– Простите, Иван Павлович, – произнес секретарь, – мне очень неудобно из-за того, что лишил жизни вашу электробритву, но… я не ходил в магазин. Просто не успел, сидел у компьютера, собирал все что можно про Лапиных.

– На раковине лежала коробка с этим электроприбором, – опешил я. – Откуда она?

Борис заморгал.

– Ума не приложу. Может, Генри туда ее поместил?

Бритва сползла к носу и что есть силы ущипнула меня за ноздрю.

– Ой-ой! – вздрогнул я и тут же получил удар током. – Генри? С какой стати ему мне подарки делать? И господин Дюпре ушел.

– Он вернулся часа два тому назад, – пояснил секретарь, – притащил полный чемодан и опять удалился.

– Ай! – не удержался я от очередного вскрика. – Борис, пожалуйста, попытайтесь выяснить, как лишить сие чудище подвижности. Я, как все люди, не дочитал инструкцию до конца.

– Жду вас! – проорал Василий.

Помощник впился взглядом в текст.

– Так… ясно. Иван Павлович, разрешите, я нажму на выключатель, он с правой стороны.

– Пожалуйста, – простонал я.

Борис поднял руку.

– Готово. Сейчас остановится, здесь написано: фаза обездвиживания занимает тридцать секунд, устройство надо придерживать, иначе оно упадет. И…

Секретарь не успел договорить, агрегат издал душераздирающий писк и помчался по моему лицу со скоростью взбесившейся белки. По дороге адская машинка выдирала попадающуюся ей на пути растительность, через короткие промежутки времени била током, а еще она стала горячей и обжигалась. В ванной повеяло знакомым ароматом. В моей голове ожило воспоминание. Вот маленький Ваня с ужасом смотрит на домработницу Николетты, которая держит над зажженной газовой горелкой тушку курицы, приговаривая:

– Сейчас опалю тебя, а Ванечка съест.

Решив, что мне вскоре предстоит сгрызть обгоревший труп птицы, я убегаю в детскую и забиваюсь под кровать. Вас еще удивляет, почему я с тех пор не люблю куриное мясо?

– Ух ты! – вытаращил глаза Борис. – По щеке проехалась, по шее пролетела и под рубашку к вам залезла.

– Да! Ай! – воскликнул я. – Сейчас она самозабвенно выдирает волосы, которые на груди растут!

– Сколько вас ждать можно? – спросил Василий, входя без стука в ванную. – Ужин потеряет смак.

– Ох, – вздрогнул я.

– Что случилось? – удивился Бурмакин.

– Бритва, – сдавленным голосом произнес я, – просто кара Господня, а не электроприбор. Как ее остановить?

Борис, быстро листая инструкцию, начал читать вслух:

– «Процесс обезволосивания площади зависит от качества волос, их чистоты, распределения на местности обезволосения. В зависимости от желаемого эффекта нужно выбрать программу, активировать самодвижущееся устройство, внедрить его в нужную часть обезволосиваемого организма и спокойно заниматься своими делами, так как бритва самодвижущаяся».

– Ай-ай, – взвизгнул я, – теперь эта пакость по животу ползает. Боря! Как ее выключить?!

– Тут сказано, что бритва остановится сама, когда завершит обезволосивание, – пробормотал секретарь, – самая короткая программа по телу на четыре часа. Извините, Иван Павлович, Христа ради. Сразу не разобрался. Сбоку-то не выключатель, а переключатель программ, я поставил его в положение: «Очищение тела целиком». Ей-богу, не нарочно. Но тут путано написано.

Мне захотелось сказать крепкое словцо.

– Ваня, зачем ты у своей бабы эпилятор взял? – захихикал Василий, перейдя со мной на панибратский тон. – Не надо у девок на поводу идти.

– Что? – не понял я.

– Сегодня она тебя излишне волосатым посчитала, – продолжал Бурмакин, – ты ей угодить решил, но, понимаешь…

– Ой, ой, ой, – простонал я и начал перебирать ногами.

– Ваня, это тупиковый путь, – вещал Василий, – потом ее станут твои зубы раздражать, брекеты велит нацепить. Нос уродливым покажется, ринопластику сделаешь… Лично я, как только очередная девушка объявляет: «Твой одеколон мерзко воняет», мигом открываю дверь и говорю: «Была без радости любовь, разлука будет без печали. Досвидос!» Не позволяй садиться себе на макушку. И не разрешай бабе с комфортом в твоей квартире устраиваться.

Бритва замерла, я обрел способность излагать мысли словами:

– Василий, в этих апартаментах женщин нет. Что такое эпилятор?

– Машинка для удаления волос с тела, – объяснил горе-следователь, – она их не срезает, а выщипывает. Есть модификации, которые при этом током луковицу убивают или светом ее разрушают. Ваня, ну чего ты врешь про бабу? Живешь с кем-то и что? Глупо лгать! Сразу же понятно: ванной девка пользуется!

Мерзкое изобретение оживилось и ринулось вниз по моему телу.

– Ох, – воскликнул я.

– В апартаментах живем только мы с Иваном Павловичем и временно Генри. Почему ты решил, что тут какая-то дама еще находится? – удивился Борис.

Василий рассмеялся.

– Боря! Младенцу понятно! Эпилятор! Розовая зубная щетка в стакане! Губка в виде собачки! Гель для тела «Шоколадно-кокосовое секси». Только не говори, что этим Ваня пользуется. И вон те чулки, сетчатые, черные, с красной резинкой, тоже его?

– Где они? – завертел в разные стороны головой секретарь.

– На полу валяются, слева от унитаза, – объяснил Бурмакин.

Бритва остановилась.

– Откуда эта ерунда в моем санузле? – растерялся я.

– Ваня, – заржал Василий, – ты же не девятиклассник, который от мамы девочку прячет. Чего передо мной кривляешься?

Дверь в ванной медленно приоткрылась.

Василий расхохотался.

– Спалился. Сейчас увижу красоту неописуемую!

Во мне не к месту проснулся редактор.

– Красавицу неписаную.

В санузле появилась Демьянка.

– Вот она, единственная представительница слабого пола в квартире, – заулыбался секретарь.

Я же в полном недоумении смотрел на розовую зубную щетку, у которой ручка была сделана в виде кошки, потом перевел взгляд на чулки. И как я не заметил этого безобразия, едва войдя в ванную? Ответ прост: сразу увидел коробку с агрегатом и стал ее изучать.

Прибор, замерший возле моего пупка, затрясся и ринулся вниз. Я сообразил, чем он вознамерился заняться, поэтому с криком:

– Вот это никогда, – начал прыгать на месте, одновременно пытаясь оторвать рукой «паука» от кожи.

На секунду мне стало так больно, что глаза сами собой закрылись, потом неприятные ощущения прекратились. Я услышал тихий стук, распахнул глаза, заметил на полу розового «паука» и со скоростью бешеного зайца ринулся в коридор. Следующие минут десять я пытался прийти в себя. Тело и лицо горели так, словно я день напролет голышом носился сквозь мощные заросли крапивы, периодически падая в них. Василий изнемогал от смеха.