как нам пришлось сгрести их в сторону и неловко стоять, пока вновь прибывшая пара размещалась на ночлег. Как эта парочка поглядывала на нас, недоумевая. И как мама прижимала телефон к уху и улыбалась, пытаясь дозвониться до отца снова и снова.

Очевидно, в конце концов, он все-таки приехал. И мы молча погрузили вещи в машину.

– Пока мы ждали, ты играла со мной в камень, ножницы, бумагу, – произнес Коннер. – Я запомнил это, потому что не поверил тебе, что бумага побеждает камень.

– Ты сказал, что камень разорвет бумагу в клочья.

– Разве я был неправ? – поднял брови Коннер. – Камень обладает огромной силой. Он может сломать ножницы, но ни хрена не может сделать с бумагой? Я тебя умоляю!

Он снова опустил взгляд на книгу в своих руках. Как ни странно, я почувствовала облегчение оттого, что, взглянув на нее, он вспомнил о нашем детстве. Это означало, что я была не одинока.

Читая ее, я поняла, что одной из главных причин, по которой меня привлекло это повествование, было то, что оно заставило задуматься о собственном отце. Я вовсе не думала, что мой отец мог быть серийным убийцей или кем-то в этом роде, просто были такие моменты в детстве автора, которые казались слишком знакомыми, чтобы их игнорировать. Как они ходили на цыпочках вокруг отца, когда он был не в настроении. То, что все знали, что нельзя трогать его вещи и задавать какие-либо вопросы. Как много было моментов настоящей привязанности и счастья, но позже, под грузом других воспоминаний, они стали казаться далекими и призрачными.

– Не представляю, как ты спишь, читая подобные книги, – заявил Коннер.

– Это лучше, чем мелатонин.

– Правда?

Я тихонько рассмеялась.

– Нет, не совсем. В настоящее время я мало сплю. Но этого и следовало ожидать, учитывая работу над диссертацией и… – Я обвела рукой гостиную.

– Твои ночные наблюдения?

Я поморщилась, выхватывая у него книгу.

– В основном, они уже закончились, спасибо тебе большое, – буркнула я. – По крайней мере, Сэм в последнее время не занимался ничем интересным. Больше никаких подозрительных звуков или таинственных предметов, перемещаемых из его грузовика в гараж поздно ночью. На самом деле, после вечеринки в соседнем доме стало довольно тихо, за исключением единственного всплеска, который я слышала прошлой ночью около одиннадцати, как если бы Сэм допоздна купался в своем бассейне.

Коннер собрал коробку с вещами, которые собирался увезти с собой домой, и перед выходом еще раз ненадолго задержался у двери.

– Единственное, что я хочу сказать: возможно, пришло время вызвать криминалистов, если ты думаешь, что твой сосед замышляет что-то очень плохое.

Было так заманчиво запустить книгой в Коннера, но это была собственность библиотеки, и я хотела иметь возможность вернуть ее в целости и сохранности.

– Не собираюсь я этого делать, – возмутилась я. – Просто на мгновение поддалась паранойе, которая является моим врожденным эволюционным правом на выживание. Теперь ты спокойно можешь забыть об этом. Я уже забыла.

– М-м-м, – промычал Коннер. – Жаль.

– Это еще почему?

Коннер одарил меня раздражающей ухмылкой.

– Потому что, – произнес он, – я случайно узнал от Джоуи, что Сэм тоже находит тебя очень интересной.

Восемь

Когда я пришла в библиотеку во второй раз, Элисон снова работала за стойкой. К счастью, она была занята другим посетителем, поэтому я сунула мемуары дочери серийного убийцы в ячейку для возврата книг и ушла наверх, прежде чем она меня заметила.

Я не искала ничего особенного в разделе тру-крайма – просто хотела вдохновения. Мне следовало бы писать о «Хладнокровном убийстве», но по непонятной мне самой причине я откладывала это. Пожалуй, именно эта книга больше других вдохновила меня писать о жанре. Возможно, в этом и заключалась проблема – я начала ощущать давление.

На полке стояла еще одна книга об Утреннем Убийце. Она выглядела более похожей на тру-крайм: черная обложка с матово-красными буквами в названии, коллаж из восьми картинок. Напоминает нечто среднее между романом Стивена Кинга 1980-х годов и ежегодной антологией ужастиков. Я схватила ее и спустилась, направляясь к одному из киосков самообслуживания в центре первого этажа.

НЕ РАБОТАЕТ

Пожалуйста, принесите книги на стойку регистрации для проверки.

Я постояла с минуту, просто глядя на офисную бумагу, приклеенную скотчем к передней панели каждого аппарата, на сообщение, напечатанное шрифтом Times New Roman. Бросив взгляд на стойку регистрации, убедилась в том, что и так уже знала, и у меня в животе все сжалось. В настоящее время Элисон была единственным сотрудником, сидевшим за главным компьютером, а это означало, что, если я хочу взять книгу, у меня нет никакой возможности избежать встречи с ней.

Я хотела прочитать книгу. Но не хотела разговаривать с Элисон. Неразрешимая головоломка.

Поэтому, естественно, я поднялась наверх, уселась за стол в читальном зале и принялась читать.

Странно, что при всем моем интересе к тру-крайму я ничего не читала о серийном убийце, который совершал преступления так близко от моего собственного дома. Свое прозвище он заслужил в основном за то, что нападал на женщин во время их утренних пробежек – конечно, именно по этой причине вы никогда не увидите, как я топаю по тротуару, а в наушниках у меня так громко гремит Paramore[46], что я не слышу неизбежной угрозы. А еще потому, что бегать трусцой – отстой.

Настоящим сюрпризом для меня стало описание, как его поймали. Его подозревали в течение десяти лет, вплоть до середины девяностых, потому что он жил неподалеку и однажды был остановлен полицейским за то, что подглядывал в окна. В результате все закончилось тем, что дочь случайно предоставила важную улику, позволившую собрать все воедино.

Ее дом ограбили, и она составила отчет, в котором перечислила все украденные предметы. Среди них было обычное ювелирное изделие – тонкая золотая цепочка с кулоном в виде птицы. Она описала птицу как ласточку с распростертыми крыльями. Один из сотрудников недавно проводил повторную проверку нераскрытых дел и зацепился за это описание. Похожая подвеска, как полагали, была снята с жертвы Утреннего Убийцы почти пятнадцать лет назад.

После прочтения этого отрывка мне пришлось откинуться на спинку стула. В мемуарах нет ни одного слова об этом. Огромная недоработка. Дочь серийного убийцы получила самый жуткий подарок из всех возможных, и, дав описание этого подарка, она помогла посадить собственного отца.

Я уже прочитала в Википедии историю Утреннего Убийцы и знала, что он умер в тюрьме несколько лет назад в возрасте шестидесяти семи лет. И мне было интересно, живет ли