В «Сёку нихонги» Накамаро дается следующая характеристика: «Важнейшие государственные дела решал он в одиночку, сосредоточив управление государством в своих руках… Нравилась ему единоличная власть и с каждым днем он относился к людям со все возрастающей подозрительностью». Разумеется, нужно учитывать, что эта летопись составлялась уже после мятежа, поднятого Накамарой, но, тем не менее, по ряду сведений можно судить о том, что он был крайне амбициозным и властолюбивым человеком, фактическим и единоличным правителем страны. Но, как известно, нет такого меча, которым можно разрубать камни.

После отречения императора Сёму в 749 году по причине ухода в религию, императрицей стала его дочь Кокэн. В 758 году императрица Кокэн отреклась в пользу Дзюннина, внука императора Тэмму, но при этом продолжала пользоваться большим влиянием при дворе.

Императрица Кокэн

В 761 году у Кокэн появился фаворит — придворный монах Докё, выходец из низов общества, но при том обладавший сильным характером и умением плести интриги. Докё смог подобрать ключи к сердцу императрицы и, как сказано в самом раннем японском сборнике буддийских историй «Нихон рёики», «делил с императрицей одну подушку и управлял государством». В «Сёку нихонги» о том же сказано иными словами: «Докё тогда служил во дворце и снискал необычайно сильную любовь императрицы. Осикацу из-за этого разволновался и никак не мог успокоиться». Имя Осикацу вместе с фамилией Эми («добродетель и красота») были пожалованы Фудзивара Накамаро за его заслуги перед государством императором Дзюннином.

Докё убедил Кокэн отстранить Дзюннина и снова сесть на престол. Накамаро такой поворот не устраивал, поскольку означал его отстранение от власти и принуждение к самоубийству. Докё ни за что не оставил бы в живых столь опасного врага. Придворные интриги растянулись на два года. В 763 году, поняв, что другого выхода у него нет, Накамаро собрал отряд преданных ему воинов и поднял мятеж. Мятеж вскоре был подавлен. Проиграв последнее сражение, Накамаро пытался бежать, но был настигнут и обезглавлен. Его жены и дети, а также все сообщники, всего 34 человека, тоже были обезглавлены. В живых оставили только шестого сына Ёсио, который был сослан в провинцию Оки. Императора Дзюннина принудили отречься в пользу Кокэн и тоже отправили в ссылку, где он вскоре скончался при неясных обстоятельствах.

Вторично заняв престол под именем Сётоку (не путайте ее с принцем Сётоку), императрица пожаловала Докё специально созданные для него титулы дайдзё дайдзин-дзэндзи («главный министр-монах») и хоо («повелитель дхармы»).[42] В 766 году, после того, как в храме Сумидэра были обнаружены мощи Будды, каковое чудо Сётоку сочла знаком одобрения деятельности Докё, монах-министр получил ранг «императора Закона Будды». Однако Докё этого было мало — он хотел стать настоящим императором. В 769 году придворная монашеская клика, возглавляемая Докё, стала активно распускать слухи о том, что синтоистский бог войны Хатиман из храма Уса на острове Кюсю пожелал, чтобы Докё стал императором. Исполнение воли Хатимана сулило государству мир и процветание, а непослушание грозило обернуться всяческими бедствиями. Однако императрице Сётоку не хотелось уступать престол (однажды уступила и пожалела об этом). Она отправила на Кюсю посланца по имени Вакэ Киёмаро, который привез следующий ответ оракула: «Со времени основания нашего государства и до нынешних дней наших установлено, кому быть правителем, а кому — подданным. И не было так никогда, чтобы подданный вдруг стал правителем. Престол солнца небесного должен наследоваться членами императорского дома».

Влияния Докё хватило только на то, чтобы отправить Киёмаро в ссылку. Отобрать у Сётоку престол он более не пытался. Примечательно, что императрица простила своему фавориту столь вопиющий поступок. Докё остался при ней и при всех своих должностях и рангах. Возможно, он надеялся осуществить свою заветную мечту после смерти императрицы, но это ему не удалось. Преемник Сётоку император Конин сослал Докё в провинциальный храм Симоцукэ, где монах спустя 2 года скончался. За компанию с Докё пострадали все буддисты в Японии. Буддийскую клику при дворе разогнали, государственную помощь буддийским храмам и монастырям прекратили, количество монахов начали ограничивать. Антибуддийские настроения распространялись так же интенсивно, как и буддизм в период правления императора Сёму. Синтоизм скоро вернул себе утраченные позиции, тем более, что он прекрасно соответствовал усиливающимся центробежным тенденциям. Да и императоры видели уже в буддизме не опору их власти, а угрозу.

Фудзивара Момокава, глава Церемониального дома Фудзивара

После отстранения Докё от власти влияние рода Фудзивара снова начало возрастать. Сын Фудзивара Умакая Момокава, поддержка которого привела императора Конина на престол, выдал свою дочь за старшего сына Конина Яма Бу. Сначала император Конин объявил наследным принцем другого сына, но Момокава смог добиться того, чтобы официальным наследником стал Яма Бу, который после смерти его отца стал императором Камму и правил с 781 по 806 годы. Во время правления Камму столица государства в 784 году была перенесена из Хэйдзё (Нары) в Нагаока, в 794 году — в город Хэйан (современный Киото). Это событие ознаменовало начало нового периода японской истории — периода Хэйан.

«Тридцативосьмилетней войной» называется война за подчинение эмиси, обитавших на северо-востоке Японии. Длилась эта война с 774 по 811 годы. Эмиси считаются потомками культуры Дзёмон и предками современных айнов. Они не попали под влияние китайской культуры и потому находились на гораздо более низкой стадии общественного развития, отчего и назывались «варварами».[43] У эмиси не было единого государства, они были организованы в племена по клановому типу, но, тем не менее, эмиси были хорошими воинами и их покорение представляло сложную задачу.

Эмиси перед принцем Сётоку (рисунок XIV века)

Земли, населяемые эмиси, не были пригодны для рисоводства по технологиям того времени и потому не представляли особого хозяйственного интереса. Проще говоря, они не стоили той цены (тех жизней и средств), которые нужно было заплатить за их подчинение. Но вместе с позитивными ценностями китайской культуры, японцы переняли у китайцев стремление к покорению соседей-«варваров» и потому покорение эмиси носило политический характер. Проводилось оно не только силой, но и подкупом — вожди эмиси, признавшие себя вассалами японского императора, получали высокие ранги и должности в провинциальной администрации. К рангам и должностям прилагались богатые подарки, награды и прочие блага. Их подданные не платили налогов, не несли трудовых повинностей, не призывались на службу в армию и пограничную стражу. Лояльные эмиси выплачивали лишь небольшую дань дарами моря, лошадьми или шкурами, которая служила олицетворением их покорности. Положение лояльных «варваров» было гораздо лучше положения японских крестьян и ремесленников, но далеко не все племена соглашались переходить под руку императора. Для укрепления своих позиций на северо-востоке, японское правительство использовало политику насильственного переселения. Эмиси переселялись с северо-востока в другие провинции, за исключением близких к столице, а японцы переселялись на северо-восток, где получали различные льготы, но от воинской службы не освобождались, потому что им полагалось охранять границу государства от непокорных варваров.