— Да… но сейчас здесь мы вдвоем… — Голос его звучал глухо и ласкал. Он наклонился и медленно обвел языком краешки ее губ.

У Лары перехватило дыхание. Она смотрела на него, смотрела с желанием, заполнявшим каждую клеточку тела. И это желание светилось в ее глазах.

— Я буду отсутствовать почти всю эту неделю.

— Что подумает твой дед? — спросила она, подавив томление в животе. Медового месяца не будет, но как объяснить, что муж оставляет новобрачную одну на следующий день после свадьбы?

— Он поймет.

— Тогда все в порядке. — Ларе было досадно, но виду она не подала.

А Раулю стало безумно стыдно. Трудно не сравнить ее спокойную реакцию с той, какая могла быть у подлинной жены. Да, брак, основанный на сексе и сделке, определенно имеет свои плюсы.

— Тебе хочется забыться?

Лара мгновенно обвила его руками за шею.

— Да.

На следующее утро она проснулась около шести часов, чувствуя истому в теле после недолгого сна в промежутках их страстных ласк. Место рядом на постели было пустым, но на тумбочке лежала записка с ее именем. Твердым наклонным почерком было написано:

«Днем у меня встреча в Женеве. По пути заеду к старику. Если будут проблемы, дай мне знать. Вернусь в пятницу вечером».

И росчерк подписи. Ни слова любви.

Спустя три месяца

Тяжело дыша, Лара с трудом разомкнула веки, когда Рауль отодвинулся от нее и лег рядом.

— Ох, это было…

— Это был секс.

На нее словно вылили ведро холодной воды, но… так бывало не раз. Лара спрятала обиду за сарказмом: — А я‑то подумала, что это начало чего‑то необычного. Но спасибо тебе, что ты не устаешь мне напоминать. Поскольку ты бог среди мужчин, то я, возможно, не удержусь и влюблюсь в тебя.

Рауль ничего не ответил, быстро поднялся с постели и стал подбирать с пола свою одежду.

— Лара, прекрати.

Она улыбнулась и добавила:

— К сожалению, у тебя нет чувства юмора. Я никогда не влюблюсь в мужчину, который не умеет посмеяться шутке. — Хотя такого мужчину любая женщина рада представить обнаженным. Но чтобы выйти замуж за такого мужчину, надо либо обладать железной самоуверенностью, либо отсутствием воображения.

— Я никогда не смог бы полюбить женщину, которая… — Он посмотрел прямо в ясные смеющиеся зеленые глаза, и его улыбка исчезла.

Чего тут добавить? Он вообще никогда не сможет влюбиться. Любовь его убила, эта связь обойдется без любви, да и любая другая, если случится. Он и без всякой любви испытывал тревогу от того, что связывает их с Ларой. Потом понял, в чем дело: после Люси его отношения с женщинами ограничивались только отдельными ночами, а с Ларой он жил уже три месяца, делил с ней свою постель и отдавал ей свое тело. Еще три месяца, и она исчезнет. Лара почувствовала его отстраненность. Такое происходило часто — неожиданная смена настроения, задумчивое молчание, — и она перестала обращать на это внимание.

— Ты потерял пуговицу, — сказала она, глядя, как он застегивает рубашку. Она подумала о том, что ему понадобится больше, когда она сообщит новость: чувство юмора или крепкое спиртное.

Он откинул назад волосы.

— Не важно. Я опаздываю.

Опаздывает — это к лучшему. У нее будет законное оправдание подождать со своей новостью.

— Итак, пятница?.. — Она выговорила это так, словно для нее нет ничего особенного в том, чтобы не видеться с ним четыре дня, но… она по нему скучает… или, как Рауль, несомненно, объяснил бы, скучает по сексу.

Первые двадцать четыре часа их брачной жизни установили распорядок дальнейших дней и ночей: он уезжает вечером в воскресенье или утром в понедельник, а возвращается в четверг или в пятницу.

Да, она классическая любовница, правда, с кольцом и общественным положением в придачу. А это означает ланч на публике, ее имя в благотворительных проектах, ну и выказываемое ей уважение.

Она запретила себе думать о нем иначе, чем со сладострастием, потому что другие чувства принесут ей боль, когда их сделка достигнет неизбежного и печального конца.

Ларе все больше нравился Серджо, и это было замечательно, поскольку его любить она себе позволяла.

— Нет.

Она подняла голову и увидела, что Рауль стоит у двери.

— Нет?.. — переспросила она.

— Я не уезжаю на этой неделе.

— Почему?

Он отвел глаза:

— У меня встреча с онкологом деда в конце недели.

— А, понятно.

— Я вернусь домой пораньше.

Лара уже знала, что такое «раньше» — то есть где‑то между двенадцатью и часом ночи. А это слишком позднее время, чтобы сразить его новостью.

Она откладывает неизбежное, но, представляя взгляды Рауля, неудивительно, что она страшится разговора. Лара перепробовала десятки вариантов в уме, но так и не нашла подходящего. Наверное, надо удовольствоваться простым «Мне очень жаль», потому что теперь это уже не только секс.

Это ребенок.

После ухода Рауля Лара пошла в ванную и вытащила коробочку с тестами на беременность — коробочка была спрятана под косметическими принадлежностями. В упаковке было шесть полосок, и осталась последняя.

Ее последняя надежда.

Но надежды не было — она знала это еще до того, как увидела линию на полоске.

Утро она провела с Серджо. Чуть позже к ним присоединился Роберто, и они рассматривали альбом с детскими фотографиями Рауля и Джейми. На всех фотографиях старший брат Рауля выглядел его более мягкой копией. Хотя на одной, где Рауль, видно, только‑только начинал ходить, он стоял около Джейми, смотрел не на камеру, а с детским обожанием на брата, лицо у него было нежное.

У Лары слезы подступили к глазам, горло стянуло. «Это все гормоны», — подумала она. Мужчины тактично сделали вид, что ничего не заметили. Она извинилась и вышла, а в коридоре припала к стене и, уже не сдерживаясь, разрыдалась.

К ланчу у нее глаза слипались от усталости, и она, поковыряв еду на тарелке, отправилась прилечь.

Лара хотела немного отдохнуть, но заснула, а когда открыла глаза и взглянула на часы, то оказалось, что проспала три часа и пропустила урок верховой езды.

В ванной она сполоснула лицо, причесалась и потерла щеки, чтобы не выглядеть такой бледной.

Войдя в спальню, она увидела Рауля и замерла. Он вешал пиджак на спинку стула.

— Ты здесь… сейчас… я подумала…

— А я подумал, что тебя нет. Ты выглядишь так… — Рауль потянулся к ней, и его руки сомкнулись у нее на теле, сдавив ребра. Поцелуй был жадным и долгим. — Я думал об этом весь день. — Он разгладил рыжую прядь и снова поцеловал, на этот раз нежно и осторожно. Затем отстранил и пошел в ванную со словами: — Я извелся. В офисе испортился кондиционер, я ублажал старшего менеджера, а всех сотрудников мне хотелось уволить к черту.