А Лара надела новые вещи из тех, что были куплены по настоянию Рауля: мини‑юбку в яркую фиолетовую и желто‑зеленую полоску и шелковую блузку — тоже без рукавов — с глубоким вырезом, в котором мелькает кружевной бюстгальтер. На ногах — мягкие кожаные балетки бирюзового цвета. Выходя из дома, она нацепила на запястье несколько браслетов, и теперь они звенели, когда она откидывала с лица распущенные волосы.

Лили запрокинула голову, чтобы как следует рассмотреть палаццо.

— Да… кто угодно захотел бы жить здесь.

Лара застыла.

— Я не видела этого места до того, как согласилась выйти за Рауля. Вот увидишь Рауля и поймешь: банковский счет не главная его притягательность.

— Я не хотела…

Сестра вложила ей в руку бумажную салфетку — Лара не заметила, что у нее глаза на мокром месте.

— Я не имела в виду, что ты…

— Авантюристка, да? — Почему слова Лили так ее обидели?

— Ты его очень любишь?

— Я… — У нее едва не вырвалось, что Рауль — тот мужчина, в которого она никогда не хотела бы влюбиться. Ей удалось улыбнуться — искренне, как она надеялась, — но улыбка получилась глуповатой. — Да, очень, — соврала она, жалея в душе женщину, влюбившуюся в мужчину, который любит призрак.

Кое‑какие подозрения, возникшие у Лары, подтвердил один разговор с Серджо.

— Я так рад, что у него появилась женщина. После смерти Люси он превратился… в тень. Он как бы отсутствовал в жизни, искра в нем исчезла, но вы его возродили.

— Я ни разу не видела… ее фотографий.

Опершись на трость, которой он теперь стал пользоваться, Серджо подошел к секретеру, выдвинул ящик, вынул фотографию в золотой рамке и со вздохом отдал Ларе.

— Рауль убрал все фотографии после ее смерти. Не мог смотреть на ее лицо. Не знаю, куда он их подевал, но эту я сохранил. Он об этом не знает.

С фотографии Ларе улыбалась блондинка с ангельским лицом, ярко накрашенные губы бантиком, розовые щеки, короткая стрижка пушистых волос. Фотография была сделана в палаццо. Лара узнала фреску с изображением сценки времен Ренессанса в одной из комнат первого этажа.

— Она была красивой.

Выкинув из головы ангельский образ, Лара подавила чувство вины, когда сестра обняла ее.

— Значит, важно только это, правда? Я надеюсь, что этот человек тебе подходит, Лара.

Лили успела составить мнение о Рауле еще до того, как встретилась с ним. Она расхаживала по комнате с букетом поникших цветов в руке — она так крепко его сжимала, что даже костяшки побелели.

— Что может быть важнее, чем прибыть вовремя на собственную свадьбу?

Непонятно почему, но чем больше злилась сестра, тем спокойнее становилась Лара.

Возможно, потому, что все казалось ей нереальным, похожим на кинофильм с пышной декорацией. Палаццо — это фон более гламурный, чем бывает в кино, не говоря уже об умопомрачительном списке гостей. Все буквально кричало о связях семьи Ди Витторио!

— Лили, дорогая, сядь, пожалуйста. — Элизабет Грей — выглядела она очень молодо и совсем не походила не маму — ухватила дочь за руку.

И в этот момент открылась дверь и появился начальник службы безопасности.

— Buongiorno.

— Он приехал?

— Самолет синьора Ди Витторио приземлился пять минут назад. Он просит извинения за задержку. В аэропорту была угроза взрыва. Не беспокойтесь: тревога оказалась ложной.

— Grazio, Марко.

— У него что, револьвер? — спросила Лили, когда дверь за ним закрылась.

— Вероятно. — Лишь увидев выражение лица сестры, Лара поняла, как быстро для нее стало нормальным то, что раньше вызывало бы недоумение, — сотрудники службы безопасности обычно при оружии, когда в имении находится Серджо, а сегодня здесь еще и гости.

— Серджо извинился за скромную церемонию, — поделилась с дочками Элизабет, и они дружно расхохотались.

«Скромная» церемония началась со службы в часовне пятнадцатого века, затем последовал свадебный завтрак в огромном зале с бесценными фресками на стенах и видом на холмы Тосканы. Двери были широко распахнуты, чтобы гости могли пройти в регулярный парк, где играл оркестр.

Лара неуверенно улыбнулась матери, и ей стало стыдно, когда глаза той наполнились слезами.

— Ты выглядишь восхитительно, дорогая.

Лара улыбнулась и оглядела свое платье из шелка слоновой кости.

— Платье красивое.

Оно было самое простое из всех тех, что ей привезли на выбор. Лара не ожидала увидеть ряды вешалок с шикарными платьями, но они поразили ее разве что ценниками.

— Нет, дорогая, это ты красивая. — Элизабет прижала руку к дрожащим губам.

Лара подумала об ангельской блондинке. Чье лицо увидит Рауль, когда она пойдет с ним к алтарю: ее или покойной жены?

От этих мыслей Лара сделалась белее платья.

И тут Лили, наклонившись к ней, тихо сказала:

— Еще не поздно уйти прямо сейчас, если хочешь.

Лара стиснула ей руку. Жаль, что нельзя сказать сестре правду. Но поймет ли Лили?

— Лил, все нормально. — И повернулась к матери: — Ты готова вести свою дочь к алтарю? — Рука потянулась к ожерелью из старинных изумрудов — подарку Серджо.

После церемонии ожерелье будет надежно спрятано в семейный сейф, где хранятся и другие фамильные драгоценности Ди Витторио.

Как тут не волноваться, когда у тебя вокруг шеи национальный бюджет небольшой страны? Но немыслимо было отказаться от подношения Серджо.

Она спросила у него, не поведет ли он ее к алтарю вместе с матерью, и он с явным удовольствием согласился. И тут только до нее дошло, что не стоило этого делать. За неделю, проведенную здесь, она успела узнать, что выдавались дни, когда было трудно поверить, что Серджо серьезно болен. Но бывали и тяжелые дни.

Часовня находилась в противоположной части палаццо, в конце длинных коридоров, которые сегодня были уставлены хрустальными вазами с цветами — их было столько, что запах повис в воздухе. Лара ощущала присутствие строгих фигур в темных костюмах, когда шла по коридорам. Она улыбалась слугам, подглядывающим из‑за дверей или из‑за угла.

Соглашаясь на план Рауля, она не ожидала такой пышной церемонии. Она‑то думала, что они скромно распишутся в мэрии. Но на самом деле все это не важно и ничего уже не исправить. Не исправить того факта, что она даст священные обеты, в которые не верит.

Серджо ждал ее у часовни.

— Моему внуку повезло, — улыбнулся он.

Чувство вины охватило Лару.

— Спасибо. — Она положила ладонь ему на руку, створки обитых железом дверей раскрылись, и Лара очутилась перед множеством лиц. За спиной послышалось восклицание сестры: