Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тепло его ладони жгло мои замерзшие пальцы, взгляд серых глаз скользил по моим губам, а я стояла и даже не пыталась освободиться. Вся моя женская сущность остро реагировала на его осторожные прикосновения.
– У вас потрясающе красивые глаза, Вера, – с трудом оторвав взгляд от моих губ, хрипло признался Калинин. Теплые пальцы коснулись моей щеки.
– Мам, я вас вижу! – вынырнул из лабиринта Ярик.
Вздрогнув, я расплескала остатки глинтвейна по руке.
Калинин усмехнулся и достал из внутреннего кармана пальто бумажные платочки в упаковке.
– Кажется, становится прохладно. Ярику пора домой, – оттирая от рук липкий глинтвейн, смущенно сказала я.
Он кивнул.
– Я провожу вас до дома.
– Если идти через парк, здесь не далеко.
– Мама, смотри, я делаю снежного ангела! – раздалось из лабиринта.
Я свесилась с мостика вниз.
– Немедленно выбирайся из сугроба! Снег холодный, не хватало еще простыть на праздники!
– Я же Дед Мороз, мама! – с досадой отозвался Ярик. – Дед Мороз не мерзнет!
– Вставай, кому говорят!
– Ярик, олени уходят домой! Если ты не придешь, им придется катить пустые сани! – громко проговорил Калинин.
– Нет! Олени не могут уехать без Мороза! – возмущенный несправедливостью малыш вынырнул из лабиринта.
– Тогда вперед?
Я взглянула на своего ребенка и обомлела – за пять минут в лабиринте Ярик превратился в снежный ком!
– Как ты умудрился собрать весь снег?! – кинулась отряхивать его я.
– Ты не Дед Мороз! Ты – снеговик, – присоединившись ко мне, фыркнул Калинин.
Вместе мы отряхнули ребенка от снега и усадили его в сани.
– Ручки мерзнут! Мама-а-а! – захныкал Ярик и протянул мне обледеневшие рукавицы. – Почему они мерзнут?! Я ведь Дед Мороз!
– Да что ж это такое? У меня нет с собой перчаток! – растерялась я.
– Возьмите мои.
Калинин протянул свои добротные перчатки из черной кожи. На этот раз я не стала упрямиться – переживала, что у ребенка замерзли руки, а температура воздуха стремительно понижалась.
Через парк мы везли Ярика на санях очень быстро – переживали, что он совсем замерзнет после того, как додумался вываляться в снегу.
В общем, Калинину пришлось помогать нам тащить наверх сани, пакет с сапогами Ярика и коробку со светильником, внутри которого все также безмятежно спал серый котик.
– Спасибо, Максим Викторович. Даже не представляете, как вы нас выручили, – я остановилась у двери нашей с Яриком квартиры и начала искать ключи в своей сумочке. – Кстати, хотите горячего чая? На улице как-то резко похолодало, я и сама чувствую себя, как замерзший снежный ком!
Нет, ну, в самом деле, не отправлять же его обратно без горячего чая?
– У нас остались пирожки! – радостно закивал румяный с мороза Ярик.
– Они позавчерашние, – поморщилась я. – Но, если разогреть их в микроволновке, может, все будет не так плохо?
– На чай с позавчерашними пирожками меня еще не приглашали, – рассмеялся Калинин. – Впрочем, ничего страшного, я все равно не чувствую вкус.
– Как, не чувствуете? – пропуская его в нашу небольшую прихожую, изумилась я.
– Не берите в голову, это просто определенная реакция на стресс, – он махнул рукой. – Где у вас можно помыть руки?
– В этой квартире дверь только одна, – улыбнулась я. – Мойте руки, а я пока что-нибудь приготовлю. Раз уж вы не чувствуете вкусов, не сможете разочароваться в моей стряпне.
– Макс, сюда! – уверенно вцепился в пальцы моего босса Ярик.
– Не Макс, а Максим Викторович! – шикнула я. – Извинись немедленно!
Ярик смущенно улыбнулся.
– Вера, ну что вы пристали к ребенку? Макс и вправду звучит лучше, чем Максим Викторович, – Калинин подмигнул малышу и закрылся в ванной комнате.
«Нельзя дать ему окончательно отчаяться, понимаете? Он ведь отец, и неплохой…»
«Вы не поняли, девушка! Мне не нужны деньги! Мой ребенок не получил свой новогодний подарок, и мне просто негде его хранить. А выбросить я не могу – рука не поднимается!»
Так, кажется, я начинаю понимать, о чем сегодня сетовала Драконша.
– А ну, иди сюда, мистер снеговик! – я принялась расстегивать куртку на Ярике.
– Я не снеговик! Я Дед Мороз! – возмущенно топнул ножкой он.
Спорить я не стала. Просто сняла с него мокрые после снега вещи и помогла переодеться в сухое, после чего удалилась в зону кухни, состряпать что-нибудь похожее на ужин.
В холодильнике нашлись ветчина и сыр, и я быстро соорудила горячие бутерброды. Пирожки тоже пошли в ход – в холодильнике они хорошо сохранились. С чаем – самое то.
Обернулась позвать гостя и сына за стол, и замерла: Калинин и Ярик распаковали ночник со спящим внутри котиком и включили его в розетку.
– Он дышит! – воскликнул Ярик и ошарашено выкатил глазки. – Мам, иди сюда! Котик дышит, мама! Ура! Ура!
Так много восторга я не видела уже давно.
– И вправду дышит… – вырвалось у меня. – Максим Викторович, кажется, ночник волшебный!
– Что ж, я рад, что ночник нашел новый дом.
В его серых глазах мелькнула печаль.
– А давайте за стол? – желая сменить болезненную тему, позвала я. – Бутерброды готовы! И пирожки давно разогрелись.
– Мама их сама пекла. Для меня! – забираясь на стул, гордо сообщил Ярик.
Я поставила перед ними белоснежные чашки и сняла с плиты чайник.
– Ваш чай, босс! – протянула Калинину чайный пакетик.
Он рассмеялся.
– Вы неподражаемы, Вера!
– Я же не виновата, что в кофейне из торгового центра работают сплошные юмористы!
Улыбнувшись, я устроилась напротив него и положила в свою чашку пакетик черного чая.
Странно, он был у меня в гостях впервые, но мне не было неловко от того, что вокруг беспорядок, а в правом углу лежат не доклеенные обои. Калинин распространял вокруг себя какую-то позитивную волну обаяния, и это заглушало все остальное. А от того, что у нас с ним была совсем небольшая разница в возрасте, я впервые в жизни не чувствовала себя рядом с мужчиной маленькой и глупой девочкой. С ним было просто и уютно, даже с позавчерашними пирожками.
– Наверное, сложно не чувствовать вкуса? – с сочувствием взглянула на Калинина я.
– Если учитывать тот факт, что еще полгода назад я слыл гурманом, до, да. Сложно. Меня как будто лишили самого важного удовольствия в жизни.
– И что, вкус никак нельзя вернуть?
– Никто не знает. Доктора разводят руками.
– Будем верить, что все вернется.
Он вздохнул.
– Когда вы так говорите, мне тоже хочется в это верить. Честно говоря, по ночам
