Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чувствуя себя хуже некуда, следующий час я переписывался со своей бывшей женой.
«Мила, ты получила посылку, которую я отправлял для Томочки? Я высылал тебе трек-номер, помнишь?»
«Привет. Прости, слишком много всего навалилось. Некогда было уведомления проверять»
«Мила, но ведь это важно! Я хочу, чтобы моя дочка получила подарок, который она у меня просила!»
«Макс, у нее всего полно. Поверь, в Новый год она о тебе даже не вспомнит!»
Что-то больно кольнуло в сердце.
«Она ведь будет ждать!»
«Не будет, Макс. Ей всего пять лет. Она уже давно забыла о твоем существовании! У нее есть новый папа, смирись уже с этим! Хочешь совет? Начни все сначала! А еще лучше – заведи другую семью!»
От ее ответа потемнело в глазах. Зачем только я дал согласие на вывоз ребенка из страны?! Думал, с Милой можно будет договориться по-человечески. Но нет!
Теща сочувственно похлопала меня по плечу.
– Макс, не расстраивайся. Она и мой подарок для Томочки не забрала. Сказала, ни к чему ребенка лишний раз драконить. Девочка очень переживает, никак не может адаптироваться к новой жизни. Не нравится ей Германия. А больше всего Мила злится, что наша Томочка не хочет Ганса называть папой. Не нужны мы с тобой там.
– Как я жалею, что позволил увезти Тому! Надо было настоять, чтобы дочка осталась здесь!
– И как ты себе это представляешь? Мать там, дитя здесь… Разве можно разлучать ребенка с матерью?
– Очень хорошо представляю! Вы бы наконец вышли на пенсию и занялись воспитанием внучки! Нас у Томы было бы двое! Отец и бабушка! А так…
Я с горечью стукнул кулаком по стене.
– Знаешь, я, вообще-то не готова уйти на пенсию! – испуганно замахала руками теща. – Я, может, пожить для себя хочу, особенно сейчас, когда Мила наконец отчалила за кордон и больше не достает меня своими истериками!
– Можно подумать, вы до этого жили не для себя, – фыркнул я.
В приемную заглянул одетый не правилам дресс-кода мужчина средних лет, и мы с тещей замолчали.
Джинсы, свитер, кожаная куртка – в посетителе не было ничего особенного. Только глаза какие-то странно знакомые. Что-то они мне напомнили, но что, я так и не понял. Не до воспоминаний мне было – какие воспоминания, когда мой ребенок остался без подарка!
– Вы что-то хотели? – я хмуро взглянул на посетителя.
– Максим Викторович, машина готова! Можем выезжать.
– А вы кто?
– Виктор Сергеевич, ваш новый водитель, – широко улыбнулся тот и протянул мне свою сухую руку. – А где наш старый водитель?
– Уехал к родственникам, – махнула рукой Раиса Николаевна. – Я наняла этого.
– Без моего ведома?! – я сверкнул в сторону тещи уничтожающим взглядом.
– Простите, Максим Викторович, не хотела беспокоить вас по таким мелочам, – теща приложила правую руку к сердцу и изобразила на лице вину.
– Вам повезло, что мне еще надо успеть заехать на почту до того, как она закроется. Не хочу, чтобы подарок моей дочери остался невостребованным, – повернувшись к водителю, я прищурился. – Что ж, давайте, везите! Заодно и узнаем на практике, как вы справляетесь с обязанностями!
Сгреб в кожаную сумку нужные документы и направился к выходу.
Водитель пожал плечами и зашагал за мной следом.
В моей груди клокотала ярость. Вот как моя бывшая жена так может, а?! Неужели сложно забрать посылку и сообщить ребенку, что папа прислал ей новогодний подарок?!
«У нее теперь есть другой папа. Папа Ганс», – зазвенел в голове голос Милы, и я окончательно расстроился.
Глава 11 Вера
Семинар закончился, когда время на часах перевалило далеко за полдень. Я вышла на улицу и зашагала по замерзшей дорожке в сторону автобусной остановки.
У обочины притормозила новенькая иномарка.
– Какие люди без охраны! Верунчик, тебя подбросить?
Я даже не сразу поняла, что обращаются ко мне. А когда обернулась, сердце ушло в пятки – из новой машины выглянул Толик! Нет, он не улыбался… скорее, скалился. По-другому он не умел.
– Спасибо, я как-нибудь сама.
Я повернула к остановке и прибавила шаг.
– Что, гордая стала, да? – понеслось мне в спину. – Делаешь вид, что мы незнакомы?! А я ведь развелся, слышишь, Вера?
Он резко притормозил, и я услышала, как хлопнула дверца – Толик выбрался из своего автомобиля. От страха сердце ушло в пятки. Позавчера выбирал диван со своей Ядвигой, а сегодня развелся?!
Старший брат Олега догнал меня в два счета – резкая хватка бывшего боксера дала о себе знать: предплечье свело болью, и я вскрикнула.
– Думаешь, я о тебе не вспоминал все это время?! Еще как вспоминал!
Он притянул меня к себе силой и попытался поцеловать.
К горлу подкатила тошнота.
– Отпусти меня! – прошипела я.
– Что, тот офисный планктон, что покупал для тебя диван, лучше меня?! Что он сможет дать твоему сыну?! Мальчику нужен настоящий папа! – крепко сжимая меня в своих объятиях, прохрипел мне в лицо старший брат Олега. – И я бы мог им стать! Олег был бы счастлив знать, что его ребенка воспитывает старший брат!
– Даже если ты успел развестись с женой, ты – последний человек в этом мире, который мог бы им стать! – воскликнула я. Вся злость, которая накопилась за последний год, вдруг выплеснулась наружу. Я сжала правую руку в кулак, размахнулась и с силой ударила Толика в левый глаз.
– Ах, ты… – задохнувшись от боли, он схватился за глаз.
Есть такие мужчины, у которых если сорвет крышу, они не слышат голос разума. Толик был из таких.
До смерти испугавшись, я отступила в сугроб. Кулак саднило от боли, а ослепленный яростью мужчина стремительно наступал. Прощать подбитый глаз он точно не собирался.
И вдруг я увидела, как к остановке подъезжает маршрутное такси. Не раздумывая, я со всех ног бросилась бежать через сугробы.
– Пожалуйста, поезжайте! Не дайте тому мужчине нас догнать! – выкрикнула водителю, как только мне удалось зацепиться за крайнюю ступеньку.
Водитель взглянул в зеркало заднего вида, и дверь захлопнулась еще до того, как Анатолий успел схватиться за поручень.
Маршрутное такси тронулось с места, оставляя разъяренного Толика ни с чем.
Я медленно села на освободившееся место и потерла саднящую после удара руку. Меня трясло от отвращения. Как он мог полезть ко мне целоваться?! На этот раз мне удалось уйти. Но что, если будет следующий раз? Хорошо, что Толик не знает, где мы с Яриком живем.
«А если узнает? Что
