Он схватил в гневе хрустальный кубок, грохнул им по столу, отколол осколок от основания и вонзил себе в палец. Но кратковременная физическая боль не спасла. Выступившая капля крови напомнила губы Джованны, их сочность, и он слизнул солоноватую каплю. Ему хотелось сесть на лошадь, помчаться во Флоренцию, залезть к ней в спальню, овладеть ею, убить любого, кто встал бы на пути.

Но он понимал, что это невозможно. Оставалось лишь поддаться черному желанию, откинуться на кровать и, глядя на бархатный потолок балдахина, рисовать и рисовать в воображении сцены, в которых Джованна, белая кожа на алом бархате покрывала, рыжие волосы, прикрывающие наготу, раздвигает перед ним ноги. Он застонал, судорожно схватившись за ткань покрывала. Еще три недели. Может, предложить брак завтра? Может, не ждать?

Он перевернулся на живот, сполз на колени перед кроватью и стал молиться. Он молился о том, чтобы мудрость не покидала его, чтобы жажда знаний не иссякала, чтобы ему отдали в жены Джованну Альба, и этот кошмар закончился.

________________________________

* Один из титулов графа делла Мирандола – сеньор Конкордии, букв. Согласия (примеч. автора).

«Сестрица, любимая моя, бесконечно, бескрайне мной обожаемая! Как же я скучаю по твоей улыбке! по твоим тяжелым косам, по смеху! Генуя еще не знает, каким сокровищем будет обладать. Все еще пахнут морем ее улицы и площади, все еще носятся толстые чайки, наглые и бесстрашные, над портом. Генуя спит и не знает, что скоро ты пройдешь по ее улочкам и вдохнешь соленый воздух. И за тобой потянется, как шлейф за королевой, аромат цветов Флоренции!

Я надеюсь, что совсем скоро! Послушай, сестренка, что я скажу тебе: не знаю никого, кто бы больше подходил тебе в мужья, чем Рауль Торнабуони! Он красив, умен, обаятелен, и в нем я вижу брата, так близок он мне стал всего за несколько дней. Я уверен, он не обидит тебя никогда, благородство кипит в его крови. В его взгляде я вижу мечтателя, который привык осуществлять свои проекты. Ты не представляешь, чего добился он в свои двадцать лет: под его руководством целый флот, семья Торнабуони ведет торговлю с дальними землями, полными странных верований и историй. Он показывал мне вещи, привезенные из разных странствий, рассказывал про культуры столь далекие, загадочные, что с трудом верится в их существование… его можно слушать бесконечно! Я жадно ловлю каждое его слово и мечтаю когда-нибудь также подняться на палубу корабля и отправиться в путешествие! Ты будешь смеяться: я рассказываю ему о тебе, а он не верит, что ты так хороша! Он говорит, что не может быть никого прекраснее меня, что превзойти это значило бы бросить вызов самому Богу. А когда я рассказал, что ты задира и училась вместе с нами военному делу, он и вовсе расхохотался. Он не верит, но, когда увидит тебя, поймет, что я не преувеличил ни разу. У него есть любовница, у кого из свободных и благородных нет? Но я уверен, он забудет о ней, увидев тебя. Внебрачных детей нет, он не беспечный гуляка, как наш Лоренцо, несмотря на его очарование и легкое отношение ко всему, что не имеет связи с морем.

Иногда он здесь, говорит со мной, смеется, а я чувствую, что его мысли на корабле, можешь ли поверить? Я говорю ему, что лучшей спутницы, чем ты, ему не найти. Ты умна, легка на подъем, можешь защитить себя. Но он отшучивается тем, что жены обычно ждут моряков в портах.

И все же… я понимаю его. Он окружен женским обществом: в их семье одни сестры и кузины, и все, как клуши, глупы. Торнабуони выдают их по очереди замуж, они толстеют и рожают детей каждый год. Рауль говорит, через пару месяцев приедет его кузина Катарина, которая, он уверен, мне понравится. В чем я сильно сомневаюсь: если она такая же, как остальные, я могу понять, почему Рауль проводит в море большую часть времени.

Отец его строг и сух, но они приняли меня довольно тепло. Мне вручили столько подарков для тебя, что не знаю, как увезу все. Они рады создать предприятие с нашей семьей, но они и вполовину не представляют себе, что за сокровище получат.

Целую тебя крепко и обнимаю, жизнь моя. Завтра Рауль обещал взять меня на корабль, мне не спится от предвкушения. Время здесь пролетает так быстро, если бы не тоска по тебе, я бы совсем не заметил, как проходят дни. Напиши мне про карнавал. Когда ты получишь это письмо, он, должно быть, уже закончится.

Валентин».

Джованна отложила письмо Валентина в сторону. После него пришло еще два, брат писал о ее женихе с таким искренним восхищением, что она вдруг испугалась, что Валентин не вернется, что Рауль Торнабуони украдет у нее брата, увезет в очередное свое приключение. Каждое упоминание о нем разжигало все большую неприязнь к суженому. Джованна сама не могла понять, почему ее не радует, что Валентину понравился ее нареченный. Наверно, в глубине души она надеялась, что Рауль разочарует его, помолвка не будет доведена до конца, и Джованне не нужно будет расставаться с семьей и Флоренцией. Генуя, соленый воздух, море – любое упоминание о городе, в котором ей предстояло жить, будило раздражение. А еще…

Еще был Пико делла Мирандола. Нет, она не влюблена в него, Джованна прекрасно понимала, что любить незнакомца, по сути лишь образ – глупо, довольно слышала она насмешек от Лоренцо о юных девах, вздыхающих по брату и ищущих с ним встречи. Но Пико ее заинтриговал. Он прислал ей свои статьи, интересные книги… Он словно ждал от нее ответа, хотел поговорить. И Джованна однажды, с разрешения отца, написала ему. Спросила про непонятные места в одном трактате. И получила ответ так скоро, что сама удивилась: чтобы написать такое подробное объяснение, Пико пришлось потратить не один час. И ей было приятно его внимание. Он один, помимо ее семьи, воспринимал Джованну не только как красавицу. Медичи, в конце концов, использовали ее лишь как натурщицу для картин и украшение балов. И только Пико по-настоящему говорил с ней. Говорил о философии, о религии, о науках. Без снисходительного тона, а как с равной. И это не могло ей не нравиться. Пока она читала его объяснения, сердце так и подскакивало от счастья: он правильно истолковал ее не очень решительные вопросы, ведь она не знала, воспримет ли он всерьез ее письмо.

Но, похоже, Валентин очарован Торнабуони, и Джованне придется забыть о Флоренции, покинуть семью, начать жизнь на чужбине. Какой будет эта жизнь? Уж точно не такой, как дома.

Сегодня Лоренцо фехтовал с ней в паре, а Марко заменял Валентина в паре с Джакомо. Сможет ли она продолжать тренировки, будучи замужем? Что-то подсказывало ей, что нет. В семье, где все женщины занимались только воспитанием детей и сплетнями, она задохнется и погибнет. Валентин не видел этого, а Джованна читала между строк: Рауль запрет ее в доме, заставит рожать детей каждый год, а сам будет путешествовать и наслаждаться жизнью. Зачем дали ей столько воздуха и воли, столько знаний и умений, если она превратится в матрону, в еще одну клушу, как говорит Валентин? Даже брат потеряет к ней привязанность, потому что она окажется ограничена домом, а перед ним распахнется весь мир.

Как смириться с этим, Джованна не знала. Поэтому вся ее пылкость и ярость выливались на голову Лоренцо, она билась на тренировках так, будто и в самом деле защищала свое право быть свободной. Но потом занятие заканчивалось, и вынужденное оцепенение захватывало ее душу. Она словно заковывала себя в панцирь заранее, приучала себя к смирению. Яркое пламя ее души привыкало гореть послушно и ровно в границах домашнего очага.