Я испытала легкое искушение расстегнуть пуговицы на его шелковой рубашке, однако усилием воли заставила себя сдержаться. Сначала ужин и только потом секс. Именно так и должно быть. Таков план. Никаких отступлений от него быть не может.

— Я скучал по тебе, — признался Патрик и, обняв меня одной рукой, притянул к себе.

— Извини, что опоздала, — произнесла я и потерлась щекой о его грудь. — Пришлось по пути к тебе заскочить в одно место и забрать вещицу, нужную по работе. Вот и задержалась чуть дольше, чем предполагала.

— Ты? — удивился он. — А кто у нас гордится тем, что не работает ни секунды после пяти вечера?

Не желая портить наш вечер, я пропустила мимо ушей его колкость. К тому же я пока еще не получила обещанных подарков.

Патрик провел меня в комнату, которая служила ему одновременно и гостиной, и столовой. Как и его спальня, это было истинно мужское жилище. Впрочем, я не имею никакого права его критиковать, поскольку ремонт моей собственной квартиры все еще числится в списке неотложных дел.

К изрядной досаде моего соседа Сэма Картера, у меня дома стоит такая же черная кожаная софа — я приобрела этого монстра пять лет назад в качестве временного спального места.

Вкусы Патрика довольно близоруки. Буквально все — лампы, статуэтки, подушки, ковры — несло на себе печать авиационной символики. Ну хорошо, я слегка преувеличиваю. Три из четырех стен покрывали помещенные в рамку плакаты, журнальные обложки и новые газетные вырезки о его любимом летчике Чарльзе Линдберге. Единственная причина, по которой четвертая осталась нелиндбергизована, состояла в том, что ее занимало огромное венецианское окно.

Мебель массивная, типично мужская, коричневая, как летная форма. Даже обеденный стол, и тот обтянут коричневой кожей. Основания ламп — в виде небольших бронзовых аэропланов. Это не в моем вкусе, но наши отношения еще не дошли до той стадии, когда полкой в шкафу пользуются совместно. Причем я не уверена, хорошо это или плохо, что такого пока не случилось. После двух лет знакомства я бы предоставила ему один выдвижной ящик в моем гардеробе, а он уступил бы мне полку в своем шкафу. То же самое касается и ванной. Я бы хранила в аптечном шкафчике одну из штучек типа «порежь себя сам», а в его ванной лежали бы мои предметы дамской гигиены. Но разве так обстоят дела? Нет, пока что мы храним свои вещи каждый в своем шкафу.

— Пусть ты и опоздала, я не могу отказать тебе в подарке.

Как будто в этом были какие-то сомнения.

— Спасибо, дорогой.

— Скажи спасибо своему платью, — ответил Патрик и, убрав руку, направился через всю авиационную гостиную в спальню.

Вернулся он минуту спустя со средних размеров коробкой и подарочным пакетом поменьше. И то и другое было профессионально упаковано. Мне бросился в глаза логотип на пакете, и мое сердце учащенно забилось. Мой любимый швейцарский шоколад! Коробка была черного цвета и перевязана золотистой атласной лентой.

— Это — первый, — пояснил он, раскачивая пакет на указательном пальце.

Видели бы вы, как сверкали его светло-голубые глаза, пока он терпеливо дожидался, когда же я наконец развяжу ленту!

— Спасибо, — поблагодарила я, чувствуя, как у меня потекли слюнки при виде фунтовой коробки моего любимого ассорти из трюфелей.

— А теперь вот это, — произнес он, доставая другую коробку, большего размера, которую отдал мне лишь после того, как я быстро чмокнула его в щеку.

Вторым подарком оказалась симпатичная розовая ночнушка — обожаю все розовое. Пусть у Патрика напрочь отсутствует вкус в том, что касается обстановки квартиры, зато при выборе нижнего белья он проявлял чутье истинного метросексуала.

— Ты — прелесть! — сказала я, взяв это розовое сокровище за бретельки. — Превосходный подарок, спасибо. Хочешь, примерю прямо сейчас?

— Отличная идея, — согласился Патрик, но потом добавил, разом разрушив мои хрупкие мечты: — Давай сразу после ужина.

Пока Патрик искал ключи, я сложила ночную рубашку, сунула ее в коробку и оставила на краю кровати. Знаю, я зря обиделась, но так уж получилось. Не знаю почему, но после его слов я почувствовала себя сексуально нежеланной. Ни тот факт, что мы с ним несколько недель не виделись, ни эротичная обновка были не в силах сбить его с заданного курса.

А вот Лайам, я уверена, такое предложение тотчас принял бы. Вспомнив о нем, я невольно нахмурилась. Подозреваю, что он со своей Барби сейчас выделывает акробатические этюды в постели. В моем воображении возникла яркая картина в духе фильма категории «икс» — Лайам и его эротические подвиги.

Не знаю даже, на кого я больше обозлилась. То ли на Патрика — за то, что он не понял моего намека, то ли на Лайама — за то, что тот вторгся без разрешения в мои мысли. Или, может, я злюсь на саму себя за то, что позволила раздражению взять верх.

От скверного настроения меня избавили два бокала «пино гри», выпитые до того, как нам подали основное блюдо. «Фенду» славится уютной, интимной атмосферой, классным обслуживанием, негромкими звуками рояля и сказочной едой, причем каждое блюдо — истинное произведение искусства.

Наш разговор состоял главным образом из рассказов Патрика о его последних перемещениях по земному шару. Он мог часами грузить меня отчетами о своих перелетах. Я же слушала его вполуха. Мои мысли медленно дрейфовали между Патриком и моей работой, чего раньше со мной никогда не случалось.

Возможно, причиной тому полное отсутствие у меня интереса к теме воздушных потоков над водами Атлантики или к долгим монологам, посвященным отклонениям от курса, вызванным сильным ветром. Мои мысли по-прежнему возвращались к трем погибшим присяжным.

Из грез меня вернул на землю Патрик, щелкнув пальцами перед моим носом.

— Такое впечатление, что мыслями ты сейчас совсем в другом месте.

Я виновато подалась вперед и погладила его руку.

— Извини, просто я задумалась о деле, которое мне поручили на работе. — (Кстати, стоило мне произнести слово «дело», как в голове у меня тотчас прозвучал голос Лайама.) — Оно никак не дает мне покоя.

— Математика плюс бухгалтерия или алчные наследники?

Я улыбнулась.

— Вообще-то проблемы с математикой возникли, но Джейн обещала помочь. Мы с ней встретимся утром. На этой неделе у меня появился новый клиент, точнее клиентка.

Я сделала паузу. Было приятно видеть на лице Патрика выражение заинтересованного внимания.

— И что в этом плохого?

Пожав плечами, я провела кончиком пальца по ободку бокала.

— В том-то и дело, что ничего. Она не верит, что смерть ее мужа наступила в результате несчастного случая.

Патрик усмехнулся.

— И что ей от тебя надо?

— Чтобы я расследовала обстоятельства его смерти, — ответила я, неожиданно для себя занимая оборонительную позицию.