По-моему, она даже дышать перестала.

А я всё продолжал играть. В какой-то момент мне самому стало это нравится, уж слишком истосковался по музыке. Да и это навевало множество приятных и дорогих моему сердцу воспоминаний.

Закончив, медленно открыл глаза, смакуя этот мистический момент, когда музыка стихла, а окружающий мир ещё не заговорил.

— Уа-уа-уа-уа-уа! Ху-ху-ху!

Бесилка была тут как тут. С удвоенной силой принялась обнюхивать дудку, просила показать её поближе, внутри и снаружи. Для неё это, похоже, было что-то на уровне магии. Причём красивой магии, которая завораживает, а не убивает. Правда, тут вышла накладка. Я, не подумав, дал чертёнку попробовать, хех, дунуть. Как бы тут всё получилось, но ей тоже хотелось сделать что-то красивое, но для этого нужны были руки.

Понимание этого я сразу заметил по лицу. Из улыбчивого и любопытного оно в миг стало грустным. Она несколько раз тихонько свистнула носом, развернулась и полезла в нору.

Я тяжело вздохнул, отложил дудку и взглянул на огненное море.

— Что ж… Нам всем здесь непросто. Нужно просто продолжать жить.

* * *

Прошло ещё около двух недель, и за это время ничего не поменялось. Разве что я выяснил, кто топчется снаружи по ночам. И это, сюрприз, торговые караваны. Ну, может, не караваны, а группы торговцев, чей маршрут пролегал мимо нашей костяной кучи. В общем-то, реальность оказалась до безумия скучной. Однако познакомиться я с ними даже не пытался, уж больно жутко они выглядели. Да и проблема всё та же. Я им ростом чуть выше коленки, говорить не могу, предложить мне им нечего. Если только худосочный обед в виде себя любимого.

Но однажды ночью всё-таки по берегу прошло нечто ужасное. Я проснулся оттого, что бесилка до боли впилась в меня когтями. Когда очнулся, без шуток хотел двинуть ей в нос, но быстро осознал, что она пытается предупредить об опасности.

Я приложил палец к губам, намекая, чтобы она даже пищать не вздумала, но, похоже, дурилка и так это понимала.

Нору накрыла волна жуткого холода. Заметил, как внутрь стали залетать маленькие снежинки, оседая на волосах и коже чертёнка. У меня так вообще складывалось ощущение, будто нагишом на мороз выгнали. Нам было невероятно холодно, но больше всего мы боялись того, что сейчас находилось снаружи.

Нечто ступало медленно, и при каждом шаге был такой звук, словно оно идёт по глубокому снегу. Когда существо проходило мимо норы, бесилка просто зажмурилась. Я, к своему стыду, сделал то же самое.

Спустя около десяти минут всё стихло. Стало чуть теплее, но важно то, что эта страшная ебака ушла от норы на достаточное расстояние, чтобы мы тут не замёрзли к херам собачьим. По-видимому, ей было всё равно на двух обоссавшихся от страха бесов, и она успешно покинула наш пляж.

Выходить и смотреть, что там снаружи, мы по понятным причинам не стали. Ну его в жопу. Целее будем.

А на следующей день я, кажется, опять умер.

Глава 7

Демоны не плачут

Мы жили на этом берегу уже около двух месяцев, и в какой-то момент стало казаться, что ничего плохого с нами уже не случится, а в случае опасности достаточно просто забиться в нору и переждать. Да что говорить… Даже перестали баррикадировать вход в эту самую нору, когда ложились спать. Чувство страха притупилось, мы расслабились и порой стали забывать об элементарных правилах безопасности. Сам себя несколько раз ловил на том, что не осматриваю округу перед выходом из норы.

Так же было и в этот раз. Я проснулся раньше дурилки, выполз на поверхность, потянулся и принялся хомячить свежепойманного жучка. Меня уже не особо беспокоили дёргающиеся во рту лапки. Главное — не подпускать их к горлу, а то привет, рвотный рефлекс.

Хех, на опыте говорю, уже выворачивало пару раз.

Только когда прикончил второе насекомое, хлопнул себя по лбу, что опять не проверил округу, прежде чем покинуть убежище. Но ладно. Рядом всё равно никого нет. Так что на этот раз решил сам себя простить.

Посмотрел налево — всё как обычно, то есть никого. Посмотрел направо и… стоп.

— Ленточки! — Я аж есть перестал.

На берегу, где-то на расстоянии в пару километров, виднелись те самые цветастые, переливающиеся радугой ленты, которые обычно видел над огненным морем. В условиях информационного голода моё любопытство разыгралось не на шутку.

Они извивались, словно воздушные змеи. Кружились в потоках воздуха, а иногда против них. Порой их движения были плавными, а иногда ломаными. Можно было бы подумать, что какая-то аномалия, но я не раз уже замечал, что они могут двигаться в противоположные друг от друга стороны, а значит ветер тут не при чём. Значит, двигаются они по своей воле. И если раньше у меня не было возможности добраться до них и посмотреть, что же это такое, то теперь вполне.

Вооружившись своей костяной ковырялкой, бросил мимолётный взгляд на вход в нору. Дурилка ещё спала, и, наверное, стоило завалить проход костями, пока меня нет.

— Но тогда она наверняка проснётся и увяжется следом. Нет, — твёрдо решил я. — Пойду один. Да и тут недалеко. Десять минут туда-обратно, даже проснуться не успеет.

Я уже успел порядком привязаться к этому чертёнку, но