по остаточному принципу со всего лагеря, пустив в ход всё, что не пригодилось при строительстве остальных строений. Выглядело это, мягко говоря, странно.

«И что я забыл в медпункте?» — спросил я себя. «Здоровье вроде не шалило, тем более, местный свежий воздух явно пошёл мне на пользу — чувствовал я себя куда бодрее, чем обычно. Но раз так надо…». И, смирившись с довлеющей необходимостью, пусть и бессмысленной, я вошёл.

Внутри оказалось достаточно просторно и прохладно. Пахло медикаментами и чем-то ещё, неуловимо больничным. Плиточный пол блестел такой неестественной чистотой, что казался зеркальным. В стене приёмной виднелись две двери. На одной из них красовалась надпись: «Изолятор». Увидев её, я невольно вздрогнул, и по спине пробежал неприятный холодок.

За столом сидела женщина средних лет, очевидно, медсестра. Она была погружена в чтение какого-то журнала и на моё появление отреагировала лишь коротким:

— Ты присаживайся, — сказала она, не отрываясь от своего занятия.

— Добрый день… — поздоровался я.

Я стал озираться в поисках места, куда можно присесть. В приёмной обнаружилось две кушетки.

— На кушеточку, — всё так же не отрывая взгляда от журнала, уточнила медсестра, указав рукой на ближайшую к ней.

Я прошёл и сел.

— Да мне бы вот только подписать… — произнес я.

— Раздевайся, — всё это она говорила совершенно ровным тоном, не глядя на меня.

— Зачем?.. — удивился я.

— Смотреть тебя будем, щупать, — она на секунду оторвалась от журнала, чтобы поправить очки. Затем, видимо, вспомнив про хорошие манеры, поправилась: — То есть смотреть и слушать.

С этими словами медсестра потянулась за стетоскопом, висевшим на спинке стула.

— Может, не надо? Я здоров… — попытался возразить я.

Надев стетоскоп на шею, она наконец-то удостоила меня взглядом.

— А, да, тебе действительно не надо… Что там смотреть — кожа да кости, — сказала она. — Меня, кстати, зовут Виолетта, но ты можешь звать меня просто Виолой.

Она снова уставилась в свой журнал. Но тут в дверь постучали.

— Входите! — нехотя ответила Виолетта.

Моментально дверь распахнулась, и в комнату влетел Электроник. У него под глазом красовался здоровенный фингал.

— Здрасьте! Я тут это… на футболе упал. Глупости, конечно, я бы и так, но меня Ольга Дмитриевна… — начал он.

Визит Электроника, похоже, обрадовал Виолетту куда больше моего.

— Садись, сейчас посмотрим, — сказала она ему, откладывая журнал в сторону. — А ты давай сюда свой обходной.

Медсестра быстро подписала его и продолжила:

— Если что заболит — сразу ко мне… пионер.

Я не стал ничего отвечать и вышел, закрыв за собой дверь. «Медсестра здесь, конечно, ещё та штучка. Интересно, у неё ко всем такое отношение, или только к тощим пионерам?».

Следующим пунктом в обходном листе значился спортзал. Толкнув тяжёлую дверь, я вошёл внутрь. У шведской стенки поодаль Алиса делала растяжку, медленно наклоняясь вперёд. На ней был надет жёлтый обтягивающий топ и белые леггинсы, подчёркивающие все изгибы её фигуры. «Очень провокационно! Так, Семён, соберись. Ты сюда не на это смотреть пришёл…» — одёрнул я себя, чувствуя, что ещё немного, и я начну пускать слюни от открывающихся видов.

Ко мне подошел крепко сбитый молодой мужчина в спортивном костюме. Он, казалось, был высечен из гранита. Его мускулы перекатывались под одеждой от любого движения, а бицепсы размером с мою голову угрожающе надувались, когда он сжимал кулаки. Взгляд у него был такой, что я невольно съёжился, чувствуя себя букашкой перед этим титаном.

— О, новенький! Давай-давай, заходи. Я Борис Михайлович, физрук, — пророкотал он голосом, от которого завибрировали стёкла в окнах. Он окинул меня пристальным взглядом, словно прикидывал, сколько мышечной массы удастся нарастить на это щуплом тельце путем интенсивных тренировок.

Алиса тем временем перешла к другому упражнению, закинув ногу на перекладину так высоко, что, казалось, она собирается сесть на шпагат прямо в воздухе. У меня перехватило дыхание. Я судорожно сглотнул, пытаясь не смотреть, но взгляд сам собой возвращался к её стройным ногам и напряженным ягодицам в обтягивающих леггинсах.

— Так-так… Спортом занимался? — спросил Борис Михайлович, выводя меня из оцепенения.

— Ну… в детстве в футбол играл… — промямлил я, безуспешно пытаясь отвести взгляд от Алисы. «А последние лет десять только в компьютере», — подумал я про себя, мысленно усмехаясь своей жалкой спортивной форме.

— У нас тут серьёзная секция. Футбол, волейбол, баскетбол. Для продвинутых — гимнастика, силовые упражнения, — Борис Михайлович будто читал лекцию о пользе спорта в вакууме, где не было такого отвлекающего фактора как Алиса. — Некоторые ребята даже на разряды сдают. Тебе, пожалуй, не подойдёт. Вон, ты какой весь хлипкий, руки как макаронины… — он смерил меня взглядом, полным сомнения.

«Да уж, спагетти „аль денте“ и то, наверное, крепче будут», — подумалось мне.

— И растяжка! Очень важная вещь, правда, Сёмка? — подала голос Алиса, и я вздрогнул от неожиданности. Она, наслаждаясь моей реакцией, специально прогнулась в спине сильнее, так что топ опасно натянулся.

«Так, Семён, спокойно. Просто думай о… о подтягиваниях. Или о чём угодно, только не о том, как плавно изгибается её спина при наклоне. Нет, только не об этом!» — мысленно заклинал я себя.

Я покосился на Алису. Она наблюдала за мной с явным интересом и озорной ухмылкой.

— Эй! Я может и не атлет, но… — возмутился я, пытаясь сохранить остатки гордости.

— Ха! Задело? Ну давай проверим, на что ты годен! — засмеялся Борис Михайлович, потирая руки.

«И зачем я открыл рот… Сейчас опозорюсь только…»

— Для начала простенько — подтянись пять раз, — сказал физрук, указывая на перекладину.

— О, это будет интересно! — Алиса игриво подмигнула мне, явно предвкушая увлекательное зрелище. — Может, тебе лучше пойти в кружок вышивания? — добавила она.

«Подтянуться пять раз? Да я в последний раз на турнике висел, когда мне было лет десять, и то, кажется, свалился почти сразу. Ну, по крайней мере, у меня будет повод посмеяться над собой…» — обречённо подумал я.

Я подошёл к перекладине.