вот, допустим, есть такой кабинет, в который попадают люди, которые, по мнению общества, неправильно переживают ту или иную трагедию. Мало рыдают перед журналистами, не особенно громко плачут и так далее. В общем, я хочу написать про ветерана войны, которого обвиняют в том, что он не очень-то страдает из-за того, что идет война. И вот он попадает в этот кабинет, и там должна быть такая совершенно безумная баба, положим, рыжая, допустим Катерина, которая всем рассказывает, как нужно правильно страдать. И вот она начинает допрос этого человека, и я не знаю, что там будет в середине, но я придумал финальную сцену: его приковывают к койке и закапывают капли, чтобы глаза начали слезиться. И название даже придумал — «Так-то лучше!»

— Браво, браво, Александр! Какая прекрасная идея! Уверена, у вас получится отличный рассказ!

— Нет-нет, ты не поняла — я хочу, чтобы ты его написала…

— В смысле?

— В прямом. Ты знаешь меня как облупленного. Понимаешь, как я пишу, чувствуешь мой слог, знаешь все мои приемы и уловки. Мне не хочется тратить время на ремесло, понимаешь? Я хочу творить! Зачем мне сидеть, сгорбившись над столом и все это записывать, если это время я могу потратить на творчество?!

— Да, но я не могу писать так, как вы!

— Господи, да что за глупости? Кто угодно может писать, как я!

— Нет, Александр, я не возьмусь!

— Давай не дури! Накидай мне к концу недели рассказик на пять-шесть страниц, такой, чтобы не очень короткий, но и не сильно длинный, а я там уже поправлю, отредактирую, улучшу… а сейчас иди сюда, поцелуй папочку…

Написанный Софией текст Александру понравился. Как ни волновалась она, известный писатель оценил подражание его ритму и способность будущей супруги выдумывать метафоры, похожие на его собственные. Лишь слегка отредактировав текст, Александр поручил разослать его всем литературным журналам (чтобы посмотреть, кто даст больше) и предложил жениться:

— В смысле? Вы хотите, чтобы я стала вашей женой, Александр?

— Да, милая, едва ли я найду человека лучше тебя!

С тех пор Александр никогда не писал, но только набрасывал сюжеты. Каждое утро он садился за стол, раскрывал черновики и делился с женой идеей нового замысла:

— Знаешь, милая, я хочу написать такой роман, в котором в каждую главу будут вплетены вопросы из кроссворда. И все эти вопросы и правильные слова будут взаимодействовать с сюжетом, а главный герой или героиня, как пойдет, на протяжении книги будет разгадывать этот кроссворд, ну и читатель, понятное дело, тоже…

— Идея удивительная, Александр! Как, впрочем, и все ваши идеи, но только не уверена, что я справлюсь…

— Да, с этим ты сама вряд ли справишься — там придется очень много считать, но я же не брошу тебя одну!

Едва заканчивался завтрак, Александр отправлялся к озеру, чтобы почерпнуть вдохновение от местных пейзажей, а София садилась к столу, чтобы параллельно начать писать очередную книгу. Со временем в ее кабинете скопились рукописи нескольких десятков романов, над которыми она работала одновременно (в зависимости от того, про какую из своих давних идей вспоминал автор).

К счастью, иногда утро начиналось с того, что известный писатель обращался к жене-секретарю с предложением приостановить работу над тем или иным произведением и вернуться к старому:

— Слушай, а вот помнишь, у меня была идея, что я описываю шахматную партию от лица пешки, такой обзор великой битвы от первого лица? И люди понимают, что, с одной стороны, это просто шахматная партия, но описана она так страшно и так завораживающе, что совершенно невозможно оторваться?!

— Да-да, Александр, конечно, как же можно позабыть о такой идее?!

— Так вот она мне больше не нравится! Отложи ее!

— Вы уверены?

— Да, а что ты думаешь, что понимаешь в литературе больше меня?!

— Нет-нет, что вы, мне просто казалось, что это прекрасная идея!

В такие дни, скрывая собственную радость, София буквально бежала в кабинет, чтобы, отыскав рукопись — нет, не уничтожить, а переложить ее в шкаф отвергнутых идей, к которым, впрочем, Александр время от времени все равно возвращался.

Самыми сложными были моменты, когда большой писатель требовал отчитываться:

— А как идет работа над романом «Книга обманутых»? Сколько в ней уже готово страниц?

Или:

— Помнишь ту историю про стендап-комика, который селится в горном шале несмотря на то, что объявлена угроза схода лавины? И вся деревушка выезжает, а он, наоборот, приезжает туда и заявляет, что никуда не выедет. Как же я тогда назвал эту историю?

— «Проверка связи»?

— Точно! Какое прекрасное и поэтичное название! Так что там с этой книгой? Я подумал, что хотел бы в этом году издать ее.

— Вы решили тогда, что это будет не роман, а рассказ, — рискуя, но понимая, что роман совсем не готов, врала София.

— Я правда так решил?

— Да…

— Ну что ж… рассказ — это даже сложнее. В рассказе, в отличие от романа, писателю не спрятаться за формой, в рассказе читателя не обмануть! Что ж, рассказ так рассказ! Покажи мне как-нибудь в ближайшее время!

— Да, да, конечно!

Возвращаясь от сына, Александр признается себе, что скучает по встречам с читателями.

«Нужно поскорее выпускать новый роман!» — думает он.

Александр хочет сидеть на сцене, шутить и срывать аплодисменты. Большой автор желает быть писателем, но не писать. Совместная работа с женой могла бы продолжаться годами, однако теперь…  Александр думает, что во избежание слухов и даже огласки, пожалуй… пожалуй следует некоторое время пописать самому. Более того, продолжает на ходу рассуждать Александр, чтобы в будущем у читателей не возникло никаких сомнений относительно авторства, необходимо снять что-то вроде большого документального фильма, или даже сериала, который мог бы запечатлеть его рабочий процесс.

Несколько же следующих дней, как и просил сын, Александр посвящает любимым героям. Сразу после завтрака, рассказав супруге идею очередного романа, большой писатель отправляется в кабинет и, сев к компьютеру, принимается писать комментарии к собственным книгам. Зайдя сразу на несколько литературных форумов, логинясь под разными никами, он по пять часов создает видимость обсуждения своих работ и, заодно, складывающуюся в городе ситуацию. За годы имитаций Александр взрастил целую группу комментаторов, которые теперь если и не кажутся ему близкими друзьями, то уж точно приходятся старыми знакомыми. Здесь есть Арина-балерина, женщина, которой, как он придумал, было около пятидесяти