Я буквально скользил по траве, ставя ногу аккуратно и без звука. Мне, конечно, хотелось поговорить с этим капитаном, что желал подойти ко мне сзади, и объяснить ему, что мужчины, особенно когда имеют такой численный перевес, с другими мужчинами стараются встречаться лицом к лицу. Это я – один против четверых. Мне можно не только со спины, мне даже из-под земли можно появляться, и это будет нормально. По крайней мере, честно.

А потом последовал мой удар, нанесенный ближайшему из капитанов основанием ладони под затылок. Такой удар приводит к сложному и часто многооскольчатому перелому основания черепа, тяжелейшему сотрясению мозга и потере мозговой жидкости. При этом гарантирована последующая прогрессирующая умственная отсталость. Тяжелые последствия. Валар... Зря, что ли, я пожаловал сюда!

Но тело ментовского капитана, когда я поймал его после удара, чтобы не портил зелень и не ломал своей тушей кусты, ничем не выдавало, какие органические изменения произошли в его голове. Тело я опустил на землю. Что-то говорить ему было бесполезно. Он если будет что-то в состоянии понимать, то произойдет это не скоро. И говорить тоже будет не скоро, если вообще будет. Да и говорить с этим капитаном мне было, честно скажу, неинтересно. Я надеялся, что двое его коллег – люди более высокого интеллекта и смогут сказать хоть что-то. И я спокойно двинулся в сторону дороги, где меня так долго ждала шикарная машина.

Я вообще-то к хорошим автомобилям всегда отношусь трепетно. А уж к таким, какие позволить себе купить не смогу никогда, потому что не получаю таких сумм, – тем более. Я увидел «Порше Кайенн» в просвете между ветками молодого березняка, и – вот же мальчишество! – мне ужасно захотелось на этой машине хотя бы прокатиться. А в таких простых желаниях я привык себе не отказывать. Тем более считал, что люди, сидящие в машине, заставили меня потрудиться и еще заставят. Следовательно, я имею полное законное право требовать компенсацию. К деньгам я равнодушен, так пусть хоть таким образом расплатятся. Пусть дадут мне проехаться на машине.

Ничуть не сомневаясь в правомочности таких своих требований, я направился прямо к ним. И вышел как раз напротив капота. Похоже было, что эти ментовские капитаны меня не узнали. Во-первых, я появился пешком, тогда как капитан Смертин должен был приехать на «Тигуане». Во-вторых, заявился совсем не с той стороны, откуда меня ждали. Кроме того, мой камуфлированный костюм был больше похож на робу рабочего человека – не имел ни погон, ни нарукавной эмблемы, местами был испачкан краской и кирпичной пылью. Краска – маме по хозяйству помогал, пыль – сегодня на кирпичную стену забирался. Но вид боевым и опасным не казался.

– Привет, мужики, – сказал я, подходя со стороны распахнутой передней пассажирской двери. Для меня распахивали, я и подошел, чтобы не обмануть ожидания. – Машина классная! Ни разу на такой не ездил.

– Машина классная. И ни разу не поедешь... – хмуро заметил капитан на заднем сиденье.

– Что, зажались? – спросил я просто. – Дай прокатиться. Просто попробовать, как бегает.

– Ну, привет... – брезгливо сморщился водитель. – Ты откуда такой простой чудик вылез?

– Да здешний я, из деревни.

– Ну, так и гуляй в свою деревню. Не мешай нам, мужик. Тебя как зовут-то? – У водителя словно бы мелькнуло какое-то подозрение.

– Можете называть меня Саней Валаром. Или просто Саней Смертью. Вашей смертью...

Они слишком поздно схватились за оружие. Я успел сделать два выстрела, потому что руку уже держал на пистолетной рукоятке и вдавил замок в кобуру – следовательно, сам пистолет уже освободил. Стрелял я оба раза без промаха. Только первому пуля попала в грудь, второму размозжила голову и забрызгала всю машину сзади кровью – и багажник, и стекло, и подголовники.

Но на заднее сиденье я садиться не хотел. Выбросил с переднего водителя, у которого голова оказалась удивительно крепкой, и пуля, пробив лоб, застряла где-то внутри. Проверять его состояние я не стал. Взял только трубку из его кармана, чтобы не пользоваться своей. Но потом передумал, стер тряпкой с дверцы «Порше» отпечатки пальцев и забросил трубку подальше в кусты. Кому-нибудь сгодится, если случайно найдут. В этих местах местные пацаны грибы собирают, могут наткнуться.

Я устроился за рулем, но пришлось выбраться и найти в кармане убитого ключи от машины. Вставить ключ, однако, было некуда. Слева от руля, как всегда в «Порше», вместо гнезда для ключа зажигания красовалась большая кнопка. О существовании этой системы я знал только теоретически, но сразу сообразил, что ключ можно держать в кармане, а зажигание включать и выключать только кнопкой. Что я и сделал. И поехал. Машина взяла с места резво, словно желала сразу выпрыгнуть на наших буераках за сотню километров в час. Пришлось притормозить. Тем более что из кустов к дороге вышел последний из четырех капитанов, ничего пока не подозревавший. Ему и подозревать сложно. Окна в машине сильно тонированы, и он не мог увидеть, что происходит внутри и кто там сидит. Я просто подъехал, остановился, раскрыл дверцу и сказал традиционное:

– Здравствуй, я твоя Смерть...

Капитан шарахнулся за машину, пытаясь на ходу вытащить пистолет. Это была его ошибка. Я знал, что он туда шарахнется. Мог бы и не успеть выстрелить, если бы он не лез за пистолетом и был бы быстрее. Но попытка достать пистолет обернулась для него пулей в шею. Уже по тому, как склонилась вбок голова, я понял, что перебил шейный позвонок. У «беретты» пуля тяжелая.

Больше мне разговаривать было не с кем и представляться некому. Я разогнался на «Порше», не жалея подвеску чужой машины, но она вела себя идеально – бортовой компьютер подстраивал ее под неровную дорогу и особой тряски не чувствовалось. У меня появилась мысль о том, чтобы сбросить машину куда-нибудь с обрыва в реку. Не хотелось, чтобы какие-то грабители ездили на таких машинах. А купить ее на честные деньги сложно, особенно менту на капитанскую зарплату. Но сам «Порше» стало жалко. Машины я люблю, признаюсь честно, больше, чем некоторых людей... И я просто вернулся назад, к месту, где шикарное авто стояло изначально и откуда мне было ближе добраться до своей машины. Осталось малое – подчистить отпечатки пальцев и проверить первого капитана. Он, конечно, даже если и жив, ничего не видел и ничего не помнил. Но на душе было как-то неспокойно, когда без помощи оставался человек. Пусть и зовут меня Саней Смертью, но я не слишком кровожаден.

Капитан оказался живым. Дышал, но был без сознания...

* * *

Назад я шел, все так же прикрываясь каждым кустом – теперь уже от всяких случайных свидетелей. Не хотелось, чтобы меня здесь видели и связывали это с убийством четверых капитанов милиции с Северного Кавказа. Пусть один и жив пока, тем не менее мне могут инкриминировать попытку убийства. А связать мою личность с произошедшим вполне можно, если кому-то очень захочется это сделать. И, чтобы создать себе хотя бы слабенькое алиби, я загрузил в багажник своей машины несколько больших кусков стены. Когда кто-то что-то строит, такие куски разбивают на щебень и делают бетон. Мама давно просила меня сменить просевший столбик под верандой. Вот я, выходит, и надумал заняться хозяйственными делами. Съездил, привез эти камни. Если кто и видел меня здесь, то причина оказаться неподалеку от места четверного убийства у меня была. Хотя два с половиной километра тоже трудно рассматривать как короткую дистанцию. Тем не менее я хотя бы таким образом слегка себя обезопасил. И только после этого, сев в машину, позвонил по номеру, оставшемуся в памяти моей трубки.