Вот такого поворота Разумовская никак не ожидала. Ее любовника волновали чувства какой-то Настьки, и волновали, судя по всему, не на шутку.

«Еще немного и этот замороченный бизнесмен, серьезный взрослый дядька, начнет читать журнал «Семь дней», «Лиза», «Женские секреты» или заботы или как их там…», – Веронике был смешон такой абсурдный сценарий развития событий».

– Олег, прости мою неосведомленность, но кто такая Настя? – аккуратно поинтересовалась она.

– Настя – дочь моя.

– Твоя дочь? – изумилась Вероника. Она прекрасно знала, что у Дымова нет детей и, разумеется, сразу поняла, что речь идет о дочери его жены. Она вредничала потому, что рассказы Дымова о семейной жизни стали порядком ей надоедать. А олигарх тем временем, обидевшись, молчал.

– Олег, ну что ты паникуешь? – тоном миротворца сказала Вероника. – Она же взрослая. Мне помнится, ей уже двадцать? Если мы говорим о дочери Ольги.

– Скоро будет двадцать, – по-отечески тепло сказал о приемной дочери Дымов.

– Так вот, дорогой мой, я тебе открою одну страшную тайну, – заговорщицки понизив голос, сказала Ника. – Двадцать лет – это не только половозрелый, но даже уже вполне детородный возраст.

– Ну что за глупости, какие дети в двадцать лет?! О чем ты говоришь?…

– Олег, ты же сам себя накручиваешь, – заметила Вероника. – Девочке пора становиться самостоятельной, а ты хочешь, чтобы она постоянно держалась за твои штаны.

– Нет, я совсем этого не хочу, – возразил Дымов. – Настя – достаточно самостоятельный человек. Я уговорил жену, и мы снимаем для Насти отдельную трехкомнатную квартиру в центре города. То есть, снимали до недавнего времени.

– И что произошло? Она организовала там наркоманский притон или устроила вечернику вампиров? – предположила Ника.

– Смешная шутка, – прокомментировал Олег.

– Мне тоже весело, – согласилась Ника.

– На самом деле мы с Ольгой не в восторге от всей этой истории, – после некоторой паузы признался Дымов.

– Это почему же?

– Дело в том, что она влюбилась в какого-то официанта, – с истеричным надрывом в голосе выдал Дымов. – И переехала к нему в какую-то однокомнатную дыру в Подмосковье, кажется, в Красногорске.

– Ага, папаша, ты испугался, что твоя типа дочь приведет домой человека не твоей высоты полета, да? – позлорадствовала Вероника.

– Ты сама посуди, что в этом хорошего? На днях она заявила, что они любят друг друга и собираются пожениться, – повысив голос до поросячьего визга, возвестил Дымов.

– Звучит достаточно традиционно, – спокойно сказала Вероника. – Олежка, я тебе сейчас открою еще одну тайну. Ты себе не представляешь, какое это дивное ощущение в жизни женщины – жить в предвкушении свадьбы. Я думаю, что счастливым родителям вряд ли стоит горевать в такой ситуации. Это же подарок судьбы, когда у дочериного хахаля проявляются такие редкие мужские черты характера, как ответственность и решительность.

Дымов молчал, а Вероника продолжала:

– Я уверена, что у Насти все будет нормально. Поверь, Олежек, у людей так бывает, они женятся, живут вместе и радуются жизни. Ну, почти также как ты с Ольгой.

– Ладно, все понятно, ты будешь ерничать, – прервал ее Дымов.

По его голосу Вероника догадалась, что он не разделяет ее спокойствия.

– Никусь, как у тебя эта неделя складывается? – сменил тему он.

Она открыла свой ежедневник и стала просматривать записи.

– Выбирай время, я очень хочу тебя увидеть, я соскучился, – признался Олег.

«Ого, Олег Константинович сказал «соскучился»!» – Вероника отметила прогресс в их взаимодействии. Обычно она вытягивала из него подобные признания как из партизана клещами и каленым железом.

– Нет, родной, на этой никак не получается. Давай все-таки через недельку, – Вероника решила покапризничать.

– Как скажешь. Целую тебя, деловая женщина.

– Он точно на меня обиделся, – Вероника захлопнула свой мобильный, но тот снова залился звонкой мелодией.

– Никуся, я уже еду к тебе, собирайся, ладушки? – по-домашнему сказал Дымов.

– Жду, – коротко ответила Разумовская и улыбнулась.

Едва они переступили порог Никиной квартиры, Олег начал расстегивать пуговицы ее блузки, а она аккуратно положила его запонки на туалетный столик в прихожей. Он увлек ее в спальню, и в эти минуты она была самой счастливой женщиной на планете.

– Ну и что ты об этом думаешь? – насладившись сексом, Вероника лежала и задумчиво теребила золотой крестик, покоившийся на груди Дымова.

– О чем? О поездке на Мальдивы или об Олимпиаде?

Дымов шумно выдохнул. Вероника перевернулась на спину, и теперь они оба лежали на ее огромной кровати и смотрели в потолок. Потолок в спальне Вероники был украшен точечной подсветкой в виде звездного неба. Ей нравилось смотреть в это небо и ждать, когда упадет звезда, чтобы загадать желание. Электрические звезды к счастью или к сожалению не падали, а желаний у Вероники было хоть отбавляй, поэтому ей всегда приходилось рассчитывать лишь на себя, волшебницу. Или на помощь извне. Ну, хотя бы от Дымова.

– Олег, ты заснул? – она нашла его руку.

– Нет, я думаю.

– О чем? – после короткого ответа совершенно логично спросила Ника.

На самом деле ответить на этот вопрос было непросто. Дымов думал о многом. В последнее время ему стало казаться, что Вероника ускользает от него, что он не может удержать ее словно горсть песка в ладони. Она струилась сквозь его пальцы, оставляя лишь воспоминания о своем тепле. Нет, он не мог допустить, чтобы она отвернулась от него. Он нуждался в ее взгляде, в ее чуткости, в ее поддержке. Благодаря общению с Никой, он перестал тяготиться из-за недостатка тепла и внимания, в последнее время господствовавшего в его законном браке с Ольгой. Он безгранично доверял своей любовнице; она была его лучшим другом, который не оценивал его поступки, а лишь принимал и помогал найти наилучшее решение. Он как на духу рассказывал Веронике о том, что его тревожит и радует, и вот сейчас, когда она сказала, что улетает на Мальдивы, Дымов ужаснулся от перспективы провести целую неделю вдали от нее. Его воображение сгущало краски: «А что со мной будет, если она скажет, что устала и хочет прекратить наши отношения? Конечно, ее можно понять, она еще молода, но по всем меркам ей пора бы обзавестись ребенком. Он намекнул об этом Нике, но та отмахнулась, сказав, что становиться матерью-одиночкой она не собирается, а по-другому у нее пока не получается. Но мысль о ребенке Вероники, который бы навеки их разлучил, не давала Олегу покоя. Он решил поговорить об этом со своим психоаналитиком. Как объяснила ему Виолетта, Вероника заместила потребность заботиться о ребенке, радоваться его успехам, растить его ведением собственного бизнеса. Ведь развитие собственного дела требует такого же внимания и усилий, как и воспитание ребенка, с той лишь разницей, что бизнес не называет владелицу мамой. Говоря с Дымовым о Веронике, психолог спросила его, коль скоро Вероника так необходима ему, готов ли олигарх, с легкостью распоряжающийся миллионами, принять решение, касающееся его лично, и соединить свою жизнь с жизнью любящей и понимающей его женщины. Олег задумался. Он признавал, что Ника любит его так, как Ольга никогда не умела или не хотела. Страшась разрыва с Никой, Дымов снова муссировал свои переживания, но пока не видел никакого рационального выхода из сложившейся ситуации.