Пурпурный туман окутал все вокруг

Не знаю, тянет ли он меня наверх или на самое дно,

Счастлив я или несчастен?

Но, как бы то ни было — эта девушка околдовала меня.

Пел он, в неподражаемой манере импровизируя на гитаре.

Мешадо был собран и по обыкновению неразговорчив. Кейт то и дело зевала в ладошку, не выспавшись после длительного перелета, а вот Недельская, наоборот, со свойственной юности энергией вовсю глазела по сторонам.

— Как же здесь круто! — оценила она, когда кто-то по пути нацепил ей на голову венок из свежих полевых цветов.

— Не отвлекайся, — буркнул через плечо идущий впереди Хосе.

— Зануда.

— Как вы, Мун?

— Немного побаливает голова, — откликнулся солдат. — Но в целом порядок.

— Соберитесь. От того, как все пройдет, зависит очень и очень многое.

Пурпурный туман застилает мне глаза.

Не знаю, день ли сейчас или ночь.

Видишь — мой разум покидает меня.

Будет ли завтра? Или это будет конец времен?[21]

Подхватывая последний аккорд, грохнул залпом цветов и конфетти танк «М41», расписанный в кислотно-психоделические цвета с пацифистскими знаками «мира» и антивоенными лозунгами, пропагандировавшими мир и любовь. Собравшаяся на огромном поле толпа неистовствовала от восторга.

— Ну что, готовы? — поинтересовался ведущий шоу, спустившись по лесенке на площадку за сценой, где Джими Хендрикс самозабвенно выводил альтернативную версию «Эй, Джо!». — Вы следующие.

Он посмотрел на забинтованного Муна, от которого не отходили Кейт и Недельская.

— Да уж, видок у тебя еще тот, парень. Постарайся покороче, о'кей? Джим сейчас разогреет толпу, так что тебе будет достаточно просто появиться и сморозить что-нибудь охренительное, про мир, любовь и то дерьмо, которого ты там насмотрелся, усек? — критично оглядев пилота, наставлял всклокоченный ведущий фестиваля в пестрых одеждах.

— Я попробую, — не слишком уверенно пообещал Пит.

— Так это наш новый герой? — Рядом с ними возник журналист с фотокамерой. — Поближе друг к другу, та-ак. Ну-ка, парень, обними девчонок и улыбнись…

— Не снимайте, — Кейт едва успела заслонить лицо руками. — Лучше только его.

Через мгновение Пит был окружен плотной толпой щелкающих фотоаппаратами журналистов, оттеснивших Кейт в сторону.

— Ну, вроде работает, — встав рядом с Недельской, она наблюдала, как корреспонденты заставляют Пита позировать.

— Еще как работает, — отозвалась Марина, поправляя на голове венок из полевых цветов. — Остался последний штрих, и можем уходить. Ой, смотри, это же Хендриксон!

Сцепив пальцы рук на груди, она глазами, полными обожания, смотрела, как великий гитарист, завершив двухчасовое выступление, покидает сцену под восторженный рокот толпы.

— Он просто бог, — на выдохе простонала девушка. — Обожаю эту работу.

Подавая ассистенту гитару, Хендриксон ей подмигнул, и у Недельской розовыми бутонами запылали щеки.

Наблюдавшая за сценой Кейт улыбнулась. Первые хронопутешествия всегда вызывали у новичков бурю эмоций, замешанных на восторге. Особенно когда предстояло сталкиваться с яркими личностями, оставившими след в мировой истории. Жаль, что уже совсем скоро студентке откроется обратная сторона медали и цена, которую придется за все это платить.

— Ну, парень, твой звездный час. Задай им всем жару! Это будет отличное завершение шоу! — конферансье стал подниматься на сцену, увлекая за собой Пита. — А теперь мы передадим слово человеку, который увидел мать-войну изнутри, мать ее! — Приветствуйте! Пит Мун, посмотревший в глаза самого дьявола и выбравшийся из пекла, спася несколько жизней простых американских парней!

— Привет, народ, — помявшись, Мун занял место перед микрофоном, которое ему уступил ведущий. — Я не умею говорить там всякие красивые вещи, поэтому постараюсь короче.

— Расскажи нам о войне, чувак! — вооружившись мегафоном, выкрикнул кто-то из толпы. — Что ты там видел? Это суки чарли тебя так отделали?

— А что еще можно увидеть на войне? — Пит пожал плечами. — Смерть, боль. Страдания.

— Мы не хотим смерти? — вновь вопросил голос из толпы, явно принадлежавший какому-то заводиле. — Что мы говорим войне!

— Дерьмо!

— Что мы говорим властям!

— Остановите войну!

— Зачем мы здесь!

— Ради мира!

— Мы не хотим смерти?

— НЕТ! — откликнулся импровизированный стадион сотней тысяч голосов.

— К черту войну!

— К ЧЕРТУ! — радостно вторила толпа.

Оглушенный бурной реакцией Мун подождал, когда волнение более-менее утихнет, и, переглянувшись с ободряюще кивнувшим ведущим, продолжил:

— Что еще сказать… Я такой же простой парень, как вы, которому просто не повезло. Я сын кровельщика и привык держать в руках инструменты, а не автомат. Я был там, я видел, как гибнут мои друзья. А все, что мы делали, это всего лишь сражались за мир и кусочек чистого неба над головой.

— МИР! — подхватила толпа, хиппи-танк снова отсалютовал конфетти.

— Ну, теперь ты снова дома, среди друзей! И здесь тебя ждут мир и любовь, чувак, — ведущий похлопал Пита по плечу, пока тот махал собравшимся. — Поддержите героя, ребята!

Толпа ликующе зашумела.

— Сдохни, гребаный хиппи! — неожиданно на сцену выбежал вооруженный двустволкой фермер и без предупреждения угостил дуплетом Пита в грудь.

Оратора отбросило на несколько метров назад. Эхо выстрела гулко прокатилось над импровизированным стадионом, и бушующее море толпы в едином порыве затаило дыхание. Навалившиеся на убийцу полицейские и рабочие поволокли его за сцену, в то время как взгляды ставосьмидесятитысячной толпы в едином порыве были обращены на распластанное тело Пита Муна, неподвижно лежащее на сцене.

— Что за черт!

— Давайте этого хрена сюда!..

Негодующий рев толпы сменился вздохом удивления, когда все увидели, как застреленный солдат поднимает сначала одну руку, потом вторую, а затем и вовсе встает на ноги. В гробовой тишине Мун несколько секунд постоял на сцене, отрешенно оглядывая толпу. Потом побрел к выходу со сцены.

— Это настоящее чудо, мать его! — заревел над полем усиленный мегафоном голос заводилы.

— Он не умер…

— Что это еще за фигня?

— ЧУДО! — неистовствовала толпа.

— Смотрите, смотрите! Он идет! Идет на своих двоих, черт его побери!