А вот тут… Моя темная сущность подняла голову. Я чуть не расхохоталась в его губы, жадно накрывшие мои.

Наряды? Драгоценности? Поход в салон?! Он серьезно сейчас?

Бедные девчонки, которым не повезло родиться в роскоши, как мне. Им приходится ложиться головой и телом поддержки любого, кто купит новый прикид или цацку. А поход в салон в обмен на секс?! Черт, что в этом мире творится! И у девочек зачастую нет выбора.

И внутри поднялась злость. Снова. И пусть в реальной жизни я презирала обычных людей, смотрела на своих ровесниц снисходительно – после откровений Димы мне захотелось отомстить не лишь за себя, а и за них тоже.

О, я предвкушала его лицо, когда карты раскроются. Когда пристав зачитает ему обвинение. Когда отец посмотрит ему в глаза тем взглядом, что вызывал у его врагов сердечный приступ.

То будет мой звездный час. За все то, что он позволил себе. Но сейчас…

Я раскрыла губы, возвращая пока что нежный поцелуй. Давление по тела было неожиданно приятным. Да и стоило признать, что заниматься с ним любовью восхитительно, пусть он и подонок восьмидесятого лэвэла.

Я раздвинула ноги, закинула на его поясницу. Мой язык плясал сальсу у него во рту, а тело крыло приливами жара. Погрузила пальцы в его густые волосы.

Все складывалось хорошо. За месяц Дмитрий Подонкович на успеет насытится мною. И я сделаю все, чтобы проникнуть ему на подпорку сознания, в сердце, в кровь. Я умею влюблять в себя парней. Пора использовать свои чары и на взрослом мужчине. А затем мы пили кофе прямо в постели. Клинеры наводили порядок даже там, где его наводить не велели. Хоть в чем-то Дмитрий оказался нормальным мужиком.

А потом все закончилось.

Я едва успела принять душ, перекусить овсянкой на воде, зачесать волосы в прическу, которая бы не позволила Алевтине рассмотреть дорогостоящий уход для локонов, как в особняк прибыли незнакомые люди. Охрана, повар и домработница.

Казалось бы, радуйся – часть обязанностей с тебя снимут. Но очень быстро я поняла, что все не так, как кажется. Повара и горничную выбирала мать Дмитрия, а это означало одно: оба смотрели на меня с презрением. Как на девочку на побегушках.

Повар велел сделать кофе. Я сочла ниже своего достоинства врываться в кабинет Дмитрия за объяснениями, поэтому молча проглотила приказ. Хоть и сомневалась, что это входило в мои обязанности. А потом домработница с кислым лицом школьного завуча провела меня по комнатам, тыкая в невидимую пыль в углу, с нудными нотациями, как надо правильно убирать.

А ничего, что дом меньше часа назад выдраили профессионалы своего дела?

Когда вернулись Алевтина с Машей, я уже чувствовала себя выжатой и подавленной. Но нашла силы улыбнуться малышке. Только вот девочка сухо кивнула и проследовала в свою комнату.

Вот так вот, меньше чем за сутки, Алевтина вновь разрушила все те мосты, что я навела со своей подопечной. Что она ей говорила? Что с прислугой по-иному нельзя? Что в голове у этой женщины, зачем она растит избалованную эгоистку и создает проблемы няне?

– Вам следует пойти и узнать, не нужно ли чего-то Марии, – надменно протянула мать Дмитрия, смерив меня долгим взглядом и поправляя прическу перед большим зеркалом.

– Непременно. Скажите, Маша позавтракала?

– Час назад. Я хочу, чтобы вы занялись с нею английским. Ведь владение этим языком указано в вашем резюме?

– Да. Я обязательно этим займусь.

В холл прошла девушка в деловом костюме. В ее руках было несколько футляров для одежды, явно тяжелых.

– После того, как вы спуститесь, я жду вас в гостевой комнате. Пора разобраться с вашим внешним видом раз и навсегда.

Маша посмотрела на меня исподлобья. Я улыбнулась.

– Привет, Машунь. Я тут подумала, давай мы с тобой выучим английский язык? Представляешь, как будет здорово? Ты сможешь говорить с папой, с бабушкой. С мамой тоже.

– Я его знаю. Он скучный.

– А мы сделаем его интересным. – Я подмигнула. – Хочешь, переведем ту псенку из мультика про Рапунцель?

Вот что, а подход к детям я всегда нахожу. Глаза Машки загорелись. И когда я, убедившись, что девочка с полчаса как минимум будет занята домиком для Барби, направилась к двери, малышка окликнула меня.

– Подожди. Возьми, – достала из рюкзачка несколько «рафаэлок» и вложила мне в руки. – Только бабуле не говори.

Все понятно. Вчера явно была лекция на тему «как вырастить эгоистичным снобом» и «прислуга – не человек». Я подмигнула.

– Не скажу. Но и ты не говори, что мы будем заниматься английским не по скучным букварям.

Когда я вошла в гостевую, Алевтина сразу нашла повод на меня накинуться. Может, не смогла видеть моей счастливой улыбки, которая нет-нет, а все-таки проскакивала после ночи с Дмитрием. Я не отдавала отчет себе, что улыбаюсь, пока не увидела это в отражении.

– Вы заставляете себя ждать, милая. У Юлии время стоит дорого, чтобы ожидать вас.

Юлия была ее помощницей и секретарем. Это я потом узнала. Но сейчас в глазах девчонки в костюме появилось злорадство. Явно она страдала от своей шефини, а тут все копья полетели в меня. С предвкушением шоу она распаковала футляры, являя свету…

Я не знаю, что это было и как, кроме «образец безвкусия» можно было назвать увиденное. Что-то в грязно-серых и коричневых тонах, напоминающее то ли школьную форму, то ли наряд крепостной. А эти белые воротнички и манжеты… Как я еще не расхохоталась при виде этого всего.

Но когда Алевтина заявила, что мы выбираем униформу, в которой я буду обязана находиться нон-стоп все время, мне стало не до смеха.

– Это что вообще?

– Примерьте, – не терпящим возражений тоном велела она, и мне пришлось это сделать под самодовольным взглядом Юлии.

Кто бы ни разрабатывал подобное убожество, он явно преследовал цель отменить как человека того, кто это наденет. Ткань превращала даже здоровую сияющую кожу в землистую, неухоженную. И макияж не спасет! А фасон? Платье висело бесформенным мешком в области таллии, скрывало ноги ниже колен, болтаясь как непонятно что.

Были и не такие жуткие фасоны (по сравнению с этим вариантом), но угадайте с трех раз, на каком из них остановилась Алевтина?

– Это подходит. Юля, закажите сменный вариант в более темном цвете.

– А чепец не идет в комплекте? – не могла не съязвить я.

– Это пережиток прошлого, – на полном серьезе ответила Алевтина, – С этого дня вы будете носить эту униформу.

Да твою ж…

Как я сдержалась, непонятно. Ткань слегка покусывала кожу. И хотя это была не китайская синтетика, а шерсть – легче мне от этого совсем не стало.

Надо ли говорить, что настроение упало до нуля. Непонятно как я позанималась с Машей, умудрившись улыбаться и шутить. Но и она едва не добила меня. Сказав, что в таком платье ходит только Золушка.