Кстати, об офицерах… Они, в отличие от рабов, были тут же, в камерах, и вот когда у ребят со «Смерча» и «Жюли» появилась возможность реально расквитаться со своими врагами. Вместо того чтобы впасть в отчаяние и молить Всевышнего о быстрой смерти в неволе, мы дружно набросились на офицеров и матросов с обеих галер и прямо на глазах охранников, с интересом наблюдавших за нашими действиями, и под ободряющие крики товарищей, мутузивших своих противников в соседней камере, от души поколотили поганцев, скрутив по рукам и ногам их же разорванной на веревки одеждой.

Жмущиеся в углу с кляпами во ртах, с расширенными от ужаса глазами, они не смели и звука издать, опасаясь более жестокой расправы. И были правы. Доведенные до отчаяния, мы были готовы уже практически на все.

Я бросила ободряющий взгляд в сторону соседней камеры и на миг застыла, встретившись со странным, выражающим ненависть взглядом, чьим обладателем был тот самый матрос со «Смерча», метнувший в меня нож. Он поспешил тут же отойти в тень, но мне хватило времени узнать негодяя.

Ох как же у меня чесались руки добраться до его горла и выжать из него всю правду. Но в таком деле, как это, спешить не следовало. Пусть он пока пребывает в счастливом неведении, уверенный в том, что остался неузнанным. Я же незаметно понаблюдаю за ним со стороны, и рано или поздно он все равно приведет меня к заказчику… Если, конечно, до того времени меня не вздернут на виселице или не продадут в гарем какому-нибудь старому извращенцу.

Об ужасах, ожидающих нас впереди, думать совсем не хотелось. Покачав головой, я поспешила отвернуться и сделать вид, что обозналась, параллельно раздумывая о судьбе капитана Лефевра, которого видела в последний раз сражающимся на палубе «Жюли» и которого не находила сейчас среди пленников.

«Неужели он мертв?» – в голове не укладывалось, что я больше никогда не увижу вечно неунывающего весельчака, с дерзкой улыбкой спешащего навстречу опасностям и приключениям, и ни разу на моей памяти не пытавшегося уклониться от возможности поучаствовать в очередной авантюре. Жаль. Мне будет очень не хватать его едких замечаний и наставлений, от которых, чего уж греха таить, мне порой самой не терпелось его собственноручно придушить.

Борясь с непрошеными слезами, я присоединилась к остальным товарищам, чей воинственный настрой постепенно пошел на спад. Смертельно уставшие и израненные, они кое-как разлеглись прямо на холодном и сыром земляном полу, прекрасно понимая, что, возможно, доживают последние часы, отведенные их земному существованию.

Патрис предпринял очередную попытку поговорить, но я вновь не дала ему такой возможности, предпочтя компанию начинающего приходить в себя нового знакомого, тихо попросившего:

– Пить…

Бедняга. В таком месте, как это, воды не было и в помине. На все мои просьбы принести воды охранники только гнусно скалились и качали бритыми головами, демонстративно делая большие глотки из висевших на их поясах фляг. Живительная влага, за каплю которой любой узник готов был отдать пять лет жизни, стекала по их подбородкам прямо на одежду, проливалась на землю, а они только довольно фыркали и смеялись над нашими страданиями.

Звери! Утратившие человеческий облик, они внушали отвращение. О, будь у меня хотя бы малейшая возможность…

Пнув в бешенстве решетку, я возвращалась на место, когда где-то наверху послышался шорох, возня и писк, а затем сверху мелким дождичком прямо мне на голову посыпались щепки и опилки. Это привлеченные запахом крови крысы, постепенно смелея, собирались на проходящих под самым потолком балках и присматривались к будущей еде.

– Кыш! Пошли прочь! – стащив ботинок с ноги, я запустила им в особенно заметно краснеющие в темноте глазки-бусинки, чья обладательница, возмущенно пискнув, тут же бросилась наутек.

Ее маневр не укрылся от внимания раненого знатока Гомера, который, несмотря на мои протесты, приподнявшись на локтях, внимательно проследил за действиями крысы.

– Прилягте, вам нельзя вставать, будет только хуже, – подобрав ботинок, я опустилась на землю рядом с ним.

– Куда уж хуже? – не выдержал кто-то из команды. – Вы видели взгляды этих дикарей, которыми они нас ощупывали? Вот будь я проклят, если уже завтра нас всех не пустят с молотка с местного базара, на который по слухам съезжаются все торговцы живым товаром от матушки Европы до Черного континента.

Он был прав. Гробовое молчание, воцарившееся после его тирады, было красноречивее тысячи слов.

– Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – Патрис подошел совсем близко и, понизив голос, прошептал мне в самое ухо: – Я лучше убью тебя собственными руками, чем отдам на растерзание варварам.

– О, даже не сомневаюсь, что ваши мотивы именно таковы, – не удержалась от сарказма я, – вот только сидеть и покорно ждать, пока за мной придут, я не собираюсь. Уверена, что из любой ситуации есть как минимум два выхода, а значит, вместо того чтобы себя жалеть, впору сесть и подумать о том, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах.

– Что ты имеешь ввиду? – Патрис перевел недоуменный взгляд с меня на охранников и обратно.

– Побег, – было ему ответом. – Однажды я вытащила Клода из самого Шатле. Что мешает сделать что-нибудь похожее здесь, на Джербе, тем более что терять мне все равно уже нечего.

– Это невозможно…

– Возможно, – подал голос раненый, положа руку поверх моей, тем самым привлекая к себе внимание. – И если вы готовы рискнуть, то клянусь Всевышним, вы станете первой в истории, кому удалось это сделать.

Многозначительно приподняв бровь, я смерила Патриса разочарованным взглядом и повернулась к мужчине:

– Готова, не сомневайтесь. Каков ваш план?

– План простой, – с трудом ворочая языком, он дрожащим пальцем показал на то место, откуда до нас все еще доносилась крысиная возня. – Вы заметили, как расположены балки в этом проклятом месте? – И, видя недоумение на моем лице, пояснил: – Балки протянуты по всей длине потолка. Обратите внимание на то, что они не прерываются, доходя до решетки, а проходят над нею…

Внимательно следя за его рукой, я и сама это видела, хотя по-прежнему не понимала, к чему он клонит.

– И?

– Я сейчас говорю о расстоянии между балками и потолком. Мужчине, конечно, там ни за что не пролезть, но вот кто-то более хрупкого телосложения… скажем, ребенок или же тоненькая девушка, – он многозначительно окинул взглядом мою фигуру, – вполне могли бы попробовать там пройти.

Что?! Не хочет ли он сказать…

Вскочив и сильно запрокинув голову, теперь я уже сама попыталась прикинуть на глаз, насколько реальными могли оказаться предположения этого странного человека, так неожиданно, а главное, своевременно, встретившегося на моем пути.

– Я могу помочь? – не оставляющий надежды на примирение Патрис встал рядом со мной.

Вместо ответа я, бросив взгляд на занятых игрой в кости охранников, велела ему стоять ровно, после чего быстро взобралась ему на плечи.